Микки Спиллейн - Черная аллея

– Что ж, это хорошая новость, – сказала она, явно ожидая продолжения.

Горло у меня перехватило.

– Есть и плохая. Нам придется немного подождать, – сказал я.

– Почему?

– Потому что мне надо закончить одно дельце.

– Маркос Дули?

Я кивнул.

– Пат тебе сказал?

– Да.

– И как считаешь, я должен поступить, а, Вельда?

Ни на секунду не задумываясь, она выпалила:

– Закончить свое дельце, Майк. Потому как если этого не сделать, будешь думать, что ни на что не годен.

Пат несколько облегчил мне задачу. У входа в больницу «Бельвью» меня поджидал полицейский в штатском, которого я знал. Увидел меня и заметил с ухмылкой:

– Нельзя сказать, чтоб ты выглядел как новенький, Майк... Все было тихо, спокойно, и вдруг опять объявился.

– Может, на этот раз удастся обойтись без проблем, – усмехнулся я в ответ. – Как там Дули?

– Совсем плох. Помирает, Майк. Если б не знал, что ты точно приедешь, уже небось бы помер.

Мы вошли в лифт, и полицейский надавил на кнопку нужного нам этажа.

– Кто его охраняет? – спросил я.

– Ну, как обычно, – ответил он, потом пояснил: – Окружная прокуратура интересуется этим делом. Но врач пока что не разрешает его допрашивать.

– Выходит, окружная прокуратура всерьез намерена разобраться с шайкой Понти?

– Ну, ты меня понял.

– Больше он ничего не сказал?

– Нет. Только звал тебя.

– Кто дежурит у двери?

– Никого, кроме ребят из окружного департамента.

Свернув за угол, я увидел, что вход в коридор блокируют двое парней в униформе. Тот, что повыше, переминался с пятки на носок, второй медленно и внимательно оглядывал коридор. Заметив нас, они слегка расступились и пропустили. Сотрудник в штатском остановился у двери и сделал мне знак рукой: входи.

– Ты не идешь? – спросил я его.

– Он не будет говорить, если рядом станет ошиваться кто-то еще.

– Палата прослушивается?

– Нет.

– Как это понимать?

Коп в штатском усмехнулся.

– Капитан Чамберс и доктор спелись. Пляшут под одну дудку.

– И какая же мелодия?

Он снова усмехнулся.

– Да все та же. Как бы вставить ребятам из окружной прокуратуры. Засунуть им по самую глотку.

Я повернул ручку, вошел и притворил за собой дверь.

Да, то была палата для умирающих. В самом воздухе витал запах смерти. Освещалась она лишь какой-то штуковиной в виде панели, укрепленной за изголовьем, тускло-оранжевым светом. Тут прямо-таки воняло смертью. Нет, на самом деле ничего такого, конечно, не было, но человеку понимающему сразу становилось ясно.

Когда глаза немного привыкли к полумраку, я разглядел под простыней холмик и понял, что это и есть Дули. Стараясь ступать как можно тише, я подошел и остановился у постели. И глядел вниз, на некое подобие отверстия, из которого вытекала жизнь. Дыхание было слабым, но довольно ровным, боль, по всей видимости, заглушалась какими-то сильнодействующими препаратами.

Пока я думал, как бы поделикатнее разбудить его, он, видимо, почувствовал, что в палате кто-то есть, и с усилием приоткрыл глаза. Секунду он смотрел в никуда, потом взгляд сконцентрировался на мне.

– Так тебе... удалось?

– Конечно. Чего только ради тебя не сделаешь, Дули. Почему не хотел говорить с Патом?

– Он... не такая змея... как ты.

– Да будет тебе... – начал было я, но он еле заметным покачиванием головы дал знак замолчать.

– Майк... ты вообще-то жуткая скотина... Ты подлый... гадкий... Ты проделывал такие грязные штуки... на которые больше никто... не способен... Пат – он совсем другой.

– Он просто коп, Маркос.

Улыбка была искренней, но вымученной.

– Ты всегда... называл меня Маркосом.

– Знаю... Когда на тебя злился.

– А сейчас... злишься?

– Послушай, приятель, после того, как меня напичкали свинцом, просто нет на это сил. И сейчас я тихий, как киска.

– Ну а мысли... насчет того... зачем я тебя позвал, есть?

– Кое-какие есть.

– Кха-кха... – Он закашлялся, лицо исказилось от боли. Теперь глаза мои уже окончательно освоились с темнотой, и я отчетливо видел его. Старость ничуть не красила Дули, а уж полученное ранение довело работу времени до конца.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем боль стихла, но секундная стрелка продолжала бежать по кругу, неотвратимо приближая конец. Я это знал, и он – тоже. С каждым скачком стрелки – ближе к концу. Сделав усилие, он снова сосредоточил на мне взгляд затуманенных глаз.

