Дэвид Волстенкрофт - Ноль-контакт (в сокращении)

Бен отказался от предложения позавтракать и просто отдал Марии конверт с деньгами за грядущую неделю, которую он собирался провести в разъездах.

В восемь он добрался до работы. Оглядел общий зал и увидел только одну раннюю пташку — Ану, юную угловатую девушку, бильд-редактора. Когда Ана с Беном засиживались в редакции допоздна, они частенько выкуривали косячок на двоих.

— Доброе тебе утречко! — сказал Бен с улыбкой.

— Полагаю, у тебя все в порядке, — улыбнулась она в ответ. — Впрочем, не будем делать поспешных выводов.

Бортовой компьютер Бена в который раз подсказал, что он до сих пор так и не собрался пригласить ее на свидание. Честно говоря, ему нравилась определенная неспешность. И еще — ему не хотелось показывать ей, что на самом деле он не умеет поддерживать серьезные отношения.

После работы он поспешил домой: переоделся, за пять минут собрал вещи. Рассиживаться не стоило — кто его знает, сколько времени проторчишь в пробках. Однако в международный аэропорт Хорхе Чавес он прибыл вовремя. До посадки на лондонский рейс оставалась пара часов.

Он выпил инки-колы в баре, закинул за плечи рюкзак и встал в очередь к стойке службы безопасности. Поездки в Лондон он ждал с нетерпением. У мамы на пятидесятилетии родственники наверняка будут донимать его вопросами, но раз пообещал, что приедет, придется потерпеть. В прошлом году от рака умер отец, поэтому его приезд был особенно важен.

Он улыбнулся охраннику из службы безопасности и сунул свой рюкзак в металлоискатель, замигал красный огонек.

Охранник дал ему знак подойти. Бен послушался.

— Поднимите руки, — сказал охранник по-испански.

Бен поднял руки и оглянулся. Лента конвейера остановилась, и второй охранник пристально смотрел на экран монитора. Он подал ленту на пару сантиметров вперед, затем снова дал задний ход.

Охранники перебросились парой фраз, кивнули в сторону соседнего помещения. Оттуда вышла сотрудница, позвонила куда-то по мобильному.

Бен понимал, что что-то не так, но старался держаться спокойно. Главное — не облизывать губы. В минуты опасности у него всегда сохли губы.

— Встаньте там, — велел охранник.

Бен встал. К женщине с мобильным подошел другой охранник, вооруженный. Таможня, что ли, подумал Бен. Но таможенников он видел на входе. Они выглядели куда симпатичнее. Обаяшка — так его мысленно обозвал Бен — посмотрел в его сторону. И поманил рукой.

Бен облизнул губы.

Он пошел за Обаяшкой к светло-коричневой двери, находившейся за рядом зеркал. В отражении Бен увидел, что его рюкзак охранник несет к совсем другой двери. Увидел он и сотрудницу — она о чем-то спорила с таможенником.

Обаяшка повел Бена по длинному коридору. Бена предупреждали о подобных ситуациях, и он был уверен, что ему ничего не грозит. Только вот рубашка прилипла к спине. И засосало под ложечкой.

— Сюда, пожалуйста, — сказал Обаяшка.

Бен вошел в кабинет.

Увидел свой рюкзак и, к своему ужасу, понял, что сверху лежит нечто, очень напоминающее пакет с героином.

Кондиционера в кабинете не было. Обаяшка изучал британский паспорт Бена с таким видом, словно это было меню китайского ресторана.

— Мистер Стивен Лок, — произнес он с выговором, который выдавал в нем уроженца бедных предместий Лимы. Крутой тип из крутого местечка, подумал Бен. Надо быть начеку.

— Si, señor, — улыбнулся Бен. — Так меня зовут.

— Из Ковентри, Великобритания, — продолжал Обаяшка.

— Совершенно верно, — терпеливо подтвердил Бен.

В качестве Стивена Лока Бен мог красноречиво описать Ковентри, хотя никогда там не бывал. Бен вырос в Бристоле. Семейство Синклеров перебралось туда из Лондона, когда отца Бена уволили с автомобильного завода в Дагенеме. Они поселились в сыром домишке в Хартклиффе. Этот район в туристических проспектах даже не упоминался. Таксисты высаживали пассажиров за километр — дальше ехать отказывались. Над узкими переулками нависали устрашающего вида многоэтажки, вокруг которых все было усеяно пивными банками и осколками стекла. Именно там Бен и получил первые уроки школы жизни. Там он научился лазить по деревьям, выпил свою первую пинту пива, потерял девственность. И там у него на глазах убили его родного брата.

Бен погрузился в воспоминания и даже не сразу сообразил, что Обаяшка перешел к физическим мерам воздействия и колотит его по лицу.

