Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Собираясь, он продолжал думать о Егоре. То, что Егор дружить умеет и быть честным, в этом сомнений нет.

Родился Егор на Дальнем востоке в 1975 году. Тогда Виктор Зеленин служил в танковой учебке «Камень-Рыболов» заместителем командира учебной танковой роты по технической части. Когда родился в семье второй ребенок и мальчик, тогда старший лейтенант Зеленин от радости чуть было не погиб на бронетранспортере. Об этом он не любил вспоминать. Но знали об этом только единицы людей, находящихся тогда вместе с ним. Прибывая в приподнятом состоянии и немного под градусом, старлей занял место водителя и на спуске с сопки потерял управление, отказали тормоза. Бронетранспортер на бешеной скорости ушел с дороги влево и несся к обрыву над рекой. Водитель, командир роты и сверхсрочник — старший техник роты — мотались по боевому десантному отсеку, ничего так и не успев понять, кроме того, что кричал Зеленин: Тормоза! Тормоза пропали. Держитесь! На пол. Все на пол.

Бронетранспортер взлетел и упал в огромный танковый окоп, наполненный водой, накренившись набок и почти вылетев из него, остановился. Остановившись, стал сползать снова в окоп, затапливая свои отделения водой. Когда все вылезли из машины мокрые, в вонючих водорослях, и сели у обрыва, то так смеялись, разглядывая друг друга, что сразу не поняли, какая страшная крутизна обрыва была всего-то в пяти шагах перед окопом.

Много лет, нет-нет, да и вспоминал Зеленин этот спуск, и всегда ему становилось не по себе. Пять всего шагов до смерти. Это случилось в день рождения его сына Егора, восемью часами позже. И вряд ли бы кто-то из них выжил, упади машина в реку. В жизни у Виктора позже будет много подобных случаев везения. Аннушка всегда, когда потом узнавала о случившемся, говорила:

— Благодари, Витя, Бога. Моли за сегодня и проси на завтра.

Егор, когда жил с родителями в Монголии, познакомился с дочерью Владимира и Марины Цветковых Татьяной. Егору тогда было двенадцать лет. Так суждено было случиться, что после Афганистана в 1987 году полковника П, веткова назначили командиром дивизии в 39-ю Армию ЗабВО, дислоцируемой в Монголии. Через месяц там же начал службу и подполковник Зеленин в новой должности заместителя командира соединения по технике и вооружению. Семьи проживали в одном гарнизоне и даже в одном доме. И вот с тех пор влюбился, как выясняется, Егор в Татьяну, несмотря на то, что старше она его на целых два года. Девочки, в своем большинстве, в школьные годы любят мальчиков постарше. Егор же среди своих сверстников всегда отличался силой, характером и серьезностью поступков, он старался приблизиться к старшеклассникам и внешне выглядеть не хуже одноклассников Татьяны. А за Татьяной постоянно кто-нибудь, да ухаживал. Татьяне Егор нравился и до отъезда в Москву, он был ей как брат, как друг.

Зазвенел входной звонок.

— Открыто, — сказал Виктор и направился к двери.

В дом вошел сосед Семенов Иван Кузьмич, тоже бывший военный, майор в отставке, списанный по состоянию здоровья, вчистую.

— Проснулся, Степаныч? Доброе утро! — здороваясь по рукам и проходя в комнату, сказал Кузьмич.

Он был в полной амуниции. Поверх мехового комбинезона надет белый маскхалат, на груди армейский бинокль, за плечами вещмешок, и в руке ружье двенадцатый калибр, горизонталка.

Утро выдалось тихим и не сильно морозным. Охота удалась. Тетерев и заяц-беляк лежали в рюкзаке Виктора. Кузьмич на этот раз довольствовался двумя тетеревами. Устав от лыжной ходьбы, они с удовольствием шли по твердому насту, приближаясь к домам. Деревня готовилась к обеду, дымились трубы печей, катались с горки детишки, взрослых никого, чувствовалось зимнее размеренное деревенское воскресенье. Виктор сразу узнал в женщине, выходившей из ограды его дома, местную почтальоншу-Катерину. Она остановилась, узнав охотников, а потом быстро зашагала к ним навстречу. Виктору вдруг стало также тревожно, как утром, когда упала икона.

— Что-то Катька не зря бежит в выходной, — сказал Кузьмич.

Виктор промолчал и быстро шагнул навстречу Катерине.

— Виктор Степанович! Вам телеграмма срочная, — запыхавшись от быстрой ходьбы, сказала полненькая почтальонша и протянула ее Виктору.

Виктор впился глазами в текст: «Срочно позвони в Москву по телефону 499-60-59. По Егору. Людмила».

— Вот тебе и сон, — пробормотал Виктор и сказал Кузьмичу:

— Срочно к тебе на телефон.

