Джон Гришэм - Дело о пеликанах

— Почему вы действовали не так проворно, как ЦРУ? — спросила она.

— Справедливый вопрос. Мы не придавали делу такого значения и не знали и половины того, что было известно ЦРУ. Клянусь, оно представлялось нам слишком неправдоподобным, и у нас был десяток других подозреваемых. Мы его недооценили. Все просто и понятно. Вдобавок к этому президент просил нас воздержаться, и это было легко сделать, поскольку я никогда прежде не слышал о Маттисе. Не было причин для этого. Затем мой друг Гэвин подставился убийце, и я направил туда свои силы.

— Зачем Коулу понадобилось отдавать дело Глински? — задал вопрос Грэй.

— Оно его напугало. И, честно говоря, мы отчасти этого и добивались, когда направляли дело в Белый дом. А Глински есть Глински. И иногда он проворачивает свои дела в обход таких мелочей, как закон и тому подобное. Коул хотел проверить изложенное в деле и полагал, что Глински сделает это быстро и тихо.

— Таким образом, Глински не был заодно с Коулом?

— Он ненавидит Коула, что вполне понятно. Глински имеет дело с президентом и, конечно же, не играет заодно с Коулом. Все произошло очень быстро. Вспомните, Глински, Коул, президент и я увидели дело впервые две недели назад. Глински, вероятно, ждал подходящего случая, чтобы рассказать президенту кое-что из этой истории, но просто не получил такой возможности.

Дарби отодвинула свой стул и вернулась к окну. Теперь на улице было совсем темно, но движение оставалось все таким же медленным и плотным. Очень хорошо, что эти тайны для нее приоткрылись, но они порождали еще больше загадок. Ей же просто хотелось жить. Она устала убегать и быть преследуемой, устала играть с Грэем в репортера, устала гадать, кто что сделал и зачем, устала чувствовать себя виноватой в том, что написала эту чертовщину, устала каждые три дня покупать новую зубную щетку. Она мечтала о маленьком домике на пустынном берегу моря без телефонов и людей, особенно таких, которые прячутся за автомобилями и зданиями. Ей хотелось проспать трое суток без кошмаров и теней. Пора уходить.

Грэй внимательно смотрел на нее.

— За ней следили в Нью-Йорке, а теперь здесь, — сказал он Войлзу. — Кто они?

— Вы в этом уверены? — спросил Войлз.

— Они весь день торчали на улице, наблюдая за зданием, — сказала Дарби, кивнув на окно.

— Мы видели их, — сказал Грэй. — Они там.

Войлз, похоже, отнесся к этому скептически.

— Вы их раньше видели? — спросил он Дарби.

— Одного из них. Он был на похоронах Томаса в Новом Орлеане, а потом гнался за мной через весь Французский квартал. Он чуть не нашел меня в Манхэттене, а пять часов назад я видела его разговаривавшим с другим типом. Я уверена, что это был он.

— Кто это? — вновь спросил Грэй.

— Я не думаю, что ЦРУ стало бы гоняться за вами.

— Еще как гонялось.

— Сейчас вы их видите?

— Нет. Они исчезли два часа назад. Но они находятся где-то поблизости.

Войлз встал и вытянул свои толстые руки. Он медленно ходил вокруг стола, разворачивая сигару.

— Не возражаете, если я закурю?

— Возражаю, — сказала она, не глядя в его сторону.

Он положил сигару на стол.

— Мы можем помочь, — сказал он.

— Я не хочу вашей помощи, — проговорила она в окно.

— Чего вы хотите?

— Я хочу уехать из страны, но, когда буду это делать, я хочу быть уверенной, что никто за мной не тащится. Ни вы, ни они, ни Руперт и никто из его компании.

— Вам придется вернуться и давать свидетельские показания перед Большим жюри.

— Только в том случае, если они смогут меня найти. Я собираюсь отправиться в такое место, где чихали на повестки.

— А как насчет суда? На суде вы будете нужны.

— Это будет не раньше чем через год. Тогда я и подумаю над этим.

Войлз сунул сигару в рот, но прикуривать не стал. Ему лучше думалось, когда она находилась у него в зубах.

— Я предлагаю вам сделку.

— У меня нет настроения заключать сделки.

Она стояла, прислонившись к стене, и смотрела то на Войлза, то на Грэя.

— Это хорошая сделка. В моем распоряжении есть самолеты и вертолеты, а также достаточно людей, которые носят оружие и совсем не боятся ребят, играющих в кошки-мышки. Прежде всего мы выведем вас из здания так, что никто об этом не будет знать. Во-вторых, мы посадим вас в мой самолет и отправим в любое место, куда вы пожелаете. В-третьих, вы можете исчезнуть оттуда. Даю вам слово, что мы не будем идти по следу. Но, в-четвертых, вы позволите мне связаться с вами через мистера Грантэма в случае, и только в случае, срочной необходимости.

