Элизабет Джордж - Обман

Так вот в чем дело, поняла Барбара. Вот и мотив. Скрытый в национальной традиции, о которой она знала так мало, что сначала попросту просмотрела его. Но сейчас все поняла. Именно этот мотив порождает злобную неукротимую энергию женщины, у которой ничего нет, кроме увесистого приданого и способности к продолжению рода. Поразмыслив немного, Барбара сказала:

— А ведь Салах перестала бы подчиняться вам после вступления в брак с Кураши, так ведь? Но это вас, Юмн, не устраивало. Подчиняться мужу, подчиняться свекрови, подчиняться всем, а в свое время — и вашим собственным сыновьям.

Юмн не сдавалась.

— Сус, — она умоляюще посмотрела на Вардах, потом на Акрама, — Абби! Я же мать ваших внуков.

Лицо Акрама было непроницаемо; он замкнулся в себе, отгородился ото всех и от всего. Барбара почувствовала, как по спине у нее прошел холодок; она поняла, что именно в этот момент Юмн попросту перестала существовать в сознании своего свекра.

Вардах взяла в руки вышивание. Салах склонилась к кофейному столику. Раскрыла альбом с фотографиями. Вырезала Юмн из первого фото. Никто не проронил ни слова, когда кусочек с ее изображением, вырезанный из семейной фотографии, упал на ковер у ног Салах.

— Я… — Юмн задыхалась и не находила слов. — Я мать… — Она не могла говорить. Обвела глазами всех. Но никто не пожелал встретиться с ней взглядом. — Сыновья Муханнада… — с усилием выдавила она. — Вы еще поймете. Вы сделаете все так, как я говорю.

Эмили отошла от окна. Подошла к Юмн и взяла ее за руку.

— Одевайтесь, — сказала она.

Когда Эмили вела ее к двери, Юмн вдруг остановилась и посмотрела через плечо назад.

— Шлюха! — словно выплюнула она, обращаясь к Салах. — В своей комнате! На своей постели! Я же все слышала, Салах. Я знаю, кто ты есть на самом деле.

Барбара с любопытством посмотрела на Салах, потом на ее родителей. Задержав дыхание, она ожидала их реакции. Но по их лицам поняла, что они не обратили никакого внимания на обвинение Юмн. Ведь она, в конечном счете, была для них женщиной, однажды их обманувшей, которой ничего не стоит обмануть еще раз.

Было уже за полночь, когда Барбара добралась наконец до отеля «Пепелище». Она была измучена, но не до такой степени, чтобы не заметить благословенное дуновение ветерка со стороны моря. Вылезая из «мини», она почувствовала его прохладу на щеках, на лице, сведенном гримасой боли, идущей от грудной клетки, которая напомнила ей, что ребра еще не зажили. Некоторое время она стояла на парковке, вдыхая соленый воздух, надеясь, что его целебные свойства ускорят процесс выздоровления.

В ореоле серебряного света над уличным фонарем она увидела первые растрепанные клочья долгожданного тумана, достигшего теперь берега. Аллилуйя, пропела она про себя, глядя на тоненькие завитки. Еще никогда она с таким желанием не ждала унылого и сырого — типично английского лета.

Взяв с сиденья рюкзак, она направилась к двери. Расследование закончилось, она чувствовала на душе тяжесть, хотя — а возможно, как раз из-за этого — способствовала его завершению. И Барбара прекрасно понимала почему.

Перед глазами стояли лица пожилых супругов Маликов, их потухшие глаза, когда они осознали гнусность и чудовищность преступления, совершенного их любимым сыном против своих соплеменников.

Родителям Муханнад казался воплощением будущего — собственного и их семьи, — ведь каждое новое поколение будет более успешным, богатым, счастливым. Муханнад был обещанием покоя и безопасности в старости. Он был фундаментом, который они закладывали на протяжении многих лет своей жизни. А побег Муханнада и причина, по которой он вынужден был скрываться, разрушили их мечты. Рухнули все ожидания и надежды, потому что единственный сын пропал для них навсегда. И теперь их участь — бесчестье, жизнь, превратившаяся в непрерывный кошмар, усугубленный позором, который навлекла на семью невестка, виновная в убийстве Хайтама Кураши.

Не могла забыть Барбара и спокойный ответ Салах на вопрос, который она задала девушке, оставшись с ней наедине. Что ты будешь теперь делать? — хотела она узнать. Ведь столько всего произошло, Салах! Конечно, это было не ее дело, но, думая о том, сколько жизней разрушено из-за жадности мужчины и желания женщины закрепить свое право командовать другими, Барбара с тревогой искала хоть какие-то признаки, что потрясение, обрушившееся на этих людей, может породить и надежду на иное будущее хоть для кого-то из них. Я останусь со своей семьей, ответила ей Салах, и голос ее прозвучал настолько твердо и уверенно, что можно было не сомневаться: ничто не в силах изменить ее решения. У моих родителей нет никого, кроме меня, да и малышам я нужна, объяснила она.

