Петр Северцев - Электорат хакера

Гайдук нервно ходил по комнате с заложенными за спину руками и о чем-то напряженно размышлял.

Джаванидзе и Яровой пытались вести какое-то подобие светской беседы, которая явно не клеилась.

Веселов положил перед собой трубку сотового телефона и крутил ее, как юлу, со скукой наблюдая за этим занятием.

Больно было смотреть на Ершевского, который сник и как-то внутренне расклеился. Он положил на стол свои холеные руки и уткнулся в них лбом.

Несвежая, помятая белая рубашка завершала общее впечатление разрухи, царящей в душе этого человека.

Так прошло полчаса. Наконец Гайдук перестал ходить по комнате, подошел ко мне и тихо спросил:

— Ну что? Ждать, видимо, больше нет смысла.

Надо ехать договариваться. Условия теперь диктуют они.

Я сказал:

— Дайте мне еще один шанс. Через пять минут я дам вам ответ.

Я уже было направился в маленькую компьютерную комнату, как в зал вбежала секретарша и крикнула Ершевскому:

— Вас к телефону.

— Кто? — резко встрепенувшись, спросил Георгий.

— Губернатор, — ответила она.

Мы всей толпой рванулись в кабинет Ершевского. Георгий включил селекторную связь и сказал:

— Слушаю. У телефона Ершевский.

В динамике раздался голос:

— Это Ямцов. Губернатор… Поздравляю тебя, Георгий Михайлович, с победой… Заслуженной победой… По Коровинскому избирательному округу… Желаю тебе потрудиться на благо народа, не подвести своих избирателей, работать в тесном контакте с исполнительной властью. Интересы у нас общие.

Ершевский несколько секунд молчал, потом наконец сказал:

— Я ничего не понимаю… Полчаса назад звонил Азизов и наговорил бог знает что. Я был очень удивлен подобными заявлениями и…

— Азизов? — удивленно спросил губернатор. — Сейчас, секунд очку…

В трубке помолчали несколько секунд.

— Он здесь у меня в кабинете сидит, — продолжил Ямцов, — и говорит, что никому не звонил и понятия не имеет, о чем идет речь… В общем, ерунда это все… Шутка, наверное…

Интонации голоса Ямцова были радостными и успокаивающими.

— Ты же знаешь, у нас шутников много! Как напьются, так и начинают куролесить…

И уже более серьезным тоном продолжил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что у нас такого быть не может…

— Да-да, — ответил Ершевский. — Я все прекрасно понимаю.

— Кстати, мне только что звонил президент, он в курсе всех событий, — сообщил Ямцов. — Я доложил ему, что выборы прошли нормально… Ну, в общем, еще раз с победой, удачи тебе… Если какие проблемы — заходи, всегда рад тебе помочь… Георгий…

Губернатор вздохнул и положил трубку.

Ершевский осторожно и плавно, как будто она была хрустальной, положил трубку на аппарат и произнес:

— Ну, них.., себе!

Но его уже никто не слушал, все радостно обнимались и кричали: «Ур-р-ра!!!»

Ко мне подошел Гайдук и, крепко пожав мне руку, сказал:

— Спасибо.

Я недоуменно посмотрел на него и ответил:

— Пожалуйста…

Все снова перебрались в большую комнату, и веселье продолжилось с пугающей силой. Гуляли все.

Я же был уже не в состоянии что-либо воспринимать и отправился домой.

Дома я первым делом пришел к Приятелю и, введя пароль, спросил его:

— НУ? И ЧТО ТЫ ТАКОГО НАТВОРИЛ?

Приятель ответил мне следующее:

Я ПОЗВОНИЛ ГУБЕРНАТОРУ И ПЕРЕДАЛ ЕМУ НЕБОЛЬШОЙ ТЕКСТ ГОЛОСОМ ИЗВЕСТНОГО ЧЕЛОВЕКА.

КАКОЙ ТЕКСТ? КАКИМ ГОЛОСОМ? — спросил я.

В ответ из компьютерных наушников неожиданно послышался голос нашего уважаемого президента:

— Шта у вас там творитса? Опять обасрались, понимаишь!.. У вас шта-а ни выборы — то проблемы, понимаишь… Дайте наконец чиловеку избратса!

Дальше послышался ответ губернатора:

— Да что вы, Борис Николаевич, все у нас нормально! Все избираются, все довольны, все будет хорошо…

— Ну, в общим, — прервал его президент. — Смотри у меня там… У меня все, понимаишь, пад контролем! Не перегибай там…

После этого послышались короткие гудки.

Несколько секунд я в изумлении смотрел на Приятеля, потом пытался что-то сказать:

— Ты… Ты… Ну ты даешь!

Позже, поразмыслив, я пришел к выводу, что это было единственно правильное, хотя и рискованное решение. Но с меня было уже довольно.

Я отключил связь и едва добрался до дивана.

Проснулся я от долгих и нудных звонков в дверь.

С трудом поднявшись, я посмотрел на часы — было шесть вечера. Видимо, я проспал часов двенадцать.

Пошатываясь, я дошлепал до двери, открыл ее и увидел на пороге улыбающегося Тополянского, который держал в руке ящик пива под названием «Гиннес».

Тополянский прошел в прихожую и спросил:

— Ну что, жив-здоров?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Сейчас выясним, — успокоил меня Тополянский.

Через двадцать минут на столе уже стояли несколько открытых бутылок пива и обильная закуска. Мы не успели осушить по бокалу, как снова раздался звонок в дверь. Открыв ее, я впустил в прихожую Столярова с Веселовым. В руках каждого из них также были пакеты с едой и выпивкой. Еще через десять минут в дверь позвонили Джаванидзе с Яровым. Эти, правда, ничего не принесли из спиртного и съестного, но оговорились, что они ненадолго. Не успели они сесть, как в дверь позвонили.

На сей раз в комнату вошли Ершевский с Гайдуком, принесшие мартини и коньяк. Апофеозом вечера стало явление Адриана Чернобородова с двумя корзинами: в одной из них были на удивление свежие фрукты, в чем постарался убедиться каждый из присутствующих, в другой же, как впоследствии выяснилось, находился большой пакет с жареным картофелем. Чернобородов поведал, что худа без добра не бывает — во время пожара на его овощехранилище ему пришла в голову мысль (видимо, нанюхался, бедняга!) организовать на месте сгоревшего склада цех по производству жареного картофеля. Адриан принес нам образцы продукции, которая выпускается на аналогичных производствах.

Его дружно поздравили и принялись продолжать праздновать победу.

Наконец, когда веселье уже близилось к концу, слово взял Ершевский. Он начал с того, что в его победу все вложили максимум усилий и немало средств. Но особо он хочет поблагодарить за победу «выдающегося человека, обеспечившего нашу безопасность во время избирательной кампании от начала до конца».

— Уверен, не будь на этой ключевой должности Валеры, человека еще месяц назад нам почти незнакомого, не видать нам нашей победы как пузатому своих яиц, — позволил себе Жора некоторую вольность.

Эта метафора очень пришлась по душе Тополянскому, который завопил:

— Браво!

Его дружно поддержал хор собравшихся. Я подумал: «Жаль, что Приятель в соседнем помещении не может этого слышать, так как в полной мере заслужил эту высокую оценку». Я встал и скромно произнес:

— Спасибо.

Утро выдалось дождливым. Моросящий мелкий дождь облепил оконное стекло пузырьками, отчего на дворе ничего нельзя было разглядеть. Да и глядеть-то особо не хотелось, так как пейзаж был безрадостным. Я уже третий день скучал от безделья, валяясь на диване с книжкой и забавляясь компьютерными играми с Приятелем.

Я прошлепал на кухню, выключил вовсю свистевший чайник и налил себе кофе. Сделав бутерброд с ветчиной, я включил радио, передававшее в этот момент последние новости. Диктор озвучил кучу разной совершенно неинтересной мне туфты, среди которой я выловил информацию о том, что вчера в областной Думе состоялось пленарное заседание, на котором недавно избранный председателем думской комиссии по культуре, образованию и спорту Георгий Ершевский произнес речь о комплексной программе подъема культуры нации и ее физического и душевного здоровья. Я подумал, что Жора забыл упомянуть о гигиене.

Я вспомнил, что позавчера передавали информацию о том, что с большой помпой, многочисленными пламенными речами, взрывом петард и запуском в небо ракет был введен в эксплуатацию дворец гигиены в Борисычевом овраге. По словам выступившего на церемонии открытия депутата Ершевского, в ближайшем будущем планируется создать на основе общественного туалета целый комплекс учреждений оздоровительного характера.

К сортиру собираются пристроить баню, бассейн, построить зал игровых автоматов. В перспективе комплекс должен быть дополнен спортивным залом.

Я сразу представил, как какой-нибудь местный алкаш, который, зайдя в туалет просто поссать, заодно помылся в бане, проплыл стометровку в бассейне, поиграл в автоматы, отыграл пару таймов в баскетбол и вышел оттуда физически облегченным и культурно просветленным человеком.

Мне подумалось также, что эта страна, видимо, обречена идти к свету через туалет. Впрочем, были у меня и более приятные думы, например, куда потратить полученный на днях от Ершевского гонорар. С учетом премиальных, сумма была достаточно внушительна. Я уже расписал все, что мне надо было заменить в своих «ноль первых» «Жигулях», порадовал Приятеля новым списком приобретений, которые существенно увеличили его интеллектуальные возможности. И после всего этого оставалась еще приличная сумма. Я уже подумывал о том, а не смотаться ли мне в отпуск куда-нибудь южнее Тарасова, как мои размышления прервал звонок в дверь.