Шерриер Кристиан - Не говорите ему о цветах

— А разве не так? Я в этом убеждена. Обязательно надо отказать ей от места!

— Нет, клянусь, она никуда не уйдет.

— Но почему, Жак, почему ты так хочешь, чтобы она осталась? Вот уже несколько дней я спрашиваю себя, нет ли между вами какой-то связи, не предаетесь ли вы гнусному пороку, когда меня нет дома?

Жак Берже спокойно поднялся и медленно дошел до двери. Он распахнул ее и, повернувшись к жене, сказал, еле сдерживая бешенство:

— Немедленно убирайся, да побыстрее!

Франсуаза Берже, пораженная, смотрела на него. Потом кончик носа ее задергался, глаза налились влагой, и она разразилась бурными рыданиями. Вся в слезах, она кинулась вон из комнаты и скрылась в коридоре.

Роберт спустился с кровати и посмотрел в окно. Стояла уже глубокая ночь. Крадучись, он добрался до двери, отворил ее и вышел в коридор. Насторожился, потому что услышал звуки голосов и среди них голос Урсулы. На цыпочках он подкрался к перилам и заглянул в лестничный пролет.

Жан-Клод сидел в кресле и рассматривал иллюстрированный журнал. Роберт увидел, что рядом с ним была Урсула, хотя всю ее он не смог разглядеть. Она сидела, положив ногу на ногу. Длинное платье было застегнуто не до конца, он мог любоваться изящной линией ее ноги вплоть до бедра. Он был не в состоянии оторвать взор от ее золотистой кожи, дающей ощущение здоровья и упругости.

Руки Роберта впились в перила, на губах заблестела слюна. Он отступил, повернулся и, так же крадучись, двинулся по коридору. Он остановился перед комнатой Урсулы и, казалось, колебался какое-то время, потом вошел. Ребенок осторожно закрыл за собой дверь, подошел к кровати и зажег лампу в изголовье. Слабый свет разлился по комнате, и ночные тени попрятались в углах. Он осмотрелся, увидел комод и стал выдвигать ящики. Грязное белье Урсулы лежало внизу. Он схватил рубашку, рассмотрел и погрузил в нее свое лицо. Он вдыхал запах Урсулы, как будто всасывал его в себя, мял рубашку в руках, комкал перед лицом. Дыхание его сделалось хриплым и грубым, потом постепенно он успокоился и положил на место белый нейлоновый шар. Затем вынул платок и вытер слюну, ниткой спускающуюся изо рта.

Теперь он подошел к умывальнику. На стеклянной полочке лежал гребень, в котором запутались несколько золотистых волосков. Роберт взял его в руки и внимательно рассмотрел. Он вытащил волосы, намотал их на указательный палец и засунул в рот.

Когда он сосал палец, его внимание привлек слабый шум, похожий на царапание, который шел от окна. Он повернулся и увидел за стеклом что-то непонятное. Роберт подошел к окну вплотную. И внезапно смутная форма обрела четкие контуры и стала страшным гримасничающим лицом, испещренным морщинами с вытаращенными глазами. Длинные, спущенные на глаза волосы, кожа воскового цвета, искривленный рот выплевывал какие-то слова. Как будто с разбега он ударился об что-то острое. Роберт отскочил назад, перевернул столик с гнутыми ножками, вышиб кулаком дверь. Рыча и бормоча, в коридоре он налетел на Урсулу.

Он упал перед ней на колени, обвив руками ее щиколотки. Он выл, выл долго, как раненый зверь.

Жак Берже кинулся в коридор и подбежал к ним, повторяя, как заведенный: «Что случилось, что случилось?» Урсула ничего не могла понять. Она поднялась наверх, чтобы лечь, и тут увидела, как из ее комнаты выскочил Роберт с дикими завываниями. Ничего больше она не знала. В этот миг к ним подскочил Жан-Клод. Он встал на колени возле Роберта, который дрожал как в лихорадке, и начал что-то ласково шептать мальчику на ухо. Роберт показал на комнату Урсулы и опять принялся кричать. Жан-Клод вошел, осмотрел все углы, подошел к окну.

Стояла черная и безмолвная ночь. Все было тихо и спокойно. Он поставил на место столик и поднял с пола книгу. На кожаном переплете была вытиснена корона. Жан-Клод перелистал ее машинально. Это были стихи. На титульном листе он нашел имя автора — Эйхендорф. Над именем автора карандашом было написано: — ф. Герренталь. Он захлопнул книгу и положил на столик.

Ему было приятно, что Урсула любит поэзию. Еще раз он убедился, насколько тонкая у нее душа. Он вышел в коридор. Урсула уже вела Роберта спать. Отец вернулся к себе. Жан-Клод стоял и раздумывал, стоит ли ему подождать возвращения девушки. Ему захотелось поговорить с ней о поэзии. Его любимый поэт Мюссе. Стоит ждать или нет? Ей это может не понравиться, может быть, она не захочет с ним разговаривать или просто устала. Жан-Клод решил не ставить Урсулу в неловкое положение и пошел к себе в комнату, вспоминая о том, какое лицо было у Перрюшо, когда они вчера встретились.