Салах, а что нужно тебе самой? — подумала Барбара. Но не задала этого вопроса, потому что уже поняла, что говорит с женщиной совершенно иной национальной и культурной традиции.

Барбара вздохнула. Она пришла к выводу, что всякий раз, когда, ей казалось, она начинает хоть немного понимать ближнего, немедленно происходило что-то, лишавшее ее этой уверенности. Поначалу она воспринимала руководителя следственной группы как театрал примадонну. В конце расследования до нее вдруг дошло, что Барлоу-Ищейку, которая казалась ей идеалом полицейского, примером для подражания, она попросту придумала. И на исходе сегодняшнего дня Эмили Барлоу ничем не отличалась для нее от женщины, которую они арестовали по обвинению в убийстве. Они обе были озабочены поисками способа — пусть жестокого и разрушительного, — позволяющего им командовать в своем мирке.

Дверь отеля отворилась прежде, чем рука Барбары коснулась ручки. Она вздрогнула. Ни в одном из окон первого этажа не было света. В темноте вестибюля она не заметила того, кто, сидя в потертом кресле рядом с дверью, дожидался ее прихода.

О господи, только бы не Тревес, устало подумала она. Даже мысль о необходимости разыгрывать очередной акт драмы о необыкновенных приключениях агента 007 казалась ей невыносимой. Но тут привыкшие к темноте глаза различили белоснежную рубашку, а через мгновение она услышала голос:

— Мистер Тревес и слушать не хотел, чтобы оставить входную дверь незапертой, — негромко произнес Ажар. — Я сказал ему, что дождусь вас и сам открою. Это ему не понравилось, но он, как я понял, мог отказать мне, только нанеся оскорбление, более серьезное, чем те неявные и скрытые, которыми он постоянно пользуется в повседневной практике. Я уверен, что утром он непременно пересчитает столовое серебро. — Несмотря на обидный смысл слов, в его голосе чувствовалась насмешка.

— И пересчет будет произведен в вашем присутствии, — шутливо поддержала его Барбара.

— Без сомнения, — заключил Ажар. Он прикрыл за ней дверь и, повернув ключ в замке, пригласил: — Пойдемте.

Он провел ее в темный холл, зажег лампу над камином и прошел за стойку бара. Взял бутылку «Блэк Буш»,[62] налил в стакан на два пальца, подвинул к ней. Себе налил немного тоника, затем сел рядом с Барбарой. Вынул из кармана пачку сигарет и положил ее на середину стола.

Она рассказала ему все, от начала до конца, не утаив ничего, не пропустив никого. Ни Клиффа Хегарти, ни Тревора Раддока, ни Рейчел Уинфилд, ни Салах Малик. Она рассказала ему о том, какую роль сыграл во всем этом Тео Шоу, о том, как Иэн Армстронг оказался замешанным в расследовании. Об их первоначальных подозрениях и о том, куда эти подозрения завели их, о том, как все закончилось в гостиной дома Маликов арестом женщины, которую они до этого даже и не рассматривали как возможного участника преступления.

— Юмн? — переспросил Ажар. В его голосе слышалось смятение. — Барбара, как такое может быть?

Барбара объяснила. Юмн, должно быть, следила за Кураши, но делала это в тайне ото всех в семействе Маликов. Она выходила из дома в чадре — либо ради соблюдения традиции, либо для того, чтобы не быть узнанной, — и делала это так, что ни у кого из Маликов не возникало никаких подозрений на ее счет. Если присмотреться повнимательней к их дому, в особенности к расположению проезда и гаража относительно окон гостиной и спален на втором этаже, легко понять, что она могла, не привлекая внимания, воспользоваться машиной. И если она делала это, когда мальчики уже спали, Салах была занята своими ювелирными поделками, Акрам и Вардах либо молились, либо сидели в гостиной, то никому и в голову не приходило, что ее нет в доме. Наблюдая за Хайтамом Кураши, она выяснила, что он регулярно бывает на Незе. В ночь убийства она берет один из «Зодиаков», добирается на нем до восточной стороны мыса, натягивает проволоку поперек полуразбитой лестницы и отправляет его на тот свет.

— Мы с самого начала допускали возможность, что это могла сделать женщина, — продолжала Барбара. — Единственно, что мы просмотрели, так это то, что у Юмн были мотив и возможности выполнить спланированное преступление.