Татьяна Степанова - Рейтинг темного божества

— Что-то случилось? — тревожно спросил шофер. — Но с нашей машиной все в порядке. И квитанции об оплате аренды у меня на руках. Вот. — Он вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку счетов.

— Когда вы уезжали оттуда, хозяева оставались дома? — спросил старший группы.

— Была только хозяйка. Молодая, миловидная… беленькая такая… Она отдала мне квитанции, дала чаевые, как водится, и открыла автоматические ворота. Там просто — кнопка нажимается на дистанционном пульте, и все. — Шофер пристально смотрел на их опрокинутые лица. — А в чем, собственно, дело? Вы можете объяснить мне?

— Объяснить мы не можем, — тихо ответил старший группы.

Они были в центре Москвы, у площади трех вокзалов, за много километров от дома за высоким забором.

— Ты сам-то хоть что-нибудь понимаешь? — тихо спросил старшего напарник. — Как же это так? Как такое возможно? Он прошел в ворота мимо нас, а мы его не видели. Что мы, ослепли? Мы же не спали! Что нам, глаза отвели, что ли? А где же Стахисы? По-прежнему в доме или же…

Старший группы ринулся в машину, включил рацию. Но их сообщение опоздало. Когда спешно посланный милицейский наряд из местного райотдела примчался в Радужную бухту, он не обнаружил в доме за высоким забором его обитателей. Ворота были наглухо закрыты.

Никто из милиционеров не знал, что как только белый лимузин скрылся из виду и машина наблюдения доверчиво последовала за ним, через потайную калитку позади дома вышли двое. И углубились в лес. Эти двое были в одинаковых неприметных брезентовых дождевиках с капюшонами. Тот, кто повыше — по фигуре мужчина, — нес большую и явно очень тяжелую сумку. Ноша буквально гнула его к земле. И он часто спотыкался о корни деревьев. Его спутник, а точнее, спутница тоже несла ручную кладь — ее сумка была поменьше и полегче. В ней нежно звенел хрусталь.

Они лесом вышли к берегу водохранилища, спустились по крутому песчаному откосу к самой воде. И затем быстро пошли назад. Вот показался причал для катеров и моторных лодок. Богатые обитатели Радужной бухты держали здесь свои плавсредства.

Было уже совсем темно. На причале мерцали огни. Мужчина и женщина поднялись по ступенькам на дощатый настил. Навстречу вышел сторож-охранник. С его помощью они с великими предосторожностями погрузили в небольшой, однако суперсовременный японский катер свою кладь. Прыгнули на борт. Через минуту мотор катера взревел. А к ногам сторожа с глухим стуком упал конец швартовочного каната, удерживавшего катер у причала.

Мигнул прощальный огонек на корме, и катер, урча, вырвался на темный простор водохранилища, оставляя за собой пенный след.

В Чертанове Никита Колосов бывал крайне редко. А вечером вообще, как говорится, все кошки серы. Однако ему повезло — он не заблудился, не застрял в пробках, прибыв же к станции метро, тут же выделил из обычной вечерней городской толчеи два искомых объекта: машину наружного наблюдения, припаркованную возле табачного ларька, и чуть поодаль на остановке — неказистую фигурку, по-бездомному притулившуюся на металлической скамейке.

Ангелина Зотова действительно кого-то ждала и уже, судя по ее виду, ждать устала. Подошел автобус, в него набились пассажиры, он отчалил. Подошло маршрутное такси, отчалило. Затем еще один автобус. Через десять минут еще одно маршрутное такси. Через четверть часа еще, еще…

А она все сидела на скамейке, курила. Был уже одиннадцатый час. Но она уже даже и не поглядывала на часы.

«Кого она так преданно ждет? — думал Колосов, наблюдая. — Стахиса? Вряд ли он явится сам. Кого-то еще? Что они будут делать? И что станем делать мы? Вообще, как поступить нам, в случае если… Ну что „если“, что „если“? Все это ерунда, чушь… И не стоит уподобляться каким-то там шизоидам, верящим, что… Мало ли кто там во что верит! За кем-то, может, и прилетит инопланетный корабль, но только не за нами, не за мной. Кто-то верит в свет в конце тоннеля. Кто-то в конец этого самого света, в Нострадамуса, в кофейную гущу, в рай и ад, в жизнь после смерти. А я… вот сам-то я во что верю? Как-то и не задумывался, все некогда. Вон Серега Мещерский советовал в Индию письмо накатать тамошнему доброму волшебнику насчет заветного желания. А получается, и писать ничего не надо в эту самую Индию, тут у нас все под боком… А девчонка-то, Ангелина эта, мне поверила… Слышал бы кто наш с ней разговор в изоляторе, ну точно бы подумал, что мы оба с ней ку-ку… Нет, нет, прав тот старик Головин. Дело не в нашей вере. Фанатикам до нашей веры или сомнений как до лампочки. Они знай гнут свою линию, потому что…»

В этот момент возле остановки затормозило черное «Вольво». Сзади подъехала «Газель» с надписью «Аквасистемы», на миг загородив своим громоздким кузовом остановку. Когда она отъехала, черного «Вольво» уже и след простыл, не видно было и сиротской фигурки на металлической лавочке.

