Колин Маккалоу - Слишком много убийств

Некоторое время Дездемона молчала, переваривая слова мужа. Она еще и виновата! Ее сила и независимость восставали против этого, но чувство справедливости требовало признать: она знала, за кого выходит замуж и что значит быть женой полицейского. Как все- таки по-разному женщины и мужчины относятся к оружию. Первые его ненавидят. Вторые уважают. Джулиан, конечно же, примет сторону отца.

— Интересно, — заговорила она наконец, — как спят другие женщины, зная, что у мужа пистолет под подушкой?

— Так же как и ты, прелестная леди. Без задних ног, пока дети не закричат.

Она засмеялась:

— В точку!

— Если бы я на работе перекладывал бумажки с места на место или стоял у станка, оружие было бы мне ни к чему, — продолжал Кармайн. — Полицейские — солдаты мирного времени. У них своя война, а солдаты должны быть вооружены. Хуже всего, что порой эта война затрагивает и обычных людей. Как тебя и Джулиана у лодочного домика.

Дездемона сглотнула.

— Тогда, может быть, мне тоже научиться стрелять, хоть у меня и нет пистолета.

А что, хорошая мысль, — потеплев, сказал Кармайн. — Несчастные случаи с оружием чаще всего происходят из-за элементарного невежества. Я договорюсь, чтобы тебя поучили на полицейском стрельбище. Тебе лучше освоить автоматический пистолет, как мой новый. Револьвер остался только у Сильвестри.

«Еще одна битва проиграна, — подумала Дездемона. — Я не смогла склонить его на мою сторону, зато он склонил меня на свою. Что бы я сделала, если бы Джулиану грозила опасность? Защищала бы его любыми средствами».

Они не спеша катили между изысканных приморских особняков Род-Айленда, большей частью переоборудованных в учреждения и дома отдыха, но не ставших менее роскошными, чем во времена прежних хозяев-миллионеров. После завтрака Кармайн и Дездемона снова сели в машину и свернули в «бицепс» Кейп-Кода. Дездемона пришла в восторг от красоты окрестных мест.

— Видела бы ты, как тут в июле, когда расцветают розы, — сказал Кармайн.

— Удивительно, как много в этой части Америки чудесных местечек. Будто в Европе. Я думала, приморские деревни в Коннектикуте великолепны, но здесь они еще лучше… Нет, и те и эти хороши по-своему.

В Орлеан они приехали только во второй половине дня. Кармайн высадил Дездемону у дюн, бегущих вдоль предплечья полуострова со стороны Атлантики, а сам поехал к Филомене Скепс.

Она его ждала и казалась совершенно невозмутимой. «Что ж, придется нарушить твое спокойствие», — думал Кармайн, устраиваясь на белом стуле на веранде позади дома.

— Когда вы переезжаете в Бостон? — спросил он.

— Не раньше сентября. Последнее лето на мысе.

— Дом вы, конечно, не продадите?

— Нет, хотя вряд ли смогу часто сюда выбираться. Дезмонду нужны кинотеатры, пинбол, общение с друзьями.

Филомена говорила тем же спокойным, ровным голосом, и все же в нем послышалась скрытая печаль, словно журчание воды в подземном потоке. «Ага, — понял Кармайн, — похоже, она начинает подозревать о сексуальных предпочтениях сына».

— Вы уже определились насчет будущего «Корнукопии»?

— Думаю, да, — ответила она со слабой улыбкой. — Председателем правления останется Фил Смит, а я буду на заднем плане как опекун владельца контрольного пакета. Не вижу причин что-то менять, если не произойдет ничего экстраординарного. Место Эрики займет Тони Бера. В остальном состав правления не изменится.

— Я приехал именно по поводу правления, миссис Скепс, — продолжил Кармайн тем же формальным тоном. — Филипу Смиту придется покинуть его навсегда.

Ее темно-зеленые глаза расширились.

— Что вы имеете в виду?

— Смит арестован по обвинению в убийстве и шпионаже.

Она тяжело задышала и схватилась за шею.

— Не может быть! Фил… Вы ошибаетесь, капитан.

— К сожалению, нет. Есть неопровержимые доказательства.

— Фил — шпион?

— Да. Он передавал секретную информацию в Москву по крайней мере в течение десяти лет.

— Так вот почему… — Она умолкла.

— Почему что, миссис Скепс?

— Между собой они с Натали разговаривают на русском языке.

— Жаль, что вы не сказали мне об этом раньше, мэм.

— Я никогда не придавала этому значения. Натали с трудом изъясняется на английском, но хорошо знает русский, хотя это не ее родной язык. Фил говорил, что выучил русский на берлицевских курсах, когда они с Натали поженились. Часто шутил об этом.

— Что ж, теперь все очень серьезно.

