Гэвин Лайл - Венера с пистолетом

– В каком же направлении пролегает линия вашего бизнеса?

– Я занимаюсь антиквариатом. Преимущественно старинными пистолетами.

– Исключительно интересное занятие, сэр. У меня в берлоге на стене висит парочка револьверов.

– В самом деле?

Скорее всего – пара кавалерийских револьверов образца 1930 г. Хотя, конечно, он мог быть обладателем отличных старых «кольтов».

– Вы, может быть, встретитесь с моей старушкой. Полагаю, за время путешествия она спустила на антиквариат почти весь мой годовой доход. И, видимо, как раз занялась доходом будущего года. – Он крякнул, осушил стакан и махнул официанту.

– Тогда, ради вашего блага, мне бы лучше с ней не встречаться.

Он рассмеялся, затем вдруг стал погрустнел.

– Да, я открыл, что из коротышек получаются отличные торговцы. Уверен, вы меня простите. Коротышки всегда напористы, люди ждут этого от них и принимают с благосклонностью. Я стараюсь вести дела с мужиками моих размеров, если удается таких найти. Но дела с прочими доверяю брату жены – Чарли. Тот ростом суслику по колено, но проворачивает такие контракты, что мне и не снилось. – Он удивленно покачал головой.

Появился официант, занялся заменой пустых стаканов, одарил меня сочувствующим взглядом и заторопился прочь. Бар стал наполняться публикой.

Харпер пригубил свой стакан и из того исчезло такое количество жидкости, что в ней спокойно могла бы плавать атомная подводная лодка. Затем он заметил, будто только что понял для себя:

– Я догадываюсь, что Господь Бог создал нас и наделил каждого особыми и разными талантами.

О, Господи, теперь мы затронули Бога…

И тут я увидел Гарри. Он медленно вошел в зал и робко огляделся вокруг со своей застенчивой многообещающей улыбкой. Когда он увидел меня, улыбка на мгновение исчезла. Затем он двинулся к нам.

Я встал.

– Мистер Харпер, рад представить вам моего очень старого дорогого друга и известного жулика – Гарри Барроуза.

На удивление легко Харпер поднялся на ноги.

– По манере, в которой Берт вас представил, я догадываюсь, что вы, должно быть, настоящие друзья. Очень приятно с вами познакомиться, Гарри.

Улыбка Гарри стала еще сердечнее.

– Берт любит маленькие невинные шуточки.

Мы снова сели и официант появился почти в то же мгновение, когда пальцы Харпера снова готовы были пальнуть.

Гарри заказал «мартини».

– Вы тоже здесь остановились, Берт?

Я отрицательно покачал головой.

– Просто забежал выпить пива.

Гарри кивнул и краем глаза приступил к обследованию Харпера. В своем, пусть с точки зрения аристократа не совсем соответствующем месту и времени, но прекрасно сшитом костюме цвета вороненой стали, в блестящих черных туфлях, сразу выдающих консерватора, с чувством уверенности в прочности почвы под ногами на десять лет вперед – даже в Хилтоне наш Эдвин идеально точно соответствовал облику личности, от которой пахнет деньгами. А Гарри мог учуять запах одного-единственного пени в грядке чеснока с пятидесяти шагов.

Он медленно произнес:

– Уж не собираетесь ли вы купить у Берта одну из очень старых, дорогих и поддельных антикварных вещиц, мистер Харпер?

– Мы просто составили компанию, чтобы выпить, – быстро отреагировал я.

– Вы занимаетесь тем же бизнесом, что и Берт, Гарри?

Гарри взглянул на меня и очень аккуратно сформулировал:

– Иногда наши интересы совпадают…

Но Харпер, разумеется, не уловил какого – то намека.

– Я полагаю, – сказал он, – что вещи вроде живописи или антиквариата стоят ровно столько, сколько вы готовы за них заплатить. Должно быть, это очень сложный бизнес.

– Вы смотрите прямо в корень, мистер Харпер, – промолвил Гарри похоронным тоном.

– А я всегда считал, что вы покупаете то, что, как полагаете, приобретаете, – вмешался я.

Харпер задумался.

– Но если человек думает, что приобрел…

– Сезанна, – подсказал я.

– Отлично, Сезанна. Скажем, некто полагает, что владеет его картиной. Но она – только подделка. Теперь вопрос: что, его обманули? Сможет ли он испытывать большее удовольствие, обладая настоящей вещью? Лично я, сэр, сомневаюсь.

Я оставил это на усмотрение Гарри, и тот ответил:

– Иными словами, будет ли человек получать то же наслаждение от жены, если не знает, что она ему изменяет?

