Михаил Серегин - Фейерверки смерти

"Папа, а почему все мои сверстники учатся в седьмом классе, а я во втором?" — "Не бубни, пей давай!"

Девушка хихикнула, хотя наверняка не расслышала, что ей рассказывал отец Велимир, потом соскользнула со стула и присела к нему на колени, затем коснулась губами его уха и прошептала;

— Может, пойдем наверх, если с лавэ нормально и сам не на нудях… хотя такой здоровый мужик, как ты, и импотент — это вряд ли. А то Мика что-то на тебя косо смотрит.

— Кто это — Мика? — ухмыльнулся Фокин и лапнул даму за задницу столь интенсивно, что она взвизгнула и, сыграв удовольствие, закатила глаза.

— А вот сидит. Дружок Крота. Крота знаешь? Не знаешь? Тогда тем более пойдем наверх. Нравишься ты мне. Я всегда любила таких крупных мужчин.

Фокин слушал глупое щебетание танцовщицы вполслуха, пытаясь уловить то, о чем говорят за соседним столиком Микаэл, крашеный здоровяк и девка в серебристой маечке. Этому изрядно мешала медленная музыка, наполнявшая собой мягкий полумрак клубного помещения.

Впрочем, долго слушать ему не пришлось:

Карапетян поднялся с места, крашеный парень взял его под руку так, как если бы Мика был девушкой, и повел к выходу из клуба.

Уходят.

Фокин встал, легко подняв на руках девушку, пропустил мимо ушей дежурное журчание из серии "ах, мужчинка, какой вы сильный!" и отрывисто бросил:

— Наверх выпить взять? — Ну… наверх возьми.

Фокин поставил девушку на пол и направился к стойке бара, по пути вынимая из кармана мобильник и набирая номер Свиридова:

— Он пошел.

— Сколько?

— Двое.

— И тут двое. Были, — Свиридов нехорошо усмехнулся, и Фокин услышал:

— О, вижу. Выходят. Да-а-а, так только в цирке выступать… аж светится это ярко-оранжевое чумурудное… которое у него на брюхе. Идет сюда. Еще метров тридцать. А ты что думаешь делать?

— А что скажешь.

— Тогда делай пока что знаешь. В случае чего звякну. Развлекайся.

— Истинно так, сын мой, — сказал Фокин, присаживаясь за стойку бара. — Буду развлекаться…

***

Сразу же после того, как Фокин позвонил ему первый раз, из туалета, Свиридов вышел из неприметной вишневой "девятки", на которой они приехали к "Скарабею" вместе с Фокиным, и направился к располагавшейся через дорогу стоянке.

Темно-синий джип "Форд" он нашел сразу.

Тот стоял вплотную к тускло светившемуся фонарю. Из полуоткрытого окна машины слышались стоны, всхлипывания и вздохи. Звуковая гамма носила такой характер, что причин сомневаться в том, чем занимались в салоне миковского джипа, не приходилось.

Свиридов присел в тени соседнего внушительного джипа "Мерседес" и стал ждать.

Амплитуда жизнедеятельности парочки в "Форде" набирала темп и подводила действо к своему естественному завершению. Женские взвизгивания перекрыл протяжный мужской хрип, перешедший в захлебывающееся подвывание — и все смолкло.

— Кончил, что ли, сука… — пробормотал Владимир, которого пребывание на прохладном ночном воздухе вогнало в легкий озноб. — Сколько можно… этак и простудиться недолго.

В джипе зашевелились, правая дверь распахнулась, и оттуда выпорхнула женская фигурка в короткой куртейке, которые Фокин обычно называл распашонками. Вслед за ней из машины вылез рослый парень. Он сладко потянулся, как умиротворенный сытый кот, и махнул спарринг-партнерше рукой со словами:

— Пока… давай, пи…уй отседова, пока Мика не засветился.

Девушка исчезла во тьме, а парень еще раз потянулся и полез было в джип, да только услышал над ухом чей-то негромкий вкрадчивый голос:

— Побыстрее кончить не мог, а, брат?

Охранник Мики обернулся, желая увидеть, кто же это так интересуется проблемами его потенции, но не успел. Потому что его голова тотчас же оказалась в жестком удушающем захвате, он было дернулся, но, еще не успев понять, что находится во власти человека, гораздо более сильного, чем он, сдавленно квакнул и потерял сознание.

Свиридов затащил парня под ближайшую машину и сел в салон. Достал телефон и, набрав номер Тихонова, произнес:

— Леша? Это я. Ты там хвастался, что можешь легко проникать в базы данных… Со всякими там кодами и все такое? Ну-ка, выуди мне из базы ГИБДД номерок джипа: кому принадлежит, ну и все такое.

— Сей секунд, — раздался хмурый голос Тихонова, — перезвони через пять минут.