Всего за одну минуту тот добился неплохих результатов: теперь Бен дышал только через одну ноздрю, да и из той выдувались кроваво-красные пузыри. Нос у него был свернут на сторону, кровь залила лицо, рубашку, капала на пол.

— Мне нужно связаться со своим посольством, — сказал Бен, когда Обаяшка решил передохнуть. — Прошу вас, позвоните в приемную. Попросите Джейка. Он объяснит вам, что вы допустили ошибку.

Обаяшка заехал Бену в висок, и голова у того загудела, как церковный колокол. Бен стиснул зубы и попытался сосредоточиться.

— Не понимаю, — через силу улыбнулся Бен, — зачем вам меня допрашивать, если все доказательства, которые вы искали, в рюкзаке? Вы же сами их туда положили, так какого черта…

В дверях появился еще один человек. Костюм на нем сидел словно влитой. Он походил чем-то на русскую матрешку, в которой сидит еще семь штук таких же — мал мала меньше. Этого Бен мысленно прозвал Бабушкой. Мужчина прикрыл дверь и буркнул напарнику по-испански:

— Не забывай, где мы находимся.

Бен покосился на свернутые в трубочку банкноты, которые он выложил так, чтобы Обаяшка их видел. Обычно за взятку в Перу можно было избежать чего угодно, в том числе и тюрьмы. Но, похоже, здесь и сейчас это не сработает.

Бабушка подошел к Бену и оскалил зубы. Взгляд у него был ледяной.

— Мы должны переправить вас в другое место, — сказал он равнодушным тоном.

— Нет, — покачал головой Бен, — сначала позвоните в посольство.

— Мы позвоним, — пообещал Бабушка, — но не отсюда.

Бен слыхал про случаи, когда обычные правила не работают. Надеяться на помощь сверху было бессмысленно. У него оставались только его ум, его тело и время. Обаяшка повел его к выходу. Бен тяжело вздохнул: он понимал, что жизнь его меняется окончательно и бесповоротно.

Воксхолл-Кросс, Лондон.

Маркус Тремэйн сдвинул мышку на пять сантиметров вправо, дважды нажал на клавишу и вернул мышку в исходное положение. Мышка теперь лежала параллельно клавиатуре, которая в свою очередь находилась строго параллельно краю стола. Он любил порядок во всем.

Тремэйн уставился на часы — до четырех утра оставалось всего несколько секунд. И вот наконец ночная смена закончилась.

Он был младшим аналитиком-наблюдателем Секретной разведывательной службы. Его обязанности, по сути, и заключались в том, чтобы мышка лежала параллельно клавиатуре.

Работа разведки связана со сбором данных. Данные укладываются в определенные схемы. Задача Тремэйна состояла в том, чтобы отслеживать малейшие изменения в этих схемах. Это немножко похоже на рыбалку. Сидишь и смотришь на воду — поджидаешь, когда подплывет рыбка.

На проекте «Греко» он работал уже неделю, и оказалось, что клев здесь неплохой. Тремэйн углядел кое-что любопытное.

А еще эта служебная записка от директора проекта. Прежде чем убрать ее в ящик стола, Тремэйн снова ее перечитал.

Строго секретно

Кому: Всем участникам проекта «Греко»

От директора проекта «Греко»

Тема: Первая стадия

Нижеперечисленные находятся сейчас в ведении «Греко»:

Де Сантос, Эндрю

Данлоп, Кристофер

Фримэн, Дэниэл

Галлахер, Джеймс

Кеннеди, Джейн

Мэтьюз, Люси

Манро, Александра

Синклер, Бенджамен

Тернер, Натан

Уильямс, Клэр

Без распоряжения директора документ не копировать и не распространять. С вашей помощью мы обеспечим успешное проведение операции.

С наилучшими пожеланиями,

КБ

Тремэйн надел пальто, пригладил редкие волосы, смахнул перхоть с воротника. Он вышел на улицу, на утренний холод, и тут же зажмурился. Подъехавший «даймлер» чуть не ослепил его.

Тремэйн уселся на заднее сиденье и представил себе грядущий день. Он терпеть не мог возвращаться в пустой дом в Хайгейте. Пустота его угнетала. А когда ему становилось тоскливо, он ел. Надо бы сбросить вес. От одиночества он толстел.

Шофер знал, что разговоров с ним вести не следует. До Маркуса он возил его отца. В автомобиле Тремэйны предпочитали сидеть молча и смотреть в окно.

Маркус потер глаза и в который раз задумался о служебной записке.

— Любопытно… — пробормотал он и постучал согнутым пальцем по стеклу, отделявшему его от шофера.

Тот кивнул, развернул «даймлер» и снова въехал в ворота, из которых только что выехал.