К. Брэдфорд - Юный самурай : Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Джек растерянно уставился на мастера дзэн. Вечно он говорит загадками!

— Сейчас Япония сильнее, чем до войны. Хотя многие предпочли бы другого правителя, даймё Камакура предстоит объединить страну. Нобунага приготовил рис, Хасэгава замесил тесто, а Камакура выпало съесть лепешку.

Сэнсэй Ямада рассмеялся удачной шутке и тут же снова посерьезнел.

— Он объявил себя сёгуном.

— Сёгуном?

— Верховным правителем Японии. Даймё Камакура захватил всю власть и утверждает, что происходит из рода Минамото. Император будет лишь формальным главой страны. Япония полностью в руках даймё Камакура. Поэтому мы должны позаботиться о твоей судьбе, Джек-кун. Ты уже думал о будущем?

— Немного, — признался Джек, — но, похоже, у меня нет надежды.

Сэнсэй Ямада цокнул языком и погрозил Джеку пальцем.

— Разве не ты сказал Ёри «Пока есть друзья, есть надежда»? Очень мудрые слова.

Он посмотрел в сторону дома. Сёдзи распахнулись.

— Кстати, вот и наш неиссякаемый источник мудрости.

По мосту бежал Ёри, держа в руке крошечное растение.

Джек до сих пор поражался жизнестойкости друга. На следующий день после того, как Джек и Акико покинули равнину Тэнно-дзи, они случайно наткнулись на сэнсэя Ямада и Ёри. Встреча была как нельзя более кстати. Акико то и дело впадала в беспамятство, и Джек не знал, как ей помочь. Сэнсэй Ямада извлек из раны наконечник стрелы и начал лечить девушку травами.

По дороге в Тоба Ёри рассказал Джеку свою историю. Когда его едва не затоптали Красные дьяволы, он бросился с моста в ров и спрятался среди изуродованных тел. На рассвете Ёри побрел по равнине Тэнно-дзи, где и встретил сэнсэя Ямада.

Когда Ёри увидел друзей живыми, его вера в Будду запылала ярче прежнего. Правда, Джек знал: внешне веселого и радостного Ёри мучают ночные кошмары о побеге. Каждую ночь из его спальни доносились крики боли и страдания.

Широко улыбаясь, Ёри подошел к Джеку и вручил ему саженец.

— Уэкия говорит, мы можем посадить эту сакуру в честь Ямато, — объявил он. — Акико сказала, чтобы место выбрал ты — как брат.

Сглатывая слезы, Джек осторожно взял деревце в руки.

В тот вечер, когда солнце опустилось за горизонт, сэнсэй Ямада, Ёри, Акико и Джек торжественно посадили сакуру.

Бережно засыпав корни землей, Джек произнес молитву:

— Пусть это дерево станет для нас не только памятью о друге, но и символом надежды.

Джек еще раз проверил дорожный мешок.

Журнал был надежно спрятан на дне и обернут непромокаемой тканью. Рядом лежал дарума, тараща на Джека единственный глаз в мерцающем свете масляной лампы. Еще в мешке были две соломенные коробки с вареным рисом, бутыль с водой, запасное кимоно и бечевка с монетами. Все это заботливо собрала для Джека Хироко, мать Акико. Голубое кимоно, в которое он переоделся, тоже подарила она. На одежде не было меток и камонов, чтобы никто не узнал в Джеке члена семьи, сражавшейся против даймё Камакура.

Покончив со сборами, Джек улыбнулся про себя и положил бумажного журавлика, подаренного Ёри на удачу, в деревянный инро на поясе. Птичка сидела на черной жемчужине Акико, охраняя драгоценный камень, как свое яйцо.

Джек уже почти забросил мешок на плечо, когда вспомнил о подарке сэнсэя Ямада и повесил буддийский амулет на лямку. В шелковом мешочке лежал деревянный квадратик, на котором сэнсэй Ямада написал молитву. Мастер дзэн сказал, что омамори будет его оберегать, и велел ни в коем случае не вынимать квадратик, иначе амулет потеряет силу. Кроме того, видя на мешке Джека омамори, японцы поймут, что он буддист, и охотно окажут помощь.

Джек распахнул сёдзи и шагнул в сад.

Еще не рассвело. Воздух был свеж и прохладен, словно этот мир только родился. Джек надел сандалии и пошел по деревянному мостику к воротцам сада. Коснувшись щеколды, он вспомнил, как впервые убегал из дома Хироко. Тогда он попал в серьезный переплет и в результате выучил очень полезное японское слово. Абунай. Опасность. Джек понимал, что за воротами его ждет не один абунай.

— Уходишь, не попрощавшись? — спросил ласковый голос.

За спиной стояла Акико, сомкнув руки на оби. Волосы ее были аккуратно причесаны и уложены в косу на спине. Она печально и немного укоризненно смотрела на Джека.

От этого взгляда у него защемило сердце.

