Эдриан Маккинти - Гибельный день

У него не было ни единого шанса.

И все же вот он — покрытый шрамами, скрюченный, страшный, как моя жизнь, хрен моржовый — собственной персоной.

Скотчи.

Моя Немезида. Мой старый приятель.

Он стоял, смотрел, говорил, курил именно так, как делал это раньше.

Боже мой! Это действительно он.

Я хотел вскочить, подбежать к этому придурку, обнять. Хотел пожать ему руку. Скотчи! Боже правый…

За тебя я убил Лучика, Боба, Темного Уайта. Именно ради тебя я это сделал. Потому что ты дал мне обещание.

И что теперь?

Теперь мне нужно твое благословение.

Я так хотел преклонить перед тобой колени, чтобы ты возложил мне на голову костлявую руку и произнес: «Ты все правильно сделал. Правильно».

Мне нужно это, Скотчи, — знать, что я поступил правильно. Что ты одобряешь. Я хочу посмотреть тебе в глаза, поговорить с тобой, выпить пива. Хочу подраться с тобой, победить, выпить еще пива и чтобы ты обчистил мой бумажник, когда я выйду в туалет.

Я хочу увидеть твои мерзкие клыки, оскаленные в улыбке.

Хочу, чтобы ты назвал меня Брюсом.

Скотчи, как же я рад тебя видеть!

Мой мир перевернулся с ног на голову.

Ты мой брат. Самый близкий человек из всех живущих на земле.

Ну… второй из самых близких (чую, сегодняшняя ночка будет как в последней серии латиноамериканской мыльной оперы).

Скотчи, как же мне хочется расцеловать тебя, пожать руку.

Но я не двигаюсь с места. Сижу в темноте. Как крыса. Жду.

Пока еще не время. Не сейчас.

Ты собираешься убить ее. Убить их обеих. Я знаю, Скотчи, на что ты был способен. Одному Богу известно, на что ты способен сейчас, после всего пережитого.

У меня только шестизарядный револьвер.

А у них — пулеметы.

И Скотчи-мать-твою-Финн — совсем не новичок в перестрелках. Отнюдь не новичок.

Трещит рация.

— Она приближается. Почти в двух шагах от нас, — докладывает бандит.

— Так, отморозки, прекратили дрочить и взяли оружие! Если маленькая Шивон сделает какую-нибудь глупость, убейте соплячку. Я хочу побеседовать с Бриджит. Но если только хоть что-нибудь пойдет не так — стреляйте в нее, не дожидаясь моего приказа. Безопасность, мать вашу, прежде всего! Все понятно?

Парни кивнули, и я усмехнулся. Да, это точно Скотчи, вне всякого сомнения.

Он лишился почти всех волос, горло пересекал страшный шрам, гортань, очевидно, была сильно повреждена. Изуродованное лицо, сломанный в нескольких местах нос, и глаз, кажется, остался всего один. За сегодняшний день я видел с десяток трупов, выглядевших куда лучше.

А он живой.

Проволока не отрубила ему голову, он не умер от потери крови, врачи третьего мира вернули его к гребаной жизни. А что потом?

Что случилось с тобой, Скотчи?

Десять лет в какой-то адской дыре в Мексике. Пережил все существующие в мире пытки. Но Скотчи отличается чертовски сильной волей к жизни. Выживет в любой ситуации. Могу представить, как он сумел выбраться. Продал своих друзей и товарищей; стал осведомителем, доносчиком, стукачом. Кого-то подставил, кого-то убил, кого-то оболгал — и все ради того, чтобы выкарабкаться. А теперь вернулся в Ирландию налаживать жизнь. Куда он мог податься? В Белфаст? В Дублин? На юг графства Арма? Может, он отсиживался в Мексике до тех пор, пока не набрал достаточно денег и связей.

Ну что ж, он уже на половине пути наверх — парни зовут его боссом.

И все это время он жаждал мести. Не мне же одному мстить за всех! Он разузнал, что Бриджит и Шивон в Белфасте, похитил ребенка. Как он все это проделал? Следил за отелем? Сколько у него людей?

Но план хорош.

Шанс одновременно разжиться деньгами и отомстить, убить, так сказать, одним выстрелом двух зайцев.

Боже мой, он же, наверное, спланировал все это много лет назад, еще в Мексике, когда гнил в тюряге. Впрочем, Скотчи предпочитал полагаться на авось, планировать не любил. Мне нравится в нем эта черта. Мне многое в нем нравится.

Скотчи.

Один из парней зажег лампу-молнию. Яркий свет залил всю пещеру. Я вжался в камни и отполз как можно дальше назад.

Скотчи взмахнул своим «печенегом» и встал. Его подручные напряглись. Обоим нет и двадцати пяти, молокососы. Как раз такими парнями любил окружать себя Скотчи: на них легко влиять, легко произвести впечатление.

— Марти, на выход, встретишь ее на дорожке. В последний раз проверишь, нет ли за ней хвоста. Обыщи ее как следует! А потом приведешь ко мне. Мы должны быстро покончить с этим делом, но мне нужно с ней переговорить, мать вашу! — Скотчи произнес это так быстро, как позволяло его уродство. Я заметил, что речь давалась ему чудовищным усилием. Боль, видно, он испытывал постоянно, речь просто усиливала ее. И так двенадцать лет…

— Слушаюсь, босс, — ответил Марти и вышел наружу.

