Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана

Ему очень хотелось курить, но он боялся чиркать спичкой, находясь так близко от улицы. Он смог бы прикрыть рукой огонек сигареты, но не пламя от вспыхнувшей спички... Таннер отошел шагов на десять в глубь переулка и закурил. Послышался шорох. Шаги?

Он быстро вернулся на угол Вэлли-роуд. Улица была пуста. Только в баре было еще людно. Оттуда доносились приглушенные голоса и тихая музыка. Вскоре дверь бара открылась, и оттуда вышли трое: Джим и Нэнси Лумис, а с ними незнакомый мужчина. Таннер грустно усмехнулся, представляя себя со стороны.

Вот он, Джон Таннер, всеми уважаемый директор службы информации «Стэндарт мьючиал», стоит, прячась, в темном переулке — промокший, грязный, с пулевой раной в плече и синяком на колене, стоит и смотрит на Джима и Нэнси, выходящих из бара. Джим Лумис... И его коснулась эта история. Но он никогда не узнает об этом.

По Вэлли-роуд от шоссе номер пять медленно двигался автомобиль. Он шел со скоростью не более десяти миль в час. Казалось, водитель ищет кого-то.

Это был Джо.

Он не уехал в Филадельфию. Значит, умирающего отца не было, Кардоуны солгали.

Это не удивило Таннера.

Джон отступил назад и прижался к стене бара, держа пистолет наготове. Он убьет Кардоуна, если будет нужно.

Когда машина Джо была уже в сорока футах от него, прозвучали два коротких автомобильных гудка. Кардоун остановился.

Подъехал второй автомобиль.

В нем сидел Тримейн.

Они заговорили о чем-то. Таннер не мог разобрать слов, но он видел, что они говорят торопливо и взволнованно. Затем Тримейн быстро развернулся, и обе машины поехали в одном направлении.

Таннер облегченно вздохнул и расправил затекшие мышцы. Итак, все действующие лица на месте. Все, кого он знает, и еще один неизвестный. «Омега» плюс один, с грустной усмешкой подумал он. Кто же все-таки сидел за рулем черного автомобиля? Кто хотел сбить его?

Все, больше здесь нечего делать. Он видел все, что хотел увидеть. Теперь он отправится на Лесситер-роуд, спрячется в нескольких сотнях ярдов от станции и станет ждать, когда все члены «Омеги» соберутся там.

Таннер вышел из укрытия и направился к «мерседесу». Он замедлил шаги.

Что случилось с машиной? Даже в тусклом свете фонарей было видно, что задняя часть автомобиля сильно опущена и едва не касается мостовой хромированным бампером.

Он бросился к машине, на ходу вытаскивая фонарик. Так и есть, оба задних колеса были спущены, машина стояла на металлических ободах. Он наклонился и увидел два торчащих из резины ножа.

Когда это могло случиться? Он же все время находился рядом. Улица была пуста! Никто не проходил мимо. Никто не мог подкрасться к «мерседесу» незамеченным...

Стоп! Когда он отходил закурить и прятался у стены, наблюдая за Кардоуном и Тримейном, он слышал шаги...

Значит, колеса проткнули не более пяти минут назад.

«О Господи, — подумал Таннер, — кошмар продолжается. „Омега“ все время шла за мной по пятам. Они знают каждый мог шаг и ни на секунду не теряют меня из виду. Что начала говорить Эли по телефону? „Берни даже...“ Что? Почему я не дал ей договорить?»

Он побежал к будке, нащупывая в кармане последние десять центов. Прежде чем переходить улицу, он вытащил пистолет и огляделся. Тот, кто проткнул шины «мерседеса», может быть рядом.

— Эли?

— Милый! Ради Бога, возвращайся скорей домой...

— Подожди немного, дорогая... Нет, правда, со мной все в порядке. Ничего страшного нет... Я просто хотел спросить тебя... Это очень важно.

— Сейчас важно, чтобы ты вернулся домой!

— Послушай, ты раньше говорила, что Берни что-то решил... Что это было?

— Я?.. Ах, когда ты звонил в первый раз... Лейла поехала за тобой, а Берни не захотел оставлять нас. Но он боялся, что ты можешь не послушать ее. Здесь все равно дежурит полиция, и он решил, что поедет разыскивать тебя сам.

— Он взял «триумф»?

— Нет. Он попросил одну из машин, на которой приехали полицейские.

— О Боже! — Таннер не хотел проявлять свои чувства по телефону, но не смог сдержаться. Так вот откуда взялся черный автомобиль! «Плюс один» оказался на самом деле лишь частью троицы. Он перевел дыхание и спросил: — Он уже вернулся?

— Нет. Вернулась только Лейла. Она думает, что он заблудился.

— Я позвоню позже. — Таннер повесил трубку.

Конечно, Берни «заблудился». Он попросту не успел бы вернуться, ведь шины «мерседеса» прокололи лишь несколько минут назад.