– Майк... помнишь дона Анжело?

Я подумал, что он погрузился в воспоминания. Дон Анжело умер лет двадцать назад. Умер в возрасте девяноста с хвостиком, тихо и мирно, в своей постели, окруженный скорбящими родственниками. Своей настоящей семьей. Другая семья, насчитывающая в сотни раз больше членов, распространяла свое влияние на все Восточное побережье, которое дон считал своим.

– Ну конечно. Дули. А что?

Лицо его исказилось. Глаза смотрели виновато. Затем, после долгой паузы, он сказал:

– Я работал на него, Майк.

В это невозможно было поверить.

– Ты, Дули?!

– Мне не везло... Ну, как тебе и Пату... Дон Анжело узнал... что я служил в армейской разведке... И у него появилась для меня работенка.

– И какую же работенку ты исполнял для мафии, Дули? – спросил я. – Стрелок из тебя, прямо скажем, средний. В незаконных делишках тоже вроде бы замечен не был.

Он приподнял руку, и я умолк.

– Это была... совсем другая... работа. – Я кивнул, давая знать, что понял, и он продолжил: – Тебе известно, что ежегодно... – Он умолк, подыскивая нужное слово, а потом сказал: – Примерный подсчет оборота мафиозных группировок?

– Да, слышал. Вроде бы этим занимается налоговое управление США.

– И?..

– Там крутится огромная куча денег, – сказал я.

– Майк... – тихо и мрачно пробормотал он, – ты и представления не имеешь... о масштабах...

– К чему клонишь, Дули?

Грудь, покрытая простыней, приподнялась. Он сделал несколько глубоких вдохов. Закрыл глаза. Очевидно, снова приступ боли. Поборов его, он снова открыл глаза и, кривя губы, пояснил:

– Оттуда и происходят все неприятности... Майк. Помнишь, когда молодые ребята... собрались прибрать к рукам... бизнес семьи?

– Но ведь у них ничего не вышло, Дули.

– Да нет, не тогда... – Он снова, болезненно морщась, втянул в грудь воздух. – Но это заставило донов задуматься.

– Да, – кивнул я и напомнил: – И все они принялись судорожно легализировать свои делишки. И просто бизнес превратился в Большой бизнес.

Кривая усмешка, которой он одарил меня, заставила почувствовать себя полным идиотом. Специально выждав несколько секунд, чтоб помучить меня еще немного, он сказал:

– Пять главных семей устроили в Майами нечто вроде совещания... Они обсуждали и изучали ситуацию... подвергли свои расчеты и учеты независимой экспертизе, как любят говорить власти...

– И все же не пойму, о чем это ты, Дули?

Он снова усмехнулся, на сей раз с видом глубочайшего удовлетворения.

– И всех их... кинули собственные дети... Те самые ребятишки, которых они обучали в разных колледжах... Те, которым они собирались передать свой бизнес впоследствии...

– Но не такие же они тупицы, эти доны, – возразил я.

– Компьютеры... – пробормотал Дули.

– Компьютеры?

– Их обучали... как ими пользоваться... еще до школы... И детишки не захотели ждать. Они хотели получить все сразу... и немедленно... И получили. А теперь заткнись и не перебивай, пока я не закончу.

– Похоже, это целая сага, – заметил я.

– Придется тебе ее выслушать... – сказал он.

– Не люблю, когда мне приказывают заткнуться, – заметил я, изображая, что оскорблен до глубины души. – Ладно, все, заткнулся.

– О'кей. Молчи и... слушай. Все эти старые доны... никогда не использовали толком свои богатства... Нет, у них была куча денег, но выглядели они так, словно и цента нет за душой. Паршивые маленькие домишки, их жены сами готовили и стирали. Нет, они устраивали себе праздники... но только когда ездили на родину... А дети... эти скверные непослушные дети... знали, что деньги есть... но не знали, где доны их прячут... – Он вдруг задышал прерывисто и часто, и мне это очень не понравилось, но останавливать его я не стал. – Ну и тут... они обратились ко мне... – Он понял, какой вопрос я собираюсь задать, и отрицательно помотал головой. – Потом... поймешь... почему. Сейчас это неважно.

На панели, что за изголовьем, замигала маленькая красная лампочка. Мигала секунды две, потом погасла. В палату никто не пришел, и я решил не обращать на это внимания.

Он сказал:

– Никто так и не узнал... как это им удалось. Наличные, ценные бумаги, все это вывозили грузовиками, причем всякий раз разные люди... И никто не знал, откуда взялись эти деньги и куда потом делись... За исключением небольшой группы людей...

– А с ними что?

– Ну, как в старые добрые пиратские времена. Остались одни скелеты... до сих пор там. Они сделали свое дело... а потом разделались с теми, кто им помогал... —