Алистер Маклин - Цирк

— Йон Нойхауз всегда прав. Увидимся, как договорились.

К шести часам вечера стало уже совсем темно. Температура сильно понизилась, дул слабый ветерок, и клочья медленно плывущих облаков изредка закрывали почти полный диск луны. Небо было усеяно ярко мерцающими холодными звездами.

Расположенная в пяти километрах к югу от города парковочная площадка возле закусочной для водителей была заполнена почти до отказа. Из длинного одноэтажного здания лился желтый свет и доносились звуки музыкального автомата. Заведение пользовалось большой популярностью, водители то и дело входили и выходили.

Немолодой мужчина, закутанный с ног до головы в разные шоферские одежки, вышел из закусочной и забрался в кабину своего грузовика, большого пустого фургона для перевозки мебели с двумя дверцами сзади и обитого рейками по бокам для прочности. Кабина ничем не отделялась от основной части фургона, просто впереди стояло водительское кресло. Водитель включил зажигание, двигатель заработал, но прежде, чем мужчина успел коснуться тормозов, педали сцепления или ручки переключения скоростей, он неожиданно рухнул без сознания на рулевое колесо. Громадные руки подхватили его под мышки, сдернули с сиденья, словно тряпичную куклу, и уложили на пол фургона.

Мануэло пластырем заклеил горемыке рот, а затем завязал ему глаза.

— Жаль, что приходится подобным образом обращаться с невинными гражданами!

— Согласен. — Кан Дан печально покачал головой и затянул последний узел на запястье жертвы. — Но это только ради пользы великого дела. Кроме того, — произнес он с надеждой, — этот гражданин, возможно, не такой уж невинный!

Рон Робак, прикручивавший веревками ноги водителя к одной из продольных реек, промолчал, полагая, что ситуация в комментариях не нуждается. В его арсенале были лассо, бельевые веревки, толстый шпагат и большой моток нейлонового троса, очень подозрительный на вид и к тому же очень толстый и тяжелый: через каждые сорок пять сантиметров на тросе были завязаны узлы.

В шесть пятнадцать Бруно, великолепно разодетый в свой костюм Пьеро (как он его мысленно называл) и в изумительную псевдошиншиллу, вышел из отеля. Он шел неторопливой размеренной походкой человека, который не беспокоится о времени. На самом деле Бруно старался не тревожить гремучую ртуть в шести взрывателях, висевших у него на поясе. Объемистая нейлоновая шуба прекрасно их маскировала.

Как и подобает человеку, у которого куча времени, Бруно бродил наугад, следуя довольно извилистым маршрутом, слишком запутанным и потому производившим впечатление заранее обдуманного. Он подолгу задерживался у витрин, изучая выставленные товары, и не пропускал даже маленьких витрин у входа в магазин. Но вот наконец он свернул за угол, заметно ускорил шаг и нырнул во тьму дверного проема. Из-за угла появился мужчина в темном плаще, остановился в нерешительности и затем бросился вперед, мимо того места, где притаился Бруно. Внезапно мужчина упал на колени и мгновенно застыл — Бруно ребром правой руки ударил его пониже правого уха. Удерживая преследователя одной рукой, Бруно быстро обыскал его карманы, обнаружил автоматический пистолет и тут же снял его с предохранителя.

— Вперед! — скомандовал он.

Угнанный мебельный фургон стоял почти посредине южного переулка, примыкавшего к «Лубилану», последним в ряду пяти припаркованных здесь грузовиков. Бруно заметил его сразу же, как только остановился на углу главной улицы и южного переулка, дружески обнимая своего бывшего преследователя. Он решил, что разумнее будет остановиться, потому что на противоположной стороне переулка возник человек с автоматом через плечо. Судя по его наружности, он и думать забыл об оружии. Как и его коллеги минувшим вечером, охранник не отличался военной выправкой и просто плелся вперед, страдая от холода и захлебываясь от жалости к самому себе.

Бруно сильнее вжал пистолет в бок своему спутнику.

— Только пикни, и ты труп!

Пленника такая перспектива явно не привлекала. Казалось, он окоченел от холода и страха. Как только охранник свернул на главную улицу, — было непохоже, чтобы он стал подозрительно оглядываться назад через плечо. — Бруно повел свою добычу вдоль стоявших грузовиков. Зайдя за машины, они оказались скрыты от глаз любого человека на той стороне переулка.

Подталкивая перед собой своего пленника, Бруно осторожно провел его между третьим и четвертым грузовиками и выглянул направо. В этот момент второй охранник появился из-за юго-восточного угла «Лубилана» и двинулся по переулку. Бруно вернулся на тротуар. Опасаясь, что в самый неподходящий момент пленник наберется мужества и закричит, Бруно, уже не боясь быть увиденным, повторил тот же удар, на этот раз с большей силой, и опустил человека на землю. Охранник, ни о чем не подозревая, прошел мимо. Бруно взвалил пленника на плечи и понес его к задней дверце мебельного фургона, которая тут же отворилась: видимо, за ним наблюдали через ветровое стекло. Кан Дан мгновенно втащил бесчувственное тело внутрь, Бруно забрался следом.

