Кэролайн Роу - Средство против шарлатана

— Кажется, я знаю, где она, — продолжал человек в черном. — И я желаю ее вернуть. Скоро я отучу ее от подобных глупостей.

— Что ты от меня хочешь? И в такой час?

— Она в доме в Сан-Фелью. Я хочу, чтобы вы забрали ее.

— Укрывать беглого раба — серьезное преступление.

— Об этом не беспокойтесь. Не знаю, какую сказку она наплела живущим там людям, но я слышал, что они взяли ее в услужение. Соседи уверяют, что они честные. С ними я ссориться не желаю. Вообще-то им даже выгоднее будет вернуть девчонку мне безо всяких препирательств. Аза вашу помощь, господин, я дам вам пять су. Я хочу, чтобы девчонку вернули до утра. Потом я отправляюсь в Фигуэрес. Мавританская девчонка, — повторил он. — Она называет себя Ромеа.

— Тогда покажи мне дом, и посмотрим, что можно сделать.

Стражник постучал в дверь, а человек в плаще отошел в сторону, чтобы дать представителю закона возможность все сделать самому.

Через минуту дверь чуть-чуть приоткрылась.

— Кто там? — спросил тоненький, дрожащий голосок.

— Мы хотим поговорить с твоим хозяином.

— Его нет дома.

— Тогда с хозяйкой.

— Она тоже ушла. Сейчас праздник, никого нет дома.

— Мы бы хотели войти, — продолжал стражник, налегая на дверь.

— Нет! — взвизгнула служанка, пытаясь закрыть дверь. — Когда хозяев нет дома, мне не велено никого впускать. Вы не можете войти.

— Что случилось? — раздался голос из кухни, и Зейнаб поспешила на помощь молодой служанке.

Как только человек в плаще услышал голос, он воскликнул:

— Я узнал ее! Это она.

Он протиснулся мимо стражника, толкнул дверь, ворвался во двор, схватил Зейнаб за руку и сказал:

— Я требую того, что принадлежит мне по праву. Она моя рабыня.

Не отпуская девочку, он бросил служанке кошель с монетами:

— Передай своему хозяину за хлопоты.

— Я свободна! — Зейнаб отчаянно боролась. — У меня есть бумага. Дайте мне показать ее вам.

— Лживая маленькая дрянь! — сказал Луп. — Она умна и принесет пользу на новом месте. Спасибо, это вам за труды. — И второй кошель легко упал на ладонь стражника.

— Господь защитит меня, я его убил! — Слова раздались в пустом доме, и Исаак с Юсуфом присели на каменные ступени в ожидании дальнейших событий.

Никто не ответил.

Во дворе у кухни заржала лошадь и нетерпеливо забила копытами. В ответ раздался тихий смех, а затем шаги. Исаак коснулся плеча мальчика и встал.

Распахнулась дверь, и голос прошипел:

— Входи! — Послышались шаги, кто-то споткнулся и упал у стены, и дверь захлопнулась. Кто бы это ни был, ему было все равно, что он нарушает тишину в доме.

— У них есть свет? — прошептал Исаак.

— Маленький фонарь, господин.

— Тогда быстрее! Следуй за мной.

Хозяин и ученик тихо поднялись на основной этаж дома.

— Где мы? — шепотом спросил Юсуф.

— Под лестницей есть скамья, где мы могли бы переждать?

— Не знаю, господин.

— Тут темно?

— Да.

Исаак потащил Юсуфа за собой к нише за открытой винтовой лестницей, отыскал деревянную скамью и сел, слегка касаясь плеча мальчика.

С первого этажа они услышали мужской голос:

— Гиллем! Где ты? Ты здесь? — Исаак сжал руку.

— Слава Богу, это ты, — раздался дрожащий голос Гиллема. — Я подумал, это стражники. Кажется, я его убил.

— Где ты?

— В передней части дома. Наверху.

— Подожди минуту.

Исаак сжал плечо Юсуфа, и они оба затаили дыхание, пока не услышали возвращающиеся по коридору шаги.

— Черт бы побрал эту проклятую вещицу! — выругался незнакомец. — У меня погас фонарь. Почему ты не зажег свечи?

— Я не хотел привлекать внимание к дому, — ответил Гиллем.

— Темные окна привлекут еще больше внимания. Кто-нибудь приходил?

— Кроме Мане? Да. Какие-то люди вопили и колотили в дверь. Я спрятался и не отвечал.

— Где он?

— Внизу. У входа в большую комнату. Мертв.

— Мне все равно, мертв он или жив. Мир как-нибудь обойдется без него, хотя мне он приносил больше пользы живой. Как тебя угораздило его убить?

— Я ударил его, как ты мне велел, а он упал и умер.

— Он принес золото?

— Думаю, да. У него было что-то