Она наблюдала за реакцией Грэя на это предложение. Было очевидно, что оно ему нравилось. Она продолжала сохранять кислую мину, но предложение ее тоже привлекало. Если бы она доверилась Гэвину после первого телефонного звонка, он был бы жив, а она не держалась бы за руку с Камелем. Если бы она сразу же уехала с ним из Нового Орлеана, как он предлагал, его бы не убили. Эта мысль приходила ей в голову каждые пять минут в течение последних семи дней.

Это дело было ей не по плечу. Приходит время, когда надо смириться и начать доверять людям. Ей не нравился этот человек, но последние десять минут он был с ней поразительно откровенен.

— Это будет ваш самолет и ваши пилоты?

— Да.

— Где он находится?

— На авиабазе Эндрюс.

— Давайте сделаем так. Я сажусь в самолет, и он вылетает курсом на Денвер. На борту не будет никого, кроме меня, Грэя и экипажа. Через тридцать минут после взлета я даю указание пилотам изменить курс и лететь, скажем, в Чикаго. Они смогут это сделать?

— Они должны подать план полета перед вылетом.

— Я знаю. Но вы же директор ФБР и можете надавить где надо.

— О’кей. Что произойдет, когда вы доберетесь до Чикаго?

— Я сойду с самолета одна, и он возвратится с Грэем в Эндрюс.

— И что вы будете делать в Чикаго?

— Я затеряюсь в большом аэропорту и воспользуюсь первым рейсом, вылетающим за границу.

— Это у вас получится, и я обещаю, что следить мы не будем.

— Я знаю. Прошу прощения за мою осторожность.

— Договорились. Когда вы хотите отправиться?

Она посмотрела на Грэя:

— Когда?

— Мне потребуется час, чтобы еще раз просмотреть материал и включить в него комментарии мистера Войлза.

— Через час, — сказала она Войлзу.

— Я подожду.

— Не могли бы мы поговорить с ним наедине? — сказала она Войлзу, кивком показывая на Грэя.

— Конечно. — Он взял свой френч и остановился в дверях, глядя на нее с улыбкой. — Вы поразительная леди, мисс Шоу. Ваши мозги и мужество кладут на лопатки одного из подлейших людей в этой стране. Я восхищаюсь вами. И я обещаю, что всегда буду на вашей стороне. — Он воткнул сигару в улыбающийся рот и вышел из зала.

Они смотрели ему вслед.

— Как ты думаешь, мне ничего не грозит? — спросила она.

— Нет. Думаю, что он был искренен. Кроме того, у него есть люди с пушками, которые помогут тебе отсюда выбраться. Все нормально, Дарби.

— Ты можешь отправиться со мной?

— Конечно.

Она подошла к нему и обхватила его за талию. Он крепко обнял ее и закрыл глаза.

В семь часов вечера редакторы собрались вокруг стола в последний раз. Они быстро прочли раздел с комментариями Войлза, который добавил Грэй. Через некоторое время появился Фельдман с сияющей улыбкой на лице.

— Вы не поверите, — начал он. — У меня состоялись два телефонных разговора. Звонил Людвиг из Китая. Президент разыскал его там и умолял задержать публикацию на сутки. Людвиг рассказал, что тот был чуть ли не в слезах. Но, будучи джентльменом, он выслушал его с почтением и с уважением отказал. Второй звонок был от судьи Рональда, моего старого друга. Похоже, что ребята из «Уайт энд Блазевич» вытащили его из-за обеденного стола и попросили разрешения подать сегодня вечером запрос на судебный запрет для немедленного рассмотрения. Судья Рональд выслушал их без всякого почтения и невежливо отказал.

— Запускаем эту малышку! — взревел Краутхаммер.

Взлет прошел незаметно, и самолет взял курс на запад, направляясь предположительно в Денвер. Самолет был оборудован соответственно своему предназначению, но без роскоши, ведь он содержался на средства налогоплательщиков и использовался человеком, который не придает значения утонченным вещам. «Хорошего виски нет», — сразу же определил Грэй, открыв бар. Войлз был трезвенником, и в данный момент это совсем не понравилось Грэю, поскольку он был гостем и умирал от жажды. Он обнаружил в холодильнике две слегка охлажденные банки пива «Спрайт» и предложил одну Дарби. Она открыла банку.

Самолет, похоже, перешел в горизонтальный полет. В дверях салона появился второй пилот. Он вежливо представился.

— Нам было сказано, что вскоре после взлета мы получим новый пункт назначения.