Татьяна Степанова - Душа-потемки

– Да как я поступила? Это же он уехал со своим Чугуновым, он ему дороже всех, выходит. Дороже меня.

Катя тоже встала. Пора и тут заканчивать. Хватит истерик, хватит объяснений и уговоров.

– Ты думаешь, что можешь вот так с ним… с нами поступать, потому что красивая? Красивым все позволено, да?

Посреди истерики еще и комплименты выплывают. А народ, кажется, уже прислушиваться начинает – что там за скандал. Вон в конце коридора люди на лестнице – шли мимо, остановились, удивленные. Один сюда смотрит, высокий.

Катя достала из сумки бумажный носовой платок и протянула Мещерскому.

– Вытри слезы и успокойся.

Мещерский отвернулся к стене.

Тогда она пошла по коридору. Начальник паспортного где-то задерживается, вот досада, как не вовремя… К кому бы тут в ОВД Центрального округа зайти из знакомых? Переждать бурю в стакане воды.

Двое мужчин – те самые, что с любопытством наблюдали за скандалом, теперь спускались по лестнице на второй этаж, где располагался отдел вневедомственной охраны. Один – уже в годах, полный и лысый, в отличном сером костюме, отливавшем стальным блеском. Второй – на полшага сзади – высокий, немного сутулый, средних лет, в черном дорогом костюме и белой рубашке, дресс-код, в котором ходят телохранители весьма состоятельных господ. Катя за годы жизни с «Драгоценным В.А.» в этих тонкостях досконально разбиралась.

Высокий оглянулся.

Катя пошла в отдел вневедомственной охраны, вспомнив, что там сейчас на дежурстве должен быть майор Бурлаков. Вот тут, в 23-м кабинете, можно зайти к нему поболтать – он дядька простецкий и добрый. До обеда трезв как стеклышко, после обеда… в сейфе всегда у него имеется, и порой к нему кореши заглядывают из других отделов – вроде по делам, а там и на «семь капель».

А Мещерский пока что в себя придет, образумится. А может, уедет, смоется. Не станет же он по всему зданию разыскивать ее по кабинетам. А объясняться еще и с ним по поводу Вадьки… по поводу развода у нее сейчас просто нет сил. После того, как она заберет загранпаспорт и обратится в посольство за визой, пройдет дней десять – шенген в меньший срок не уложится, а может, даже две недели. И это станет для нее отсрочкой.

По сути, ведь она все еще стоит на этой чертовой развилке.

И наверное, решит все сама.

Но потом, не сейчас.

Катя решительно постучала в дверь двадцать третьего кабинета и вошла. Майор Бурлаков восседал за столом, а напротив него сидели двое патрульных. Лица у всех троих какие-то кислые – так показалось Кате в тот момент.

Она и представить себе не могла, на пороге каких событий оказалась вот так – по чистой случайности, открыв дверь двадцать третьего кабинета вневедомственной охраны.

– Какие люди! Екатерина, привет.

– Здравствуйте, я не помешала?

– Присядь, мы вот сейчас только с рапортами закончим, – Бурлаков при виде Кати приосанился и оживился.

И Катя села, решив поболтать с майором Бурлаковым, как только он отпустит своих подчиненных. Но то, что она услышала в последующие полчаса, заставило ее забыть обо всем – о паспорте с «биометрией», о расстроенном Мещерском и даже о том выборе, который…

Одним словом, все подождет – тут вот тут дела интереснее.

– И что я читаю в этой вашей бумаге, так называемом рапорте руководству, – майор Бурлаков взял со стола два листа, мелко и убористо исписанных. – Подъехали, как обычно, в три часа ночи, цель – контроль и профилактика…

– Машина ЧОПа прибыла несколькими минутами позже. Там вон Морозов в двадцатом кабинете ждет, тоже побеседовать с вами желает, – один из патрульных говорил, а другой помалкивал.

Катя вдруг поняла, что она лишняя тут, и хотела было встать.

– Ни, ни, ты, Екатерина, сиди. Вот, – майор Бурлаков кивнул на нее, – вот коллега из областного Главка, из Пресс-центра, вот при ней все и излагайте. А потом решим сообща – могло такое случиться или… Нет, это ж курам на смех! Что там, по-вашему, привидение, что ли, в универмаге завелось?

Кате стало любопытно.

– Мы оба написали все как было, – нехотя ответил патрульный. – А там уж… Морозов вон из ЧОПа подтвердит. Он и ту бабку с собой специально привез. Она тоже с ним в двадцатом – вас дожидаются.

– А о чем мне с ними говорить? – хмыкнул Бурлаков. – Я с вас объяснения требую, потому как вы мои сотрудники и находились в ту ночь на дежурстве при исполнении служебных обязанностей. А сами наклюкались так, что черти мерещиться вам обоим начали!