— Зотова села в машину, — взволнованно оповестила Колосова рация, — «Вольво», цвет черный, госномер… направляются в сторону Балаклавского проспекта.

— За ними! — скомандовал он, газанул и почти сразу же остановился на светофоре. — Красный, зараза!

— Следуем по Балаклавскому, — повторили из машины наблюдения, — проехали перекресток.

Колосов быстро сверился с блокнотом — «Вольво», госномер… Так и есть, машина зарегистрирована на имя Стахиса! Он сам упоминал о ней во время их встречи, и потом они пробивали этот номер по банку данных, чтобы проверить его показания.

— Кто в машине, кроме Зотовой? — спросил он по рации.

— Не видно. Там стекла тонированные.

На Балаклавском проспекте он догнал сначала машину наблюдения — новенький серебристый «Форд Фокус», а затем уже увидел и это черное «Вольво». Оно чинно ехало по второму ряду в потоке машин. Миновали еще один перекресток, затем следом за «Вольво» свернули на Севастопольский проспект — мимо жилых кварталов, мимо торговых комплексов, новостроек — все дальше к Битцевскому парку. И вдруг…

Все произошло совершенно неожиданно. Не доезжая до светофора, «Вольво» вдруг в нарушение всех правил развернулось через две сплошные полосы, едва не столкнувшись со встречной «Волгой», резко прибавило скорости и по свободной полосе помчалось назад. В машине наблюдения повторить этот безумный маневр не смогли: навстречу как раз шел плотный поток — грузовики и фуры. Колосов, отчаянно чертыхаясь, громко сигналя, выехал на тротуар, развернулся и по тротуару, распугивая редких ночных прохожих, ринулся к перекрестку. Здесь снова пришлось грубо нарушить правила, но зато… Далеко впереди замаячили красные габаритные огни. «Вольво» на большой скорости уходило все дальше и дальше.

— В Ясенево они дуют, — гневно известили Колосова по рации, — больше-то тут некуда. Мы сейчас прямиком через дворы, товарищ майор, и на каком-нибудь перекрестке попробуем их перехватить!

Эту инициативу пришлось одобрить. Слева замелькали темные аллеи Битцевского парка. Красные габаритные огни впереди нагло мигнули и… внезапно пропали. Колосов на бешеной скорости по инерции промчался вперед, потом резко нажал на тормоза. Поворот… Там был поворот направо, и он его проскочил. Он дал задний ход — в глубь лесопарка уводила аллея. Не раздумывая, он свернул туда. По обеим сторонам дороги тянулся парк. Горели редкие фонари. Вот лес поредел, открылись пруды. Далеко впереди Колосов увидел красные габаритные огни. Он прибавил скорость — вон она, эта машина, эта чертова «вольвуха», забравшая Зотову и так нагло пытавшаяся оторваться от «хвоста». Нет, не на таковских напали, господа сектанты. Сейчас… сейчас мы вас сделаем! Он потянулся к рации:

— Я их вижу, мы в районе Битцы — первая аллея напра…

Сзади, нарастая по восходящей, послышался рев мотора. В зеркало заднего вида Колосов узрел материализовавшуюся из мрака «Газель» с надписью «Аквасистемы». Ту самую, что мелькнула как бы случайно возле остановки в Чертанове. Он и не подозревал, что всего полтора часа назад эта самая машина была угнана с Варшавского шоссе.

На полной скорости «Газель» ударила сзади колосовскую «девятку», вытолкнув ее в кювет прямо на опору освещения.

Скрежет металла, звон разлетевшегося вдребезги лобового стекла… Тьма, свет, снова тьма. Чернота.

От сильного удара он потерял сознание.

Все вроде было как всегда — как вчера, позавчера, неделю назад.

— Сейчас будем ужинать, есть хочу — умираю. — Анфиса хищно рыскала по кухне.

Катя после работы заехала к ней, собственно, за вещами — пора, пора было возвращаться домой. Но просто «заехать за вещами» не вышло.

— Катя, ну Катя, ну что ты, в самом деле, — пела Анфиса. — И что ты дома не видела, а? Вадик твой когда приезжает? Послезавтра? Ах, даже послепослезавтра? Ну вот, еще куча времени. И что тебе дома одной делать? А у меня — гляди, разве не красота? Хоть и бардак полнейший, зато как вкусно, как аппетитно в кухне пахнет! А домой приедешь — пылища. И сразу за пылесос надо хвататься. Хорошенькое дельце! Тебе это надо сегодня? Надо? А тут ужин приготовлен — между прочим, я утку зажарила. И салат сырный — вкуснятина, и пирожков в супермаркете разных нахватала. И еще торта полкоробки, и варенье есть черничное…