— Робак уже выехал, чтобы забрать для меня из поезда эту игрушку и кассеты?

— Выехал, выехал.

Кан Дан спрыгнул на землю, за ним последовал Мануэло, который спрятался за грузовиком. Силач улегся посреди переулка, достал из кармана бутылку виски, щедро полил себе лицо и плечи и замер, сжимая в одной руке бутылку, а другой прикрывая лицо.

Из-за юго-восточного угла появился охранник и почти сразу заметил Кана Дана. На мгновение он остолбенел, осторожно огляделся вокруг, убедился, что опасности нет, и бросился бежать к распростертому на земле человеку. Приблизившись, охранник сорвал с плеча автомат и стал медленно, с опаской подходить, направив дуло в сторону массивного тела. С пяти метров он бы, конечно, не промахнулся. Но Мануэло не промахнулся и с восьми метров. Рукояткой ножа он попал охраннику точно между глаз, и Кан Дан, заботливо подхватив беднягу, через пять секунд внес его в фургон.

Еще через десять секунд Мануэло подобрал свой нож и вернулся на прежнюю позицию за грузовиком, а Кан Дан — на прежнюю позицию посреди переулка. Вера Бруно в этих двоих была такова, что он даже и не думал следить за их тяжкими трудами, а сосредоточился на процессе связывания пленников по рукам и ногам, затыкания им ртов и надевания повязок на глаза. Через шесть минут пять человек были надежно привязаны к боковым рейкам машины, совершенно беспомощные и лишенные возможности издавать звуки. Трое из них уже пришли в себя, но были не в состоянии что-то изменить. Циркачи — большие мастера в искусстве вязания узлов, нередко от этого умения зависит их жизнь.

Вскоре трое друзей покинули фургон. Кан Дан взял довольно изящный, но тяжелый ломик и положил в карман пару полотняных тапочек. Бруно повесил на плечо три связанных шеста, в кармане же у него лежали фонарик и некий пакет, тщательно завернутый в полиэтиленовую пленку. Мануэло вдобавок к разнообразным метательным ножам прихватил с собой устрашающего вида кусачки с основательно заизолированными ручками. Взрывчатку Бруно оставил в фургоне.

Они направились по переулку на восток. Время от времени сквозь облака проглядывала луна, и друзей мог обнаружить любой, у кого имеются глаза. Им не оставалось ничего другого, как продолжать идти, стараясь не привлекать внимания, хотя сомнительно, чтобы любой наблюдающий за ними с близкого расстояния не заметил бы шесты, кусачки и лом.

К тому времени когда друзья добрались до электростанции, расположенной в двухстах семидесяти метрах от тюремной части «Лубилана», луна снова нырнула в облака. Охраны здесь не было, и единственной мерой зашиты являлась толстая металлическая сетка, укрепленная на полых стальных трубах высотой три метра, с перекладинами на высоте двух метров и на самом верху. Верхняя перекладина была щедро украшена очень неприятной колючей проволокой.

Бруно взял у Кана Дана ломик, воткнул один конец в землю, а второй повалил на сетку, в тот же миг отпрыгнув назад. Никаких пиротехнических эффектов: ни ослепляющих электрических дуг, ни вспышек, ни искр. Ограда не была под напряжением, хотя у Бруно и возникли мимолетные подозрения. Только сумасшедший стал бы подавать напряжение на ограду, установленную на земле, но Бруно не исключал возможности, что им придется иметь дело именно с сумасшедшими.

Мануэло заработал кусачками, проделывая дыру в сетке. Бруно вынул красную ручку и задумчиво нажал на кнопку. Кан Дан с любопытством посмотрел на него.

— Не поздно ли ты собрался писать завещание?

— Эту игрушку мне дал доктор Харпер. Она стреляет иголками со снотворным.

Один за другим друзья пролезли в проделанную Мануэло дыру. Не успели они сделать и пяти шагов, как обнаружили, что отсутствие охранников из породы людей компенсируется таковыми из собачьей породы, три представителя которой в образе доберманов-пинчеров вылетели навстречу им из темноты. Нож Мануэло сверкнул в невидимом полете — и прыгнувшая собака встретила смерть в воздухе: лезвие по рукоять воткнулось ей в горло. Вторая собака рванулась к горлу Кана Дана, но железные ручищи обхватили ее голову, резко повернули безо всяких усилий, и раздался хруст позвоночника. Третий доберман сумел сбить Бруно с ног, но к этому моменту стальная иголка попала ему в грудь. Пес тяжело рухнул на землю, пару раз перевернулся и затих.