Данил Корецкий - Когда взорвется газ?

Рассовав по карманам паспорта, кредитные карты и несколько пачек пятисотевровых купюр, он надел черное кашемировое пальто, эпатажный белый шарф и надвинул на глаза шляпу, которая придавала ему вид частного сыщика из романов Чейза.

— Завтра с утра будет много работы, не опаздывай, — выйдя в приемную, сказал он Алине.

— Конечно, шеф, — кивнула девушка. — До свидания.

С двумя напоминающими несгораемые шкафы телохранителями он сел в бесшумный лифт, нажал кнопку, окаймленную горящим красным ободком.

«В Турцию! — внезапно пришло решение. — Там Интерпол не очень силен, особенно когда не выдан ордер на арест. Зато много партнеров по бизнесу, да и тепло еще, покупаюсь — если не в море, то в бассейне. Отдохну пару недель, а пока поручу Юристу, пусть наймет пару французских адвокатов и выяснит, какие претензии есть у европейского правосудия к честному гражданину…»

Он повеселел. Когда вышел на высокое крыльцо, настроение улучшилось еще больше: на голубом небе, мягко прогревая чистый прохладный воздух, ярко светило солнце, радостно чирикали воробьи… Внизу третий охранник предупредительно распахнул дверь бронированного лимузина. Нет безвыходных положений и нерешаемых проблем!

Виктор Богданович Баданец глубоко вздохнул и улыбнулся. Разглядеть улыбку с чердака перстообразного офисного здания в конце квартала было затруднительно, но броская одежда привлекала внимание даже на расстоянии четыреста метров. Сильный удар в грудь развернул тренированное тело вокруг оси. Черная фигура рухнула на ступеньки и заскользила вниз, шляпа слетела и покатилась прямо к ожидающему лимузину. Охранники бросились к безжизненному телу, расстегнули пальто, но поняв, что их функции завершены, уныло отошли в сторону и принялись звонить по телефонам. Пуля, выпущенная из СВД,[15] попала в сердце и вышла через спину. Это был хороший выстрел на такой дистанции. Очень хороший.

Через два часа отличившийся снайпер получил несколько пачек стодолларовых купюр из рук человека, очень похожего на покойного Хана. Кто именно из родственников выполнил обычай кровной мести, никакого значения не имело.

Руководитель «Укргаза» Мамед Гайсанов меланхолично пил из хрустальной армуды[16] ароматный янтарный чай вприкуску с колотым сахаром. Напротив сидел его ближайший друг и советник Адил Халнаров, горестно качая головой, как фарфоровый китайский болванчик. Он не притрагивался к своей армуде, и его чай остывал. Но по большому счету обоим было не до чая.

— Ай-яй-яй! Кто мог думать, что так получится? — в очередной раз вопросил Адил.

— Да уж. Такого финала не мог предположить ни один писатель-фантазер. Жаль, конечно, что столько денег вбухали в Фокина. Ну, надо же быть таким мудаком, чтобы про папашу-бандеровца даже нам не сказать. Зарыли бы старого фашиста в его же бункере — ни одна собака б не раскопала….

— Да он сам кого хочешь зароет…

— А-а-а! Его времена давно прошли!

— А может, все и к лучшему? — Адил перестал качать головой, взял армуду и отпил глоток. — Семенович человек новый, в систему власти никак не вписан, он будет строить систему заново… А у тебя все козыри на руках. Вплоть до проекта «Южного потока»…

— Может, и к лучшему, — кивнул Мамед. — Жизнь покажет!

— А как тебе «Радоновый путь»? — осторожно спросил Халнаров.

— Крысятничал Витя под нашим носом! — нахмурился Гайсанов. — Но надо отдать ему должное: идея хорошая, и реализована отлично. Громадную работу провел, сволочь! Но за крысятничество — конец один. Теперь попробуем прибрать к своим рукам этот радон…

— Да, тема перспективная. А как у тебя впечатление от Семеновича?

Мамед пожал плечами.

— Мы же с ним только раз встретились. Но дал понять, что готов со мной работать. И поставил задачу: идти на сближение с «Трансгазом», но обеспечить и запасной путь, если что — реализовать «Южный поток». Я ответил, что у меня все готово. Соглашение с Азербайджаном подписано, расчеты и чертежи готовы, даже компьютерная программа ждет своего часа. А это, если хочешь знать — самое главное, это мозг проекта!

Адил покивал.

— И что интересно: Семенович у нас даже как гипотеза не проходил. А российская власть его сразу поддержала. И он сразу пошел с ней на контакт. Странно как-то…

— Москва — дело тонкое, — перефразировал Гайсанов поговорку про Восток и улыбнулся.

Адил Халнаров тоже улыбнулся, но получилось несколько натянуто.

Зато на совещании в Российской службе внешней разведки все улыбались естественно: от всего сердца и открыто.

— Я сразу понял, что Баданец меня вычислил, — рассказывал молодой человек в тщательно отглаженных костюме, рубашке и галстуке, начищенных до блеска туфлях. — И на прием он записался в обход референта, и компьютер зачем-то принес… Я не стал дожидаться: быстро вышел из резиденции, сел в машину, пересек белорусскую границу, а оттуда въехал в Россию…

— Вполне грамотная эксфильтрация! — оценил генерал Иванников. Иначе сбросили бы тебя в заброшенную шахту. Или просто закопали.

— Хорошо все, что хорошо кончается, — сказал Дмитрий Полянский.

Молодой человек кивнул и благодарно улыбнулся.

— Дмитрий мне маршрут и проложил…

У него было овальное лицо с ухоженной кожей, аккуратная стрижка, ровный пробор. Зеленые глаза смотрели всегда внимательно и немного настороженно. Упрямо выдвинутая квадратная челюсть свидетельствовала о сильном характере и воле.

— Вы отлично сработали, — сказал генерал-лейтенант Суровцев, обращаясь к молодому человеку, но вместе с тем поощрительно поглядывая на Полянского: именно он руководил агентом «Референт».

— Вы оба отлично сработали и заслуживаете поощрения! — на этот раз директор обращался к генералу Иванникову, и тот с готовностью кивнул, сделав знак своему заместителю. Полковник Зимин поспешно черкнул что-то в своем блокноте.

— Благодаря разработанному Полянским плану и успешной его реализации товарищем Ганзенко, мы сумели показать коррумпированность людей, претендовавших на высшую власть в братской республике, — продолжил директор. — Люди сделали правильный выбор, что привело к нормализации отношений между нашими странами.

— По имеющейся информации, товарищ генерал-лейтенант, оппозиция не оставила планов конфронтации с Россией, — вмешался генерал Иванников. — Они вынашивают идею пустить через свою территорию азербайджанский газ и самим стать у вентиля, снабжающего Европу…

— Ну, это у них вряд ли получится, — усмехнулся директор, и все понимающе переглянулись. Все, кроме Игоря Ганзенко, он был не в теме.

В офис телекомпании «Зенит» теперь просто так не зайти: внизу появился строгий охранник в камуфляже, который пропускает посетителей только с разрешения сотрудников и по предъявлению паспорта.

Посетителей много: кто-то хочет заказать видеосъемку свадьбы или фотоочерк к юбилею родственника, часто приходят газетчики, чтобы взять интервью у самого Ивана Черепахина, пробившегося на центральное телевидение, сделавшего сенсационный репортаж и прославившего журналистику Лугани почти на весь мир. Много правдолюбцев и обиженных, которые размахивают пачками документов и просят о заступничестве.

Иван Сергеевич сидит в своем кабинете, расписывает операторов и репортеров на заказные съемки, охотно, хотя и достаточно сдержанно, дает интервью.

Однажды к нему заглянул невысокий румяный человечек, напоминающий взъерошенную сову, выгнанную какой-то неотложной нуждой днем из своего дупла.

— Вы меня помните? Я Сушин Аристарх Матвеевич…

Но Черепахин уже вспомнил своего сокамерника, давшего массу полезных советов и даже поспособствовавшего с адвокатом. Правда, возможно, он был «наседкой»…

— Что-то у меня плохо продаются «Лингвистические задачи», — сразу взял быка за рога Аристарх Матвеевич. — Вы не могли бы дать их рекламу? Или на вашем канале, или в газете… Ведь это действительно уникальный труд, и очень редкий…

«Конечно, он самый настоящий автор, — пристыженно подумал Черепахин. — Какая „наседка“ будет заботиться о своих книгах? Да и откуда книги у „наседки“?»

А вслух сказал:

— Конечно, дорогой Аристарх Матвеевич! Я помню, как вы отнеслись к своему товарищу по несчастью! И я сделаю для вас все, что смогу!

Аристарх Матвеевич даже прослезился.

— Очень… очень приятно встречать обычную человеческую благодарность! Это редко бывает, очень редко… Со сколькими я сидел, многие потом и не здороваются…

Поймав изумленный взгляд Черепахина, он сбился.

— Гм, да, в жизни все так запутано… Кстати, вы ведь помните следователя Крайко?

— Ну конечно, помню. А что?