— Кэссиди, ты остаешься в пещере и, как я говорил, при любом неожиданном движении стреляешь в нее. И не подстрели меня случайно, ты об этом горько пожалеешь, твою мать! Меня сложно убить, а вот психануть я могу запросто, — пригрозил Скотчи.

— Понял, босс.

Кэссиди направился в глубь пещеры — прямо ко мне. Приглядись он хорошенько, увидел бы меня, вжавшегося в пол пещеры. Но Скотчи не давал им приказа обыскать пещеру. Я бы заставил. Заставил обыскивать целый день. Но Скотчи неисправим. Гений в одних вещах и полудурок в других.

Ждать пришлось недолго.

Появились Марти и Бриджит. Он снял с нее плащ. Бриджит была в белой водолазке и джинсах. Рыжие волосы потускнели, намокли и прилипли к лицу и шее.

— Шивон! — вскрикнула она, увидев связанную дочь.

Шивон не ответила. Она едва дышала: они накачали ее чем-то. Бриджит уронила портфель и сделала шаг к дочери.

— Не двигайся, Бриджит, так и так твою мать! — прорычал Скотчи, нацелив на нее ручной русский пулемет.

— Что вы сделали с ребенком? — потребовала объяснений Бриджит.

— Дали немного валиума. С ней все в порядке. Пока что, — многозначительно ответил Скотчи.

— Вы получили свои деньги. Теперь дайте нам уйти.

Скотчи рассмеялся. Глаза Бриджит сузились. Она была в ярости, но руки ее дрожали, и она заложила их за спину.

— Ты меня не узнаешь? — спросил ее Скотчи.

Бриджит отрицательно помотала головой.

— Присядь, Бриджит. Нам нужно поговорить.

— Я хочу посмотреть, что с моей дочерью! — потребовала Бриджит.

Скотчи выстрелил из «печенега» в землю — дал короткую очередь, но вид рикошетящих пуль и грохот произвели впечатление. В замкнутом пространстве пещеры любой из нас мог схлопотать пулю. Чудо, что никого не задело. Чертов маньяк!

— Сядь же, сука гребаная, твою мать! — гаркнул Скотчи.

Кэссиди и Марти перепугались не меньше меня.

Бриджит присела на камень, стараясь расположиться как можно ближе к Шивон.

— Пока говорить буду я. Твое дело — слушать, — начал Скотчи. — Мне тяжело дается каждое слово. За два года мне сделали четыре операции на горле. Теперь я хоть что-то понятное могу произнести… Десять лет я гнил в тюрьме. Едва пищал, как недоносок. Знаешь, как они меня звали? El Americano Quieto. Это шутка, понимаешь? Знаменитая книга. Наверное, видела по ней кино?[24]

— Не понимаю, какое отношение ваши проблемы имеют ко мне или моей дочери. Я привезла деньги, пересчитайте их и разрешите нам уйти. Теперь вы можете позволить себе любые операции, которые вам нужны, — произнесла Бриджит.

— Я тебе не давал разрешения говорить! Слушай, мразь! Просто слушай и все поймешь. Мне хочется, чтобы ты кое-что поняла прежде, чем я тебя убью. Знаешь, как все получилось? Твой возлюбленный, Темный Уайт, послал нас в Мексику и бросил нас там, мать твою, бросил подыхать. Только двое выжили. Молодой Майкл Форсайт, в рот его и в нос, сумел выбраться. Помнишь его, да? Ну еще бы! Я знаю, что он сделал. Убил Темного, Лучика и Большого Боба. Я горжусь тем, что он сделал. После этого он исчез, связавшись с Программой защиты свидетелей. Некоторые говорят, он был гребаным предателем, продавшим всю банду ради того, чтобы спасти свою шкуру. Но я не осуждаю его. Он поступил правильно. Хотя и не довел работу до конца.

Бриджит окаменела, когда поняла, с кем имеет дело. В ужасе она прикрыла рот рукой. Глаза ее расширились — сначала от удивления, а потом от страха.

— Скотчи… ты? Это действительно ты? — просипела она.

Скотчи осклабился в улыбке и прокаркал:

— Это я. Me llamo Señor Finn… я хочу сказать, изволь называть меня мистером Финном, Скотчи — это для друзей.

— Все говорили, что ты мертв. Даже Майкл, — произнесла в ужасе Бриджит.

— Чтобы убить меня, потребовалось бы очень много мексикашек. Estoy vacunado[25] от смерти. — Скотчи покачал головой. — С этим покончено. Ты права, все думали, что я сдох. Мы с Брюсом — я всегда звал так Форсайта — пытались выбраться оттуда. Мне не удалось. Я был почти мертв, скажем так. Но им как-то удалось меня заштопать, почти год я парился в больнице, а после меня перевели в камеру-одиночку в Бахе. Знаешь, каково там? Поганая пустыня. Жара как в аду. Сорок градусов — это считается прохладный денек, поняла? Девять лет там маялся до амнистии президента Фокса. Чего только не пережил — даже описать не сумею. И так каждый день. Мечтал о встрече с тобой, Темным и Большим Бобом. Мечтал о том, как снова встречу вас всех. — Скотчи закашлялся. Марти бросился помочь, но тот оттолкнул его.