Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

– И тем не менее вы сделаете это, – заявил Барский. – потому что в противном случае вы погибнете. В вульгарно физиологическом смысле этого слова.

– Да, – неожиданно быстро согласился Корсовский и хихикнул. – Почему бы и нет? Что мне помешает сделать это? Кидняк так кидняк. Мы кинем их, они кинут нас… – Он взял телефон-трубку и сказал: – Алло, Владик? Да, я все решил и взвесил. Объявляй дефолт. Да, другого выхода нет. Абсолютно точно. Не волнуйся, ничего страшного не будет, Россия-матушка еще и не то переживала. Объявляй мораторий по выплатам на девяносто дней, замораживай все валютные счета и прекращай перевод средств за границу. Смелее, дружок, трус в карты не играет! – с этим напутствием Корсовский захлопнул трубку и со странной улыбкой воззрился на Барского. – Ну, что вам еще от меня нужно?

В эту минуту раздался истошный вопль:

– Остановись, ублюдок!

Одна из стен комнаты поползла вбок, складываясь гармошкой и толкали ее Саман с Бычком, а в обнаружившейся комнате перед телевизором в креслах сидели Илья Заботин (это он кричал) с генералом Солдатовым.

Пока Барский осмыслял все увиденное, в затылок его уперся ствол пистолета и резкая суровая рука Трофима вырвала из его ослабевших рук «беретту». Затем бандит отошел поближе к шефу, не сводя оружия с Валерия.

– Звони немедленно назад! – рявкнул на зятя Забота. – Пущай обратно взад всё как было вертает!.

– Поздновато, папа, – скромно потупил взор Корсовский. – Он таких манёвров не поймёт.

– Тогда звони президенту.

– Он в отъезде. К тому же сейчас ночь. Мне просто не разрешат его будить.

– Ну, что, грушник, вот и снова свиделись! – суровый взор Заботы упал на Барского. – Когда ж ты мне гадить перестанешь? Да ты хоть понимашь, дурья башка, что ты наделал? А? Ни черта ты не понимашь! Объясни ему, милая девонька.

И тогда на авансцене появилась девочка Леночка в своем мини-платьице с большим вырезом (она все это время, не высовывалась, стояла в той же потайной комнате за портьерой).

– Когда страна объявляет суверенный дефолт, – сказала она тоном учительницы, – то она ставит себя особняком от всего мирового сообщества. Эта мера означает, что страна не признаёт условия прошлых займов и отказывается платить по прежним долгам. – Она подошла к Барскому и встала прямо напротив него. Он угрюмо посмотрел на нее. – И к ней тогда моментально применяют самые жёсткие экономические санкции. Практически это война одиночки против всего мира. Только экономическими и политическими методами.

– Ну, форшмак ты фуфлыжный, – заявил Забота зятю. – Хотел я тебе житуху сохранить, но видно таланка тебе – дуба врешать на ремешке.

– Ну что вы тут, батька, порожняк гоните при тахе! – возмутился Корсовский. – Сам заблунулся, сам и сфабрикую.

– Так фабрикуй!

– А вы не давите на понт! Сперва ментяру погасите.

Заботин обернулся к Барскому и развел руками:

– Извини, братан, – сказал он сочувственным тоном и переходя с блатной фени на нормальный язык. – Однако тут ничего не попишешь. Ты, конечно, провел большую и можно даже сказать образцово-показательную работу и вывел-таки этого поца на чистую воду. И это даже несмотря на то, что мы с первого дня ставили тебе палки в колеса, знали в любой секунд чего ты там затеваешь и где находишься и даже девку к тебе приставили подсадную, которая исправно нам на тебя стучала.

– Этот ублюдок убил твоего внука, – глядя ему в глаза сказал Барский. – И еще двоих детей. И помогали ему в этом твои…

– Молчать! – рявкнул Заботин. – Это всё дело нашенское, семейное. Сам я с ним разберусь. Щенок все равно был не жилец. А он вначале должен исправить всё, что напортил.

– Не-е-е-ет! – истошный женский вопль ворвался в комнату как сирена.

Размалеванная женщина в короткой юбке и с красными шарами бус на шее вступила в комнату, сжимая в руках двустволку.

– Это мой ребенок! – зарычала она. – Он за него ответить должен мне! Мне!

Хорошие боевики понимают друг друга даже не по словам – по взглядам. Саман с Трофимом за долгие годы совместных грабежей, погонь, отстрелов и отсидок научились понимать друг друга с полувзгляда. Оба в момент появления женщины переглянулись. У обоих в руках были пистолеты. Саман стоял в более выгодной позиции, его пистолет так и смотрел в живот женщины. Но когда Трофим выразительно посмотрел на него, Саман так же выразительно взглянул в сторону Заботы, как бы говоря «А вдруг в нем взыграют отеческие чувства?»