– Да не пили мы в тот вечер! – воскликнул до этого молчавший патрульный.

– А какого хрена тогда в официальном рапорте пишете… вот: «Проходя по периметру здания универмага, услышали неустановленные звуки потустороннего происхождения», – Бурлаков процитировал рапорт.

Кате стало очень интересно. Согласитесь, не часто такое услышишь в отделе вневедомственной охраны.

– Ну а если я не знаю, как тот звук вам описать, – голос патрульного был скучным. – Конечно, ваше право не верить. Но мы слышали, и Морозов с дядей Мишей тоже слышали. И та старуха из дома напротив. Она проснулась.

– Может, какой пьяный вопил? Алкаш?

– Так люди не кричат. И вообще это не на крик было похоже… Не знаю, как описать. И не вопль… звери так иногда… ну, не знаю, тигр ревет… не знаю, тигров тоже не слыхал. Короче, что-то нечеловеческое.

– Морозов даже сдрейфил, побледнел, – буркнул второй патрульный. – А вы его знаете. Кого Морозов боится?

– Что-то «нечеловеческое»… Слыхала, Екатерина? – Бурлаков вздохнул. – Вот оно как у нас теперь все. Вот какие рапорта в папки подшиваем. А с сигнализацией там все оказалось нормально?

– Так точно. Все датчики работали и были исправны.

– Внутрь универмага вы не входили?

– Не положено, сами отлично знаете.

– Да я-то знаю, я вот не знаю, как такие рапорты на стол начальнику управления класть. Завтра же кадровики свою бумагу настрочат с проверкой, на тесты еще находитесь потом насчет алкогольной и наркозависимости!

– Не пили мы в тот вечер, – упрямо повторил патрульный. – А звук тот слышали. Шел он изнутри здания… Старуха вон говорит…

– Да умолкните вы со своей старухой… дойдет и до нее очередь, – Бурлаков отмахнулся. – И с Морозовым буду говорить. Я как эту вашу писанину сегодня утром прочел… батюшки-светы… это ж вы под увольнение себя подставляете, мужики. Глюки мерещатся на суточном дежурстве! Вот что кадровики скажут. И будут сто раз правы. Чтобы вот такие рапорты ваши чудесатые прикрыть, сто бумаг надо исписать. И все мне, вашему непосредственному руководителю. Потому что жалко вас, дураков… если уволят сгоряча…

– Простите, а о каком универмаге речь? – спросила Катя.

– «Замоскворецкий». Бывший мосторг, – ответил патрульный. – Мы все понимаем, только… изложили мы всю правду, все как было.

– Я владельца здания вызвал, у нас с ним договор на охрану. Возьму и с него объяснения, – Бурлаков покачал головой. – И все ради вас, дурней, стараюсь. Это ж надо – «потустороннее происхождение»…

– По-другому не скажешь. Нечеловеческое что-то… Неприятно было это слышать, если не сказать жутко, – патрульный покосился на Катю, – Морозов с участковым разговаривал, а тот с кем-то из казарм, что напротив. Так вот вроде и там тоже слышали – караульные, дежурный офицер. Причем несколько раз и все ночами. А жильцы соседнего дома…

– Слушай, ты что, следователь или участковый? – Бурлаков разозлился. – Ты что мне тут канитель затеваешь? Сигнализация универмага в норме была?

– Так точно.

– Признаков проникновения в здание вы не зафиксировали?

– Так точно, не зафиксировали.

– И все. Вот это самое для нас главное. Для нас – вневедомственной охраны. А если желаешь в эти, как их… охотники за паранормальщиной податься, то вот бумага, вот ручка – рапорт на увольнение, и адъю. Я понятно изложил?

– Так точно, товарищ майор, понятно.

– Все свободны. С Морозовым вашим я потом сам разберусь. Он как уволился, как в ЧОП перешел работать, так с хорошей-то зарплаты, видно, на коньяк стал налегать.

– Да не пил он в тот вечер! Трезвый, только из отпуска.

– Тем более что из отпуска… с бодуна хорошего… Все сво-бо-дны, – Бурлаков стукнул по столу. – С владельцем здания сейчас переговорю. Потом съездим все там в этом универмаге осмотрим для порядка – в целях профилактики… А рапорты перепишите. Чтобы этого слова поганого «потустороннее» я там больше не видел.

Патрульные забрали рапорты и молча вышли.

– А что случилось-то? – спросила Катя.

– Да вот курьез на ночном дежурстве. Патрулировали объекты в районе Александровской улицы. Возле Замоскворецкого универмага остановились показания датчиков считать. А потом… вот понаписали всякую хрень. Странно. Ну одно дело новички, но они-то давно уже работают. И парни вроде неплохие, неглупые. Звуки, видите ли, они ночью услышали… перепугались… Кому сказать… С меня же первого потом спросят – что у тебя с личным составом творится в отделе.