– Это исключительно интересное сравнение, сэр. Библия утверждает, что грех остается на совести того, кто его совершает, даже если о нем никто не знает. Я полагаю, может быть в этом и состоит Господня кара. Не все грехи приводят к беде. Но я уверен, вам, джентльмены, приходится придерживаться этой философии в вашем бизнесе почти ежедневно.

Мы с Гарри переглянулись.

– Кстати говоря, не знаете, кто сейчас подделывает Сезанна? – ввернул я. – Я знаю, кто работает под Утрилло, пару ребят – под Пикассо, но кто подделывает Сезанна, – не знаю.

Просто заметно было, как в мозгу Гарри закрутились колесики. Он замолчал, опустил стакан, чтобы получше рассмотреть меня, вытащил сигару и наконец сказал:

– Сезанн теперь прекрасно каталогизирован.

– Я и не знал. И все же, кто подделывает его картины?

Харпер осведомился:

– Вы думаете, что купили такую, сэр?

– Не я. Такую вещь я не могу себе позволить. Скажем, я спрашиваю в интересах клиента. Просто хочу пойти и вздуть кого-то, чтобы не портил бизнес.

Гарри выигрывал время, занимаясь сигарой: снимая с нее фирменную обертку, обнюхивая, сверяя с кубинскими стандартами. Наконец он сказал:

– Я не слыхал о таком. Возможно, старый мастер…

– Отбросим эту мысль. Сезанн появился на сцене недавно. Это кто – то из молодых.

Он пожал плечами, улыбнулся и принялся орудовать спичками, колдуя с сигарой.

– И все же я не слышал ничего такого.

Харпер вмешался:

– Совершенно фантастический разговор, джентльмены. Я вижу, Берт предпочитает в бизнесе прямые и короткие пути.

Он не понял и половины, тем не менее я смущенно ему улыбнулся. И теперь хотел выйти из игры. Насколько я мог судить, все пять легли в десятку и наступило время сложить оружие и почить на лаврах.

Я взглянул на часы.

– Мой Бог! Сожалею… Что я должен?

Конечно, Харпер пропустил это мимо ушей. Я вел полемику достаточно долго, и, как надеялся, казался искренним, но на самом деле мне было совершенно неинтересно, что думает об этом Харпер. Так или иначе, я отбыл из Хилтона в 17.30 и заснул в своем номере ровно в шесть.

Разбудил меня телефон. Это был Карлос, сообщивший, что мне нужно навострить лыжи и поспешить в «Доелен».

Тут возникли проблемы с сознанием: кто я, где и почему. В общем, то состояние, в котором вы оказываетесь, когда резко обрывают ваш двухчасовой сон. Но мне удалось вспомнить достаточно, чтобы начать возражать.

– А как насчет того, чтоб это было хоть чуть-чуть секретно? Хоть раз? Если мы встретимся в большом отеле…

– А-а. Но нам настоятельно необходимо встретится. Я дам вам номер комнаты и вы пройдете прямо туда, не задерживаясь с расспросами в вестибюле.

– Хорошо, это ваши проблемы. Но в последних событиях пострадала моя голова…

– Выезжайте немедленно!

Еду, конечно еду. Я разыскал разбросанную повсюду одежду, позвонил администратору с просьбой заказать такси и в половине девятого был в пути.

В отеле стояли столь желанная суета и бедлам, так что я проскользнул на лестницу без каких-то расспросов. Но с проклятой повязкой на голове ничего нельзя было поделать и очень трудно выглядеть вне подозрений. Хотя это было и преимуществом: она заставляла забыть о ваших особых приметах. Все забывается, кроме дурацкого тюрбана из бинтов.

Номер, вероятно донны Маргариты, представлял собой большой люкс – комфортабельный, старомодный, с множеством первоклассных светильников, с приглушенным светом, стульями с мягкой обивкой и уютными диванами. Без грандиозности: голландцы слабы насчет величественности. Зато они знают толк в удобствах и уюте. Они вкладывают деньги в то, что вы непосредственно ощущаете спиной и тем, что пониже спины.

Мисс Уитли и Анри Бернар уже прибыли и сидели с напитками.

Я обратился к ним.

– Сожалею, что опоздал. Пожалуйста, налейте шотландского, если не жалко.

Карлос довольно холодно пробурчал:

– Обслужите себя сами.

Я так и сделал. Столик был уставлен бутылками.

Донна Маргарита украшала собой краешек софы. Она была в длинном голубом домашнем халате с высоким воротником и вышитыми серебром драконами. Потягивая шампанское, она каждой своей жилкой выглядела на миллион долларов.

Коротко мне улыбнувшись, хозяйка открыла собрание.

– Я должна извиниться, созвав вас сюда в такой час, но час назад Карлос принял исключительно интересное телефонное сообщение. Так что если позволите…

Карлос подошел к маленькому кассетному магнитофону, вмонтированному рядом с телефоном, и включил его.