На самом деле он попрощался со всеми вчера за ужином. Акико была непривычно тиха. Тогда Джек подумал, что дело в ее болезни. Хироко звала его оставаться у них, сколько он захочет. Сэнсэй Ямада предложил ему вместе с Ёри отправиться в храм Тэндай в Ига Уэно. Но Джек уже принял решение.

— Пришло время вернуться домой. — Сердце разрывалось от мысли, что он больше не увидит Акико.

— Тут тоже твой дом, — возразила она дрогнувшим голосом.

— Мне нельзя оставаться, слишком опасно для тебя и твоей матери. Уже ползут слухи, что вы приютили гайдзина. Скоро даймё Камакура отправит сюда воинов.

— Я могу защитить тебя…

— Нет, позволь теперь мне защитить тебя, — твердо произнес Джек. — Пора отвечать за свои поступки. Я хотел сохранить журнал любой ценой, подвергая огромной опасности тебя, Ямато, Эми, Масамото и даймё Такатоми. Больше это не повторится. Масамото-сама сказал, что я уже совершеннолетний. Я должен сам со всем разобраться.

Заглянув Джеку в глаза, Акико увидела путь, который он избрал, и поклонилась в знак уважения. Когда она подняла голову, слезы на ее лице сменились решительным и независимым выражением, так хорошо знакомым Джеку.

— Воину нельзя идти в паломничество без мечей, — сказала она, взглянув на пустой пояс. — Погоди!

Девушка побежала к дому. Джеку вновь стало стыдно за то, что он не уберег дайсё Масамото. Глупо было не забрать мечи после боя с Кадзуки! Но тогда он думал только о спасении Акико.

Та показалась в дверях, неся катану и вакидзаси.

— Ты самурай. Ты должен носить дайсё. — Она с поклоном вручила ему мечи.

Джек был потрясен ее поступком. В руках Акико держала два великолепных меча с темно-красными витыми рукоятками. Черные ножны были инкрустированы перламутром.

— Я не могу их принять, — запротестовал Джек. — Это мечи твоего отца.

— Он был бы рад подарить их тебе. Я хочу, чтобы ты их взял. Наша семья почтет за честь, если дайсё послужат тебе в пути.

Она поклонилась ниже, вкладывая сая ему в руки.

Джек неохотно принял дайсё и повесил их на пояс. Не в силах отказаться, он вынул катану из ножен. Солнце уже поднялось над горизонтом, и на клинке заиграл луч. В утреннем свете блеснуло имя.

Сизу.

У мечей была добрая душа.

Пряча катану в ножны, Джек понял, что навеки останется в долгу перед Акико. Ему захотелось отплатить ей, пусть даже чем-то незначительным. Порывшись в мешке, он вытащил даруму.

— Больше мне нечего тебе предложить, — сказал Джек, протягивая Акико круглую куклу.

— Но ведь он хранит твое желание…

— Именно поэтому я хочу, чтобы его сберегла ты, — ответил он, накрывая даруму ее ладонями. — Свое желание я могу доверить только тебе.

Акико посмотрела Джеку в глаза. Их руки соприкасались.

— Для меня это честь, — прошептала она. — Как же я узнаю, исполнилось ли оно?

— Когда я попаду домой, ты дорисуешь второй глаз.

Акико кивнула, понимая, что нет нужды задавать вопросы. Она просто узнает.

Они стояли вплотную друг к другу, сомкнув ладони вокруг дарумы. Слова были излишни: Джек знал, что их все равно не хватит. Как можно выразить все, что они пережили вместе? Все трудности, которые они преодолели? Все, что они значат друг для друга?

Перед глазами Джека, как живые, вставали картины прошлого.

Загадочная девочка на мысе в ярко-красном кимоно. Уроки японского в тени сакуры. Звезды в Южном саду дзэн. Первый рассвет в году на горе Хиай. Водопад в Круге трех. Черная жемчужина. Ее победа в Ябусамэ. Разоблачение на крыше. Тот миг под водой, когда она прижалась к нему губами, вдыхая жизнь в его легкие.

И все же море манило необоримо. Джека ждали дом и сестренка Джесс.

Если бы он мог поступить, как велит сердце, то ни за что бы не ушел.

— Мне пора, — отстраняясь, сказал Джек. — Я должен выйти пораньше.

— Да, — еле слышно ответила Акико. — Ты прав, что идешь пешком. Лошадь привлекала бы лишнее внимание. Не доверяй никому и держись подальше от трактов.

Джек кивнул и, открыв засов, вышел на пыльную дорогу, которая огибала равнину и извивалась среди бесчисленных рисовых полей, исчезая на холме в стороне Нагасаки.

Он поспешно отвернулся от калитки, чтобы не передумать.

И застыл.

— Ёри никогда мне не простит, если я не отдам тебе… — Джек вынул из пояса клочок бумаги.

— Что это? — спросила Акико.

— Хайку.

— Ты написал его для меня! — изумленно воскликнула она.