На следующий день после полудня Урсула собралась читать под верандой. Она забралась в старое соломенное кресло, одну ногу перекинула через подлокотник и голой пяткой другой ноги уперлась в край. На ней были старые хлопчатобумажные брюки и блуза с квадратным вырезом. Жак Берже глядел на нее и думал, что она действительно прелестна. Он подошел к ней. Девушка оторвала глаза от книги и улыбнулась.

— Урсула, — сказал он, — я иду в книжный магазин. Не хотите ли пойти со мной? Можно зайти в немецкие магазины, и там вы сможете себе что-нибудь выбрать.

— С удовольствием, месье. Подождите немного, я только переоденусь.

— Да нет же, не стоит. Вы прелестны и так.

Несколько минут спустя они были уже на бульваре.

Красота Урсулы производила обычный эффект. Девушка шла довольно быстро, и Жаку Берже было нелегко за ней поспевать. Обычно он брал с собой трость, но сегодня отказался, решив, что она его старит. Он взял Урсулу за руку и сказал:

— Незачем так торопиться. Книжные магазины закрываются поздно вечером. У нас уйма времени.

— Я тороплюсь, потому что не хочу, чтобы Роберт проснулся без меня.

— Ба! Забудьте Роберта хоть на время. Дома Жан-Клод и он им займется. Он прекрасная нянька.

— Я знаю, но вчера вечером мальчик испытал нервный шок.

— Он уже пришел в себя. Но меня мучает вопрос, что же такое он мог увидеть в вашей комнате и так испугаться?

— Может быть, какое-нибудь животное или насекомое? — ответила она. — Вы ведь знаете, в доме так много тараканов.

— Знаю, но таракан не мог напугать Роберта. Он обожает их гонять, это одно из самых больших удовольствий в его жизни.

— Тогда я не знаю.

— Я тем более.

Какое-то время они шли в полном молчании. Потом Жак Берже спросил:

— Вы не знаете, где близнецы? Вот уже несколько дней, как их не видно. Хотя, признаюсь, их отсутствие значительно облегчает мне работу.

— Они гуляют. Думаю, что они отправились в горы.

Они остановились перед книжным магазином. Урсула сказала Жаку Берже:

— Пока вы выбираете книги, я зайду на почту купить марки. Подождите меня здесь.

Девушка пересекла улицу и вошла в большой зал. Она направилась к конторке и спросила, нет ли ей корреспонденции до востребования. Служащий посмотрел на нее с восхищением и принялся перебирать стопку писем. Ничего не оказалось. Она поблагодарила и вышла. Жак Берже был поглощен изучением книги по египтологии. Когда Урсула подошла, он сказал с возмущением: «Безобразие! Они использовали большинство моих идей по Тутанхамону. Это форменный плагиат. Авторы только перефразировали мои слова».

— Почему вам так нравится Древний Египет, месье Берже?

— Затрудняюсь точно вам ответить на это. Скажем так, он меня завораживает. И потом, когда я погружаюсь в изучение этой цивилизации, я забываю…

— О чем вы забываете?

— Вы сами догадываетесь. О том, что меня окружает. О всех этих мерзких вещах. Об этих существах, абсолютно ничтожных, которые отравляют мне жизнь.

— И я тоже ничтожное существо, месье Берже? — спросила она, останавливаясь.

Он улыбнулся и сказал:

— Нет, только не вы. Вы совсем другая Вы мне очень нравитесь. Но я удивляюсь, что вы делаете здесь, в нашей сумасшедшей семье? После смерти Жюльетты я боялся, что вы уедете. А вы остались. Почему?

— Все из-за вас… Вы мне очень симпатичны. У меня к вам даже что-то вроде… нежности.

— Правда? Мне просто неловко такое слушать. Мне хотелось бы у вас кое-что спросить… Скажите, это по причине… этого расположения вы взяли мою фотографию?

— Ах, вы уже узнали! Да, именно так. Когда я увидела этот снимок, мне так захотелось его иметь. Вы там такой молодой и красивый! Через две недели я уеду в Германию и, глядя на фотографию, буду вспоминать вас.

— Урсула, почему вы говорите мне такие вещи? Ведь по сравнению с вами я старик. Кругом столько молодых людей.

— Во-первых, вы преувеличиваете: совсем вы и не старик, хотя годитесь мне в отцы, а во-вторых, мои сверстники глупы и примитивны, ни с кем мне не интересно так, как с вами.

Они вышли из книжного магазина. Жак Берже так разволновался, что забыл купить нужную ему книгу, пришлось вернуться назад. Урсула осталась ждать его у витрины. Возле почты, прислонившись к стене, стоял человек. Она узнала в нем человека с шарфом, Жерарда Роллэна. Вид у нее стал такой затравленный, словно за ней кто-то гнался.