Таннер тряхнул головой, собираясь с мыслями. Нужно как-то добраться до старой станции на Лесситер-роуд. Добраться и успеть занять нужную позицию, пока кто-нибудь из «Омеги» опять не помешал ему.

Лесситер-роуд проходила примерно в трех милях к северо-востоку от центра города. До старой железнодорожной станции была еще миля или две. Он пойдет пешком. Другого выхода нет.

Джон быстро зашагал по улице, стараясь не хромать, затем он резко нырнул в подъезд. Следом никто не шел.

Петляя и прячась в тени домов, Таннер достиг северо-восточной окраины города. Улица здесь кончалась. Впереди простиралась большая поляна. До Лесситер-роуд оставалось совсем немного. Дважды, когда мимо по шоссе проносились автомобили, он ложился на землю. Но водителей явно не интересовало ничто, кроме дороги.

В конце концов, пробравшись через кустарник за чьим-то ухоженным газоном — очень похожим на его собственный, — Таннер выбрался на Лесситер-роуд.

Начался последний этап его путешествия. По его расчетам, до цели оставалось не более полутора миль. Если выдержит больная нога, он сможет добраться до заброшенных складов минут за пятнадцать. Если не выдержит — он пойдет тише. Часы показывали час сорок. Время еще есть.

Вряд ли кто-нибудь появится там раньше намеченного срока. Им сейчас не до этого. Они не знают, что их ожидает.

Хромая, Таннер шагал вдоль дороги. Он почувствовал себя спокойнее и немного увереннее, когда сжал в руке пистолет Скэнлена. Внезапно на шоссе позади него упали две полосы света. В трехстах или четырехстах ярдах от него шел автомобиль. Таннер быстро свернул с дороги в перелесок, начинавшийся сразу у обочины, и, отбежав на несколько шагов, лег плашмя прямо на грязную землю.

Машина медленно двигалась мимо. Это был тот самый черный автомобиль, который едва не сбил его на Вэлли-роуд. Лица водителя он не увидел. Опознать кого бы то ни было в такой темноте было просто невозможно.

Когда машина скрылась из виду, Таннер вернулся на дорогу. Он хотел было пойти лесом, однако это оказалось слишком трудно для него. По ровной местности он доберется быстрее. Он шел, сильно припадая на ушибленную ногу, прикидывая, может ли черный автомобиль принадлежать кому-нибудь из полицейских, дежуривших сейчас на Орчед-Драйв, двадцать два. Если да, то за рулем, вероятно, сидит Остерман.

Джон прошел около полумили, когда огни фар показались снова. На этот раз впереди него. Он нырнул в кусты, моля Бога, чтобы его не заметили, и лег на землю, сняв с предохранителя пистолет.

Автомобиль приближался с огромной скоростью. Тот, кто сидел за рулем, очевидно, спешил назад, разыскивая кого-то.

Может быть, его?

Или Лейлу Остерман?

А может быть, он мчался к Кардоуну, у которого не было умирающего отца в Филадельфии? Или к Тримейну, который не поехал в мотель аэропорта Кеннеди?

Таннер поднялся и снова двинулся в путь. Ногу разрывало от нестерпимой боли. Он шел из последних сил.

Дорога резко свернула влево, и сразу же показалась полуразрушенная станция. Площадь перед ней освещалась единственным тусклым фонарем. Вход в вокзал был заколочен. Из трещин в прогнивших досках торчали похожие на водоросли сорняки. Отвратительные мелкие растения проросли и у основания фундамента.

Ветер стих. Таннер прислушался. Ни звука, только после грозы мерно падали капли с веток и листьев.

Он стоял у заросшей травой автостоянки, пытаясь решить, где лучше спрятаться. Было уже около двух часов, и с выбором укрытия следовало поторопиться. Может быть, само здание вокзала? Надо попытаться проникнуть внутрь...

Яркий свет на мгновение ослепил его. Таннер инстинктивно бросился вперед и покатился по земле. Сильно ударившись раненым плечом о камень, он не почувствовал боли. Мощный луч, похожий на луч прожектора, снова пронзил темноту, и в тишине загремели выстрелы. Пули ударялись о землю вокруг него и свистели над головой. Джон почувствовал, как левую руку обожгла боль.

Докатившись до края просевшего гравия, он поднял пистолет, направив его на слепящий свет, и несколько раз выстрелил в невидимого врага. Раздался хлопок, прожектор погас, и тут же послышался вскрик. Таннер продолжал жать на спусковой крючок, пока не опустела обойма. Он попытался левой рукой вынуть из кармана вторую — рука не слушалась его.

Снова повисла тишина. Джон положил пистолет на землю и достал запасную обойму правой рукой. Затем перевернул пистолет и, зажав горячий ствол зубами и обжигая губы, вставил новую обойму.