Смерть приятелям, или Запоздалая расплата - Игорь Владимирович Москвин

Дейтрих стоял в сторонке, наблюдал за пришедшим.

— Владимир Гаврилович, и чего мы ждём? — Пётр Назарович посмотрел на судебного следователя, намекая — мол, все на месте, пора бы и к делу приступить.

— Эксперта, — ответил Филиппов, взглянув на Стеценко, потом на судебного следователя Веложинского.

Последний морщился от въедливого запаха, от которого начало пощипывать глаза, но платок к носу не поднёс, только сдвинул на переносице брови. Оскар Иустинович не стерпел и спросил, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь:

— Известно, что там?

— Судя по запаху разложения, один труп имеется, — безучастно ответил Стеценко.

— Возможно, два, — подал голос пристав.

Присутствующие на площадке посмотрели на Дейтриха, словно он произнёс что-то забавное. Только Филиппов продолжал смотреть в тёмный провал коридора.

Прошла минута или две.

Веложинский демонстративно достал из жилетного кармана часы и щёлкнул крышкой.

— Однако, задерживается ваш эксперт.

— Господа, я был бы не против того, чтобы мы вошли в квартиру, но, увы, мы можем ненароком наследить, и тогда…

— Оскар Иустинович, вы куда-то спешите? — поинтересовался Стеценко.

— Нет, — растянул последнее слово Веложинский, хотя сощурил глаза и сжал губы.

Наконец, послышались быстрые шаги, и перед ожидавшими предстал Константин Всеволодович Брончинский, мужчина сорока с небольшим лет, с открытым безволосым лицом и короткой стрижкой. Шляпу он держал в руках. Почуяв неприятный запах тлена, не скривился, а только стёр с лица улыбку.

— Простите, господа, за опоздание. Пришлось завершать одно дело. Ну, что тут у нас? — перешёл он сразу к расспросам.

— Это предстоит узнать, — за всех ответил Филиппов. — Теперь, я думаю, стоит вам, Пётр Назарович, и вам, Константин Всеволодович, вдвоём осмотреть место преступления, чтобы мы у вас не крутились под ногами, — усмешка вышла не совсем добродушной, да и шутка прозвучала как-то не совсем корректно.

— А вы сами? — Брончинский пригладил волосы.

— После вас.

Первым вошёл статский советник Стеценко, вслед за ним — эксперт Брончинский.

Ожидание длилось не более десяти минут, в течение которых каждый из присутствующих был занят своими мыслями. В основном, сходными — о бренности человеческой жизни. Как легко оборвать нить, связующую бытие и край, откуда нет возврата.

На пороге возник, словно бы из ниоткуда, эксперт Брончинский. Лицо его оставалось непроницаемым, и по нему невозможно было понять, с хорошими он вестями или не вполне.

— Чем порадуете? — спросил судебный следователь, первым заметив Константина Всеволодовича. Тот тяжело вздохнул.

— Считайте, там два подарка, — и добавил: — один мужской, второй женский.

— Час от часу не легче, — Оскар Иустинович перекрестился и добавил совсем тихо: — Упокой, Господи, души их грешные.

— Кстати, Сергей Иванович, — обратился начальник сыскного отделения к фотографу, — ваш выход.

Рогалов только кивнул и понёс фотографический аппарат на место преступления.

— Значит, двое убитых, — не обращаясь ни к кому конкретно, произнёс судебный следователь.

— Видимо, трупы хозяина, надворного советника Власова, и его служанки, — Дейтрих на миг задумался, вспоминал фамилию, — мещанки Семенидовой.

— Ограбление? — предположил Веложинский.

Филиппов с какой-то нервозностью посмотрел на последнего, но сдержался.

— Когда Константин Всеволодович, — начальник сыскной полиции посмотрел на Брончинского, — и Пётр Назарович завершат осмотр, тогда и увидим.

На лице эксперта наконец проявились человеческие чувства, и в первую очередь — какая-то непонятная жалость.

— Ограбление исключается, — после некоторой паузы произнёс Константин Всеволодович, — вещи на местах, ящики не выдвинуты. Я в них не заглядывал, но мне показалось, что здесь либо неприязнь к хозяину, либо он хранил значительную сумму в наличных деньгах или ценных бумагах.

— Месть? — опять предположил судебный следователь, но теперь Филиппов попросту не удостоил Оскара Иустиновича ответом.

Женский труп лежал в гостиной ничком, с подогнутыми под себя руками. Вокруг головы натекла кровяная лужа, которая по прошествии дней и от стоявшей жаркой погоды высохла, превратившись в заскорузлое чешуйчатое пятно почти чёрного, траурного цвета.

Филиппов, прищурив глаза и играя желваками, стоял, переминаясь с пяток на носки и обратно. Потом посмотрел в окно.

— Как я вижу, убийца подошёл сзади и быстрым движением рассёк жертве горло от уха до уха. Жертва, видимо, зажала рану, пытаясь остановить хлещущую кровь, но силы покинули её, и женщина рухнула ничком.

— Похоже, — кивнул стоявший рядом с начальником Мечислав Кунцевич, чиновник для поручений при сыскной полиции. — Скорее всего, она знала своего убийцу, иначе бы не провела его в гостиную.

— Нет, — подал голос полицейский врач Стеценко, — женщина была убита вслед за хозяином.

— Таким образом, получается, что убийца пришёл, служанка доложила о его приходе, — Филиппов повернул голову к Кунцевичу. — Будем придерживаться пока мнения, что пришедший — то ли знакомый хозяина, то ли имел возможность бывать в доме. Вначале смерть настигла господина Власова — видимо, служанка ничего не слышала, а потом… Видите, господа, тело женщины лежит головой ко входу. Значит, уже провожала гостя.

— Вы говорите, убийца мог бывать ранее в доме?

— обратился к Владимиру Гавриловичу Дейтрих.

— Вполне возможно, — ответил Филиппов. — Ничего из ценных вещей не украдено, а отсюда следует, что можно рассматривать две версии. Первая, как предположил Оскар Иустинович, — месть. Хотя эта версия маловероятна. Убивать надворного советника в собственной квартире не имело смысла, ведь наверняка преступника в таком случае мог заметить дворник или кто-нибудь из жильцов. Такой вариант не слишком вяжется с происшедшим событием. Я могу выдвинуть другой вариант: всё-таки — кража. И я не буду удивлён, что надворный советник имел капитал в наличных деньгах или ценных бумагах. И по старинке не доверял банковским учреждениям.

— Но ведь ничего не тронуто? — Дейтрих с побледневшим лицом едва стоял на ногах: запах разложения, казалось, пропитал всё вокруг, щипал глаза и назойливо врывался в лёгкие вместе с воздухом.

— В том-то и дело, что ничего. Значит, убийца знал, где надо искать.

— Владимир Гаврилович, я, со своей стороны, могу добавить, — вмешался в разговор Константин Всеволодович, — что преступник поранил себя. У рукомойника полотенце в кровавых пятнах, словно после помывки убийца вытирал руки, но капли остались на полу. И это кровь не наших убиенных, так что найдёте злодея — проверьте обязательно, есть ли у него порезы на руках.

— Проверим, — пообещал Филиппов и тут же обратился к Петру Назаровичу: — Вы не скажете, когда было совершено злодейство?

— Увы, — покачал головой Стеценко, — сейчас слишком жарко, а разложение… — Он на миг задумался. — Не могу точно сказать, но думаю, около недели. Не знаю, смогу ли вам точно