С ненавистью глядя на супруга Мара Корсовская яростно нажала оба курка. Трофим едва успел толкнуть рукой дуло.

И в то же мгновение комнату заполнил огонь, и дым, и копоть, и грохот выстрела зазвенел у всех в ушах…

И лишь по губам стоявшей напротив него Лены Штурминой Барский сумел прочитать слово: «Джамп!». И прыгнул.

У нее прыжок с переворотом, во время которого она носком ноги достала одного из охранников, получился гораздо лучше, наверное ввиду того, что Лена до сих пор не оставляла занятий тхеквондо. Барский же в прыжке буквально сшиб как кеглю стоявшего на его пути человека, прибил его локтем к полу, вырвал из его рук автомат «узи» и бросился бежать.

– Сюда! – крикнула девушка.

Под градом пуль они влетели в комнату

Заряд волчьей дроби из обоих стволов, отклонившись в сторону влетел прямиком в грудь Бычка, который, отброшенный назад этим зарядом, инстинктивно выпустил четыре пули в тело несчастной помешанной. А может быть, и не помешанной.

Какое-то мгновение все стояли молча, пришибленные этой двойной смертью. Затем Забота шмыгнул носом и веско произнёс:

– Ладно… Кто помер – тех не вернуть. Я, значитца, в офис летю… А… ентих – найтить. И пристрелить.

Подбежав к окну, Лена задрала юбку до трусов и извлекла из-под крошечной кобуры на копчике не менее крошечный пистолетик.

– Гхым, – сказал Валерий. – А я-то думал…

– «Пусть стыдно станет тому, кто подумает дурно», – процитировала Лена. – Ну что вы на меня глазеете. Проверьте хотя бы решётки на окнах – может, отдерете.

Однако решётки на окнах второго этажа оказались каслинского литья, и отодрать их было возможно только краном.

– Надо каким-то образом пробиваться на первый этаж, – сказала Лена. – Ну, придумайте же хоть что-нибудь.

Барский огляделся и увидел в стене верхушку двери, виднеющуюся из-под комода. Вдвоем они повернули комод к двери и как раз вовремя, поскольку в тот же миг дверь прошила автоматная очередь, полетели щепки и кусочки краски. Пули были погашены комодом и содержащимся в нем тряпьём. Высившуюся за ним дверь Барский выломал ударом своего могучего плеча со второго раза.

Они вломились в обширный холл, где горел камин и стояли кресла, ломберные столики и столики на колесиках с дорогими бутылками.

Им немедленно пришлось упасть и покатиться по полу, поскольку от противоположного входа в холл по ним стегнула очередь АКМ. Со столов посыпались игральные карты вперемежку с дождем из стекла и выпивки. Лежа навзничь под столом, Барский открыл рот и попробовал текущую сверху янтарную струйку.

– «Джек Дэниэлс», – мечтательно прокомментировал он. – Смешанное с ликёром «Калуа»… И «Зельтерской»… «Зельтерской» в этот коктейль не добавляют, слышишь ты, подонок!

Он задрал над головой автомат и стегнул короткой очередью по высунувшемуся охраннику. Тот только тяжело застонал и рухнул.

– Ну, всё, не быть тебе барменом, – пробормотал Барский. – Кто сказал «Джамп?»

Лена подобрала автомат. Они пересекли холл и кинулись вниз по лестнице – но на первом этаже их уже ждали. Они успели открыть огонь за секунду до трех секьюрити. Огромный «АК-47» превратил в кровавое месиво голову одного из них.

– Послушай, может тебе стоит подобрать пушку поприличнее, – неодобрительно вполголоса сказал Барский.

Они осторожно пробирались по коридору, стараясь не хрустеть осколками стекла.

– Тяжек выбор… – прошептала девушка в ответ, – между эстетичностью и…

Автомат в ее руках вновь содрогнувшись, выплюнув грохот, пламя и смерть – и фигура, замаячившая было за окном, исчезла навсегда.

– … и эффективностью, – завершила она.

– А продавать напарника направо и налево – это эффективно?

– Не говорите чепухи! Никого я не продавала, – сердито отрезала Лена.

– А кто сунул мне за воротник булавку с микрофоном? Кто закладывал меня этим мафиози?

В этот момент по ним стали стрелять сразу с двух противоположных сторон коридоры.

Они ввалились в комнату с часами.

– Осторожно, здесь есть раритеты пятнадцатого века., – предупредила Лена. – Это всё – народное достояние.

– Ах, как они заботятся о нашем многострадальном народе! – притворно восхитился Барский.

– Да, больше чем вы! – отрезала Лена. – Ищи, здесь должна быть дверь.

– Откуда ты знаешь?

– Прежде чем лезть к чёрту в пекло, надо почитать Данте.