Сергей Донской - Наркомент

Вооруженный, я стал вдруг совершенно беззащитным, настолько уязвимым, что со мной мог бы справиться даже мальчуган, увязавшийся за мной на втором этаже. Если не считать этого безмолвного спутника, то огромный дом выглядел совершенно вымершим, ведь я на славу постарался, чтобы он стал таким.

Выйдя во двор, я и здесь не увидел ни единой живой души, лишь за воротами маячила Верина фигура, одинокая, как шахматная королева на пустой доске. Прежде чем сделать шаг ей навстречу, я выронил из руки пистолет, надеясь, что когда-нибудь сумею позабыть, каков он на ощупь, как азартно дергается во время стрельбы и что происходит после этого.

Лютые псы проводили нас сдавленным рычанием, а полноценным лаем разразились не раньше, чем мы скрылись с их глаз. И это была лишь маленькая толика той огромной ненависти, которой был пропитан воздух.

Три чайные ложечки дребезжали в трех пустых стаканах, сопровождая этим незатейливым аккомпанементом дробный перестук колес. Белая занавеска лишь наполовину скрывала ночь за вагонным окном. В купе было уютно и немного таинственно.

Меня радовало, что вино исчезло из нашего семейного рациона. Еще больше радовало, что наркотики и кровь, которые отныне превратились для меня в синонимы, остались в прошлом. Единственным напоминанием о событиях минувших дней служила мне небольшая заметка в газете с криминальным уклоном, которая служила скатертью на откидном столике. Я знал ее почти наизусть. Она называлась «Авторитет в юбке» и повествовала о некой Марине З., вдове известного курганского бандита, решившей продолжать дело своего покойного мужа. Ей инкриминировалось использование услуг профессионального киллера для сведения счетов с враждебной группировкой. «В деле фигурирует такое количество трупов, – говорилось в заметке, – что видавшие виды работники уголовного розыска и прокуратуры хватаются за голову. Крутая мадам не только передала в распоряжение убийцы свой личный автомобиль, но и укрывала его в собственной квартире до окончания кровавой бойни. Нанятый Мариной З. адвокат, однако, утверждает, что его клиентка сама стала жертвой бандитских разборок, превратившихся в привычную примету нашего времени».

От перечитывания газеты меня отвлек голосок Светочки, которая пожелала немедленно получить ответ на свой вопрос:

– Теперь, когда ты наполовину седой, ты считаешься стареньким, да?

Я машинально привстал, чтобы полюбоваться своим новым зеркальным отражением, к которому так и не смог привыкнуть за семь минувших дней.

– Зато ты молоденькая, – отшутился я.

– Я не молоденькая, я маленькая. Вот тетя Вера – молоденькая.

– Можешь не подлизываться, – сказала Вера. – Третьей шоколадки не будет.

– Будет! Иначе я спать не лягу и шушукаться вам не дам.

– Кто шушукается? – притворно возмутился я, быстро переглянувшись с Верой.

– Вы. Все время.

– А ты, значит, подслушиваешь? – осведомилась Вера с довольно кислой миной.

Светочка подумала-подумала и неожиданно призналась:

– Иногда. И я знаю ваш главный секрет.

– Неужели? – откликнулись мы хором.

– Ужели. Вы теперь муж и жена, я знаю. И что у папы теперь другая фамилия, я тоже знаю. Задро… Задор… – Светочка вздохнула и убежденно заключила: – Плохая фамилия, длинная слишком.

– Был бы человек хороший, – отрезала Вера.

– Он и так хороший. Даже если у него совсем никакой фамилии не будет.

После этой коротенькой характеристики я добрых полчаса сидел с блаженной улыбкой, не воспринимая ни единого словечка из какого-то глупого спора, затеянного двумя моими любимыми женщинами, большой и маленькой. То ли они свой ненаглядный сериал обсуждали, то ли последние модные веяния, а может быть, просто выясняли, кто из них главнее.

А потом мы опять пили чай, и Светуля умяла еще две шоколадки и уснула, и Вера уснула тоже, а я остался сидеть за мерно раскачивающимся столиком, разложив перед собой общую тетрадь, на первой странице которой было выведено: «Я проснулся и одним открытым глазом увидел свою домохозяйку».

Да, именно так все началось. Конца своей истории я пока что не знал, но ведь я выжил, и продолжал жить, и надеялся, что до конца было еще очень и очень далеко. Так что продолжение следовало!