Она беспокойно заерзала на стуле.

— Тони! Где Тони? Вы его не видели? Он должен быть где-то здесь.

— Зная мистера Бера, рискну предположить, что он стоит за домом в ожидании удобного момента. — Кармайн встал и, подойдя к углу дома, прокричал: — Мистер Бера! Вы нужны миссис Скепс!

Бера появился несколько секунд спустя, быстро взглянул на Филомену и, впившись глазами в Кармайна, сердито спросил:

— Что вы ей сказали? Почему она в таком состоянии?

Кармайн изложил суть дела, что привело Бера в не меньшее изумление, чем Филомену. Они сидели на чугунной скамейке, прижавшись друг к дружке, и смотрели на Кармайна так, будто он принес

им смертный приговор.

— Два свободных места в правлении! — воскликнул адвокат.

«Так вот что его волнует, — подумал Кармайн. Шпионаж и убийство — ерунда, главное — покладистое правление, чтобы не пострадали интересы юного Дезмонда, а заодно и его собственные. За мистером Энтони Бера нужен глаз да глаз».

— Если вас это хоть как-то утешит, последним приказом мистер Смит назначил нового управляющего директора «Корнукопии-Сентрал», — бодро сказал Кармайн. — Он будет выполнять те же функции, что Эрика Давенпорт, не являясь, однако, членом правления. Это мистер Майкл Дональд Сайкс.

Ни одного из собеседников новость не заинтересовала, но Кармайн на это не рассчитывал. Ему хотелось увидеть реакцию на имя Сайкса, — если бы она была, пришлось бы покопаться в его прошлом. К счастью, этого не понадобится.

От Филомены он уехал с твердым убеждением, что в ближайшие восемь лет Тони Бера постарается снять из бидона юного Дезмонда как можно больше сливок. Но это уже преступление из разряда «беловоротничковых» — не его, Кармайна, забота.

— Как странно устроен мир, — сказал он Дездемоне по пути в ресторан морепродуктов. — Кто-то украдет у своей фирмы десять тысяч и попадет в тюрьму, а другой тащит миллионы, и все ему сходит с рук.

— Всегда выгоднее быть на вершине горы, чем у подножия. Кармайн, я так тебе благодарна за сегодняшний день! Волны, песок, ветер, играющий в волосах, прелестные деревни — настоящий рай!

— Зато у меня такое чувство, будто я что-то упустил, — проворчал Кармайн. — Эта парочка, может, не шпионы и убийцы, но уж точно не невинные овечки. Бера опутал Филомену и вдобавок совратил ее сына. Ублюдок на все горазд.

— Какая гадость! Заниматься любовью с женщиной и ее сыном! Она, конечно, не знает?

— Не знает, но начинает подозревать, что юному Дезмонду чересчур нравятся мужчины. Если бы ты видела мальчика, поняла бы, что опасность такого рода ему грозила в любом случае. Слишком красивый. Вероятно, это началось в школе, и Филомена винит себя.

— Ты считаешь, это в нем природная склонность?

— Определенно.

— Он женоподобный?

— Отнюдь! Твердый как кремень, суровый как утес.

«Фэрлейн» въехал на стоянку перед рестораном.

Дездемона отбросила переживания. Это не ее дело, хотя она тоже мать. Сегодня ничто не сможет омрачить ее счастье, думала она, заказывая салат из омара. Она спешила возвратиться из Лондона в Холломен, чтобы не пропустить благоприятный период для зачатия, иначе пришлось бы ждать следующего месяца. Джулиану скоро полгода; если она забеременеет сейчас, ему будет пятнадцать или шестнадцать месяцев, когда родится второй ребенок. Это нормально. Если будет мальчик, он успеет возмужать до того, как Джулиан покинет дом. Дети часто не ладят друг с другом, но при такой разнице в возрасте младший сможет дать отпор старшему.

Умиротворенная, Дездемона заснула, привалившись к плечу мужа, прежде чем они добрались до Провиденса. Это был замечательный день, но Кармайн надеялся, что ездить в Орлеан по делам ему больше не придется.

В понедельник Кармайну разрешили навестить Филипа Смита в больнице «Чабб-Холломен». По настоянию Кармайна Смита разместили в отдельной палате в конце коридора, подальше от пожарной лестницы. Палату напротив реквизировало полицейское управление. Охранники Смита могли там принять душ, выпить кофе и отдохнуть в удобных креслах во время перерывов. Каким-то образом комиссар добился того, чтобы счет оплачивало ФБР.

Палата Смита была завалена цветами. Теплый сиреневый цвет стен, мягкая мебель создавали почти домашний уют. Однако впечатление портила стерильная кровать с кучей ремней и блоков над ней — адская конструкция, на которой любой человек, независимо от его богатства и власти, кажется жалким и беспомощным.