Евгений Сухов - Токсичная кровь

— Пока… До свидания… Заходите еще, — послышалось в ответ.

— Долго же вы были, — сказали мне на КПП.

— Да, — ответил я. И устало выдохнул.

Теперь домой. Только домой…

Понедельник — день тяжелый. Для кого-то. Однако для меня вчерашний воскресный день был рабочим, как никогда. Ведь это не шутка: опросить почти двадцать больных, побеседовать с их родственниками, отзвониться Володьке и заставить его организовать закрытие продуктового магазина «Изобилие» на Измайловском бульваре с проверкой молочных продуктов (это как минимум). Поэтому понедельник 11 августа стал для меня обычным днем. И даже в чем-то легким.

Часов в двенадцать позвонил Володька Коробов. Сказал, что санкция на закрытие магазина «Изобилие» у него в кармане.

— А ты где сейчас? — спросил я.

— Еду в магазин с экспертом, — ответил Володька.

— Я тоже сейчас буду, — быстро проговорил я.

— Зачем? — Голос Коробова, слава богу, не выражал недовольства.

— Затем, что я веду расследование этого группового отравления. И это я навел вас на магазин с отравой, забыл?

Я сошел на Первомайской и вышел на Измайловский бульвар. Возле магазина стояло несколько машин, в том числе одна полицейская, и с десяток покупателей, недовольных тем, что их любимый магазин не работает.

— Что хотят, то и делают, — услышал я возмущенный голос. — Даже отовариться не дали. Выгнали из магазина едва ли не взашей.

— А у меня продукты уже в корзине были, — поддакнула одна из женщин. — Так заставили все выложить.

— Проверка неожиданно нагрянула, — сказал единственный мужчина из всего десятка покупателей, толпящихся у магазинных дверей. — Это надолго. Так что, девчата, айда в «Пятерочку».

— Там дороже все, — заметила женщина, которую заставили выложить продукты обратно. — Лучше идти в «Магнит».

— «Магнит» ничем не лучше, те же самые крохоборы! Единственный порядочный магазин был, так и тот закрыли!

Я постучал в закрытую дверь.

— Закрыто на проверку, — сурово крикнул из-за двери сержант полиции, даже не пожелав взглянуть на меня.

— Я к следователю Коробову! — крикнул я через стекло. — Позовите его, пожалуйста.

Сержант ушел и через минуту вернулся с Володькой.

— Пропустите, — сказал он сержанту, и мне открыли дверь.

Я прошел в магазин и огляделся: два охранника магазина стояли и молча наблюдали за происходящим, оживленно, воспользовавшись неожиданным перерывом, беседовали между собой три немолодые кассирши в униформе, поглядывая на Володьку Коробова и считая его за главного, в сторонке переминался с ноги на ногу бледный администратор магазина. Возле полок с молочными продуктами колдовал пожилой седоватый эксперт. Меня поразила большая лупа в его руках, при помощи которой он осматривал пакеты и коробки с молоком, сметаной и кефиром. Он был похож на постаревшего Шерлока Холмса, которому уже стукнуло шестьдесят, и если на эксперта надеть кепи знаменитого сыщика с Бейкер-стрит, 221, то сходство было бы и вовсе неотразимым. Интересно, он об этом знает или нет?

— Ну, есть что-нибудь? — с надеждой спросил Володька, подойдя к эксперту.

— Кое-что имеется, — ответил тот и повернулся, держа лупу у глаза, отчего его зрачок был размером с перезрелую черешню.

— Показывай, — потребовал Коробов.

— Вот, гляди, — взял в руки две коробки с молоком эксперт. — Видишь: молоко от девятого августа. Один и тот же производитель, одна партия, она дата выпуска. То есть разливали молоко в эти коробки, скажем так, из одной емкости. И стоят эти коробки на одной полке. А теперь смотри, — сунул он в руку Володьке лупу. — Видишь?

— Куда смотреть-то? — удивленно спросил Коробов.

— Сюда смотри, — нетерпеливо ткнул пальцем эксперт в верхнюю часть коробки.

Володька взял лупу и стал смотреть через нее на то место, куда указал эксперт.

— Видишь? — снова спросил тот Коробова.

— Вижу, — сказал Володька.

— А теперь вот эту коробку осмотри, — дал Коробову другую коробку с молоком эксперт.

Володька осмотрел через лупу сначала верх коробки, а затем и ее всю.

— Ну, что? — спросил эксперт.

— Не вижу ничего, — ответил Володька.

— Правильно, — усмехнулся постаревший Шерлок Холмс, — потому что эта вторая коробка — чистая. Значит…

— Значит, надо смотреть записи с камер наблюдения, — договорил за эксперта Коробов.