Вскоре обнаружилось, что джип в самом деле оформлен на Карапетяна Микаэла Ашотовича.

Так что в этом плане Фокин и Саша не подведи.

Оставалось только ждать.

Впрочем, вскоре вторично позвонил Фокин и предупредил, что Карапетян и его, по всей видимости, телохранитель вышли из клуба и направляются к своей машине.

Микаэл Карапетян был в отвратительном настроении. Мало того, что раннее утро сегодняшнего дня не давало ни малейших поводов для оптимизма, так еще и самочувствие было хуже некуда. Даже спасительный в таких случаях кокаин и излюбленная текила не помогали.

— Падохну скоро, кажэтся, — сказал он, направляясь к своей машине под руку со своим личным телохранителем Гордоном, который хоть и косил под педераста, но тем не менее оным не являлся. А являлся он самым лучшим спецом в своем роде деятельности, каких только Мика знал.

— Не брюзжи, Мика, — сказал тот. — Прорвемся. Ты че, никак не можешь позабыть свидания с тем гондоном, который вздрючил майора с его самопальными долбоебами?

— Он один положил пятэро наших, — мрачно сказал Мика. — Да еще Леху Облупленного…

Леха ласты склэил. Слыхал?

— А, это вчера вечером? Как же. Сука! Доберусь я до него!

— Поскорее бы, — угрюмо откликнулся Микаэл, открывая джип. — И поп там этот рассэкал… нэ нравится мне все это.

— А при чем тут поп?

— А при том, что, по слухам, он на хатэ у Свирыдова сегодня проклюнулся. С телкамы. Его мэнты заластали.

— Так… а где этот козел Гусь?

— Какое быологическое нэсоответствие, — усмехнулся Микаэл. — Откуда мне знать, где твой Гусь?

— Он чего-то там говорил, когда в клуб отказывался идти, что типа там себе соску поднимет на пару палок… Тут ихошивается полная когорта, этих шмар двухцентовых. Может, с ней куда и свалил, падла.

— А кто же тэперь за водилу сядэт? — неодобрительно сказал Мика. — Глянь, и на сигнализацию нэ поставил. Значит, где-то здесь.

И с этими словами он сел на переднее сиденье.

— Давай, поехали, Гордон, — кивнул он телохранителю. — Садись за руль. Этого козла ждать нэ будем.

Джип вырулил со стоянки и успел отъехать от клуба добрых пятьдесят метров, прежде чем Карапетян сказал:

— И все-таки не выходит у меня этот поп из головы. Неспроста все это. Мне кажется, что и этот… Свиридов где-то поблизости рыщет.

— Куда уж ближе, — вдруг прозвучал за спиной знакомый голос, от которого кровь застыла в жилах Мики, и он почувствовал, как ему в затылок упирается дуло пистолета. Точнее, пистолета-автомата "узи", но таких подробностей с одного касания, да еще затылком, Микаэл, бесспорно, определить не мог.

Гордон резко повернулся и со стремительностью, сделавшей бы честь иному дипломированному знатоку единоборств, выбросил руку с целью обезоружить и нейтрализовать вынырнувшего из засады явного недоброжелателя своего босса, но почувствовал, что его рука словно попала в слесарные тиски, а потом раздался хруст костей, и запястье скрутило и пронизало жестокой болью.

Не выпуская руки телохранителя Мики из своих пальцев, Свиридов что было силы ударил того рукоятью "узи" прямо в висок, а потом вернул оружие в исходное положение — к голове Карапетяна.

Тот сидел не шелохнувшись — его просто парализовало неожиданностью и страхом. Гордон тяжело упал грудью на руль, и из пробитой головы закапала кровь.

— Кажется, ты меня ждал, Карапетян? — произнес Владимир. — Что-то там предчувствовал? Подозревал отца Велимира? И все это, надо сказать, было с твоей стороны совершенно правильно. Вот только ты не учел, что я в самом деле могу с рвением взяться за подтверждение твоих страхов. Ладно. У нас мало времени. Мы недоговорили — не та была обстановка. Так чье имя хотел назвать Крот, прежде чем майор Станицын его не скукожил?

Мика хватанул ртом воздух, словно рыба, вытащенная на сушу, и заговорил быстро-быстро:

— Крот сам виноват… нечего было сдавать своих. Он испугался, когда ему сказали убрать тебя, Сашку и Берга. Он боялся Маркова и берговской "крыши" в администрации и ФСБ. Потому и решил слить. А его просто использовали, чтобы попугать Берга… поставить его на место.

— Лимузин Берга ты взорвал?

— Люди Крота…

— Значит, ты. Так кто там у нас в роли крестного папы всей этой карусели?

Карапетян прикусил нижнюю губу, словно пытаясь не дать себе сказать то, что рано или поздно все равно вырвал бы из него Свиридов, а потом с хрипом выдохнул воздух и бросил одно — только одно слово: