Врачеватель (СИ) - Бергер Кира

Влада с ужасом наблюдала, как Врачеватель по-дружески хлопает мертвого парня по плечу. Как встает, отряхивает колени. Как засовывает руки в карманы и направляется обратно к машине. А потом останавливается, замечает промзону и, на автомате, поднимает голову.

Раздался грохот. Стакан, из которого сосредоточенный Дамир только что пил, лежал на полу, разлетевшись на мелкие осколки. Но Влада даже не вздрогнула. Не в силах поверить собственным глазам, она смотрела на мутное изображение лица, черты которого приобретали все более отчетливые очертания. Очень знакомые очертания.

– Не может быть, – одними губами прошептала она. – Не может…

Телефон выскользнул из вспотевших рук и упал на кровать. Дамир несколько долгих минут глупо смотрел на него, а потом подскочил и бросился прочь из комнаты.

Исаева с трудом заставила себя подняться на ноги и кинуться следом. Девушку словно за секунду лишилась слуха. Все, что она слышала четко – собственное хриплое дыхание, а все остальные звуки слились в монотонный тихий гул.

Когда девушка догнала Дамира, дверь в их кабинет была уже открыта. Напарник стоял в проходе, вцепившись в ручку мертвой хваткой. Стеклянный взгляд не двигался.

Едва переставляя ноги, Влада подошла к нему.

Повернулась.

– Ребят? – Глеб сидел за своим столом и удивленно смотрел на напарников. – Все нормально? Вы где были? Я только что…

– Это ты… – Влада не знала, зачем начала говорить: – Это все ты…

До Тюрина дошло не сразу. Постепенно.

И так же постепенно менялось выражение на его лице. Он спокойно поднялся. Снял очки. Наклонил на бок голову и растянул губы в незнакомой самодовольной усмешке и тут же стал чужим. Незнакомым.

Словно в его тело вселился кто-то другой. Словно его заменил потерянный брат близнец. Те же глаза, рот, уши, родинка на переносице. Но чужая, дьявольская душа внутри.

– Надо же, – хмыкнул он чуть разочарованно: – попался.

Влада не понимала, что ей делать. Растерянность обездвиживала, ноги вросли в пол, голова отказывалась соображать.

Исаева стояла рядом с Дамиром и пыталась найти причину, чтобы начать разговор, но в ушах звенело от тишины, а губы слиплись друг с другом, не позволяя произнести ни слова.

Капитан же сидел за столом Глеба и не замечал девушку рядом с собой. Он смотрел в черный монитор и тоже молчал, из-за чего казалось, что Миронов гипнотизирует пространство перед собой. На его лице не читалось ни одной явной эмоции, но ощущение разрывающего его отчаяния все равно выплескивалось и едва не сносило Владу с ног.

Девушка отвернулась к окну и теперь смотрела не на самого Дамира, а на его отражение. Показалось, что на мгновение стало легче. Но стоило моргнуть – и это ощущение сразу ушло.

Перед глазами все еще стояла сцена, когда Глеба уводили из кабинета в наручниках. Миронов в тот момент не двинулся, ничего не сказал, даже не моргнул. Казалось, капитан погрузился в глубокий сон или ушел в нирвану, как буддийский монах. А после, когда в кабинете остались только напарники, все, на что он оказался способен – это добрести до кресла друга и рухнуть в него.

Влада поджала губы. С огромным трудом девушка заставила себя двинуться с места.

Шаг. Еще один. Она все-таки дошла до двери. Щелкнула выключателем и поморщилась от хлынувшего в глаза яркого света.

И снова встала, словно вкопанная.

Что ей сделать? Заплакать? Закричать? Начать проклинать Глеба и судьбу?

От очередного взгляда на Дамира стало очень больно. Владе было невыносимо думать о том, что Глеб, единственный человек, кто остался на стороне капитана, когда остальные отвернулись, оказался самым бесчеловечным из них всех. Жестоким. Беспощадным. Хитрым. Убийцей.

Убийцей его брата и еще десятка невиновных людей.

Под предлогом помощи, он расставил ловушки и собственноручно захлопнул капкан, а потом как ни в чем не бывало, продолжал ходить на работу и поддерживать «друга».

Два года. Два чертовых года Дамир искал человека, который убил Костю и разрушил их семью. Два года он ворошил город, ворошил чужие судьбы, чтобы найти хоть маленькую зацепку. И два чертовых года единственным, кто все это время был рядом – оставался Глеб.

Единственный друг и помощник.

Единственный.

Черт.

Влада не выдержала. Держаться стало невыносимо физически.

Девушка сжала кулаки. Быстрым шагом подошла к капитану и сжала его плечо.

– Дамир… – она осеклась, испугавшись звука собственного голоса. Он никак не вязался с плотной стеной отчаянного молчания, что возвышалась между ними.

Не вязался, но удивительным образом смог ее пробить. Дамир медленно поднял голову на Владу, а та поразилась рассеянности его взгляда.

– Дамир…

– Это не он.

Миронов говорил твердо, но взгляд ничего не мог скрыть. Капитан не верил сам себе.

Влада закусила губу и на секунду отвернулась, чтобы не показать напарнику подступающих к глазам слез. Сердце защемило. Она еще никогда прежде не видела Дамира таким разбитым. С капитана словно заживо содрали всю оболочку, что придавала ему вид собранного, уверенного в себе и местами даже жестокого человека. Его как будто обнажили, оставив снаружи только ту часть, у которой не было больше сил скрываться и притворяться. Разбитую и измученную.

– Многое не сходится. – он все равно продолжал держаться. Пытался казаться рассудительным, но проигрывал сам себе.

Они оба понимали, что все доводы, которые капитан попробует привести, бессмысленны из-за одной единственной причины – Тюрин признался сам.

– Дамир, – Влада сжала зубы, а потом импульсивно присела на стол и притянула к себе капитана.

Напарник на удивление не стал сопротивляться. Уткнулся ей в шею и крепко обнял за талию, вжимая в себя с невероятной силой. Влада с ужасом осознала, как сильно Дамир дрожит, и едва не разревелась.

– Я докажу. Это не он, – словно в бреду продолжал бормотать капитан.

Сил не осталось. Такой же мертвой хваткой девушка вцепилась в напарника и закрыла глаза. Пальцы зарылись в его волосы. Девушка гладила их и продолжала шептать себе под нос что-то про то, что «все будет хорошо».

Ей было тошно от самой себя. Очевидно же – ничего не будет хорошо.

Дверь в кабинет неожиданно открылась. В кабинет заглянул знакомый лейтенант. Смущенно кашлянул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Влада, не поворачиваясь, приказала:

– Выйди.

– Но…

– Вышел вон!!

Дверь захлопнулась, обдав напарников нервным потоком воздуха.

– При обыске квартиры были найдены паспорта четырнадцати жертв. – голос Дамира звучал сухо и ровно. Тяжелый взгляд не двигался: – Компьютер все еще находится на экспертизе, но по предварительным отчетам можно сделать вывод, что подозреваемый имел доступ к информационным базам и пользовался ими для поиска жертв. Так же, с его компьютера рассылались сообщения «предупреждения», которыми он метил свои цели.

Влада старалась не смотреть по сторонам. Короткие ногти внутри сжатых кулаков ранили кожу. Перед ними сидел полковник. Справа от него – майор Громов. Оба сосредоточенные. У обоих в глазах жалость к Дамиру.

Исаева злилась на эту бессмысленную унижающую жалость, но молчала.

После ареста Глеба прошло уже четыре дня. За все это время капитан почти не разговаривал. Домой не ездил, спал прямо на работе. Ушел в расследование с головой. Вот только, на допрос к Тюрину он пришел лишь один раз. Пробыл в допросной минут десять, а потом заперся в кабинете. Дверь закрыл на ключ прямо перед носом Влады.

Девушка не стала спорить и ломиться внутрь. Полчаса стояла, прислонившись спиной к двери, кусала ладонь, чтобы сдержать всхлипы и слушала грохот, что доносился изнутри. Когда девушка все же вошла, то едва не задохнулась от плотного сигаретного дыма. Дамир с привычно спокойным выражением лица сидел на подоконнике и курил посреди разрушенного кабинета.