— Такая же картина с кефиром и сметаной, — заметил эксперт.

— Я понял, — сказал Володька, возвращая ему лупу и краем глаза глянув на меня. — Забери их все…

— Да уж, тут не оставлю, — снова усмехнулся пожилой Шерлок Холмс. — Стопроцентный вещдок!

— Володь, объясни, пожалуйста, неграмотному аборигену, только что спустившемуся с гор, что значат все эти манипуляции с лупой?

— Я думал, ты догадаешься, — хмыкнул Володька. — Ну, сам подумай. Примени дедуктивный метод. Даю минуту…

— Я думаю, на одной из коробок с молоком было обнаружено отверстие от иголки шприца, — с задумчивым видом заговорил я, — а на другой такой же молочной коробке подобного прокола не было. Это значит, что кто-то специально влил отраву в пакет с молоком. И теперь надо посмотреть записи с видеокамер магазина, чтобы увидеть, кто это сделал. Если, конечно, кто-то не прошелся по молочным товарам со шприцем, наполненным каким-то токсином, во время транспортировки или выгрузки товара.

— Верно, — сказал Володька. — Но встает другой вопрос: зачем это кому-то понадобилось?

Старик Храмов…

Он ведь тоже упоминал про шприц. Сказал, что в холодильнике у него осталась коробка с недопитым молоком, и надо бы посмотреть, нет ли там дырочки от шприца. Неужели версия, что двадцать с лишним человек отравили из-за того, чтобы скрыть отравление одного конкретного человека, верна? И этот человек — пенсионер-общественник Лавр Михайлович Храмов, доставший многих своим несносным характером?

— Среди остро отравившихся больных есть один старикан по фамилии Храмов, так он отчего-то уверен, что покушение совершалось именно на него, — высказал я долго мучившее меня предположение. — А всех остальных отравили для блезиру, чтобы замести следы и увести следствие по ложному пути. Старик Храмов даже предположил, что его пакет с молоком, купленный позавчера в этом магазине, был с какой-то отравой, и что на пакете может быть дырочка от укола шприца.

— Как, ты говоришь, зовут этого склочного старикана? — заинтересованно спросил Володька.

— Храмов Лавр Михайлович, семьдесят три года, действительный и весьма активный член Всероссийской общественной организации «Контроль народа», — ответил я. — Живет на Тринадцатой Парковой в панельной «хрущевке». У меня есть его фото.

— Хорошо, скинешь мне его на мой телефон. — Коробов немного помолчал, а потом медленно проговорил: — А что, если это какая-нибудь акция? Против жителей Измайлово?

— У меня тоже есть такая версия, — кивнул я.

— А связь между пострадавшими какая-нибудь просматривается? Знают они друг друга? — спросил Володька.

— Да не похоже, что отравившиеся знакомы между собой, совершенно случайные люди. Единственная связь между ними, что все они, кроме одного из мной опрошенных, живут в районе Измайлово. Ну, и еще, несколько человек знают старика Храмова…

— Опять этот пенсионер-общественник? — посмотрел на меня Коробов.

— Ну, пока так, — ответил я. — Пара ниточек, как видишь, сходится на нем.

— Будем разрабатывать Храмова, — сказал Володька, — пока более существенных зацепок не найдем. А вдруг, не дай бог, это какой-то маньяк? Ходит по магазинам и подливает яд из шприца в жидкие продукты.

— Но почему тогда никто не умер? — спросил я.

— Умер, — неожиданно сказал Коробов. — Один из тех, что был в реанимации, сегодня утром скончался. Он был московским архитектором, и его звали Андрей Александрович Кулимов.

— Все равно, что это за маньяк такой, который травит большинство людей не до смерти? Ему что, яду жалко? — посмотрел я на Володьку.

— Ну, может, у него его мало, — предположил старший следователь Главного следственного управления с безграничным сарказмом, — вот он и экономит…

— Послушай, тогда, может, акция отравления была направлена не против старика Храмова, а против того, кто умер? Ну, против этого архитектора Кулимова?

— Все может быть, — как-то философски неопределенно ответил Володька. — Разберемся… Сначала надо определить, что это за яд и какое его количество находится в крови больных. А потом сравнить, какое количество отравляющего вещества было в крови умершего. Если доза у него больше, чем у остальных, возможно, он и есть цель преступника-отравителя. А если нет, то… тут нечто другое. В общем, будем разбираться, — повторил Коробов и добавил: — С ядами всегда все непросто. Человеческий организм реагирует на них по-разному. Индивидуально, так сказать. И если одна малая доза у одного человека вызовет только головокружение, рвоту и понос, то другая точно такая же доза для другого человека может оказаться смертельной… — Он замолчал и пытливо посмотрел на меня.