На ходу, поблагодарив Катерину, стоявшую в каком-то оцепенении от плохого предчувствия, Зеленин зашагал к дому Кузьмича, где ему беспрепятственно предоставляли телефон.

Людмила как будто бы сидела рядом с телефоном.

— Алло, Витя! Здравствуй! Егор пропал. Ты только не волнуйся, его ищут, — выпалила Людмила и сразу замолчала, тяжело дыша.

— Как ты узнала? — спросил Виктор.

— Звонил Артем, просил найти тебя, ему из госпиталя трудно дозвониться.

— Давно пропал? Кто его ищет?

— Пропал он и его взводный, лейтенант, после боя. Без вести пропали. Я, Виктор, ничего больше не знаю, — Людмила тихо заплакала.

— Сколько прошло дней?

— Кажется, сегодня пятый день.

— Скажи, Люда, а Цветков в Москве?

— Вчера прилетел, кажется. У меня есть только его адрес и рабочий телефон, но сегодня воскресенье и никто трубку не берет.

— Пожалуйста, будь сегодня в своей «общаге» после двадцати часов. Я приеду. Спасибо тебе. До свидания.

Он медленно опустил трубку. «Еще одна беда свалилась на его плечи, сердце и все его существо», — подумал Кузьмич про Виктора.

Сборы были недолгими. Через час, как и договорились, Кузьмич выгнал свой «УАЗ-469», и он тарахтел у калитки Зеленина.

Ехали молча. Виктор погрузился в тяжелое размышление:

— Афган показал, да и раньше на войнах было всякое с без вести пропавшими. Возвращались неожиданно, по много лет томились в плену, батрачили на чужой земле, оказывались за границей. Есть надежда. Есть ниточка. Пропал — это не погиб. По Афгану знаю, надо только искать, надо идти на выручку. Искать быстрей. Ведь они там ждут помощи. Цветков сегодня генерал Генштаба, и он, только он сможет помочь своему будущему зятю. Оно ведь так, сверху звоночек, давление, и в низах крутится все. Но почему за пять дней ничего не сообщили?

В Москву Зеленин прибыл автобусом поздно вечером. За полночь его встретила жена Артема Шмелева Людмила. Из трех комнат квартиры на десятом этаже, Шмелевы занимали две комнатки, восемь и десять квадратных метров. В комнате на восемнадцать квадратов проживала семья из трех человек погибшего прапорщика из Московского ОМОНа, жена Валентина и два сына двенадцати и пяти лет. Кухня в семь квадратных метров имела два стола, холодильник, четыре стула, два навесных кухонных небольших шкафа. В комнатках Шмелевых ничего лишнего, в комнате, которая побольше, был стол, два стула, раскладной диванчик в углу, двухстворчатый шкаф и маленький телевизор. Там и разместился после ужина Виктор. Людмила с младшей дочерью Ольгой уснули в маленькой комнате, с такой же комплектацией, но имелся еще и балкон. Людмила толком так ничего и не знала, как и где пропал Егор. А Виктор ночью беспокоить генерала Цветкова не стал.

В семь утра Цветков сам позвонил на квартиру и сообщил Зеленину о том, что к девяти часам за ним придет машина и доставит его к нему.

В Генштабе у Цветкова.

Генерал восседал в небольшом, но уютно обставленном кабинете. С портрета внимательно смотрел Президент России Борис Ельцин. На столе пять разных телефонов, на стене карта России и много всякой необходимой и четко вписываемой в кабинет мебели.

Пока Зеленина сопровождали в этот кабинет, он стал понимать, насколько в войсках они мелкие сошки и по должностям, и по званиям, и по масштабам дел, по сравнению с теми, кто трудится в поте лица в этом огромном учреждении. Штабы он не любил любые.

— Витя, я пока сделал все, что мог, — начал разговор после приветствия генерал. — Разведка, где очень компетентные ребята из ГРУ (Главное разведывательное управление), сообщила о пленении «духами» двух оставшихся в живых десантников. После подрыва БМД (боевая машина десанта) с разведывательной группой под Ножай-Юртом и нападения боевиков среди погибших не оказалось взводного лейтенанта Коршунова и Егора Зеленина. Так же из своих источников, через ФСБ, установлено, что группа боевиков, обстрелявшая десантников, «перебросила» двух пленных в их штаб, под Ведено. Вот такие дела, Виктор, — генерал замолчал.

Молчал, видимо, переваривая услышанное, Зеленин. Прослуживший в армии двадцать пять лет, полковник, который практически никогда не паниковал, доверялся своей интуиции и даже ловил драйв от сложных ситуаций, почувствовал себя абсолютно беспомощным. Здесь Москва, Генштаб, не стреляют «духи», не месят грязь бойцы, а там его сын, его сын ждет помощи. Кто он, по сравнению с генералом и даже с теми, кто воюет там, на Северном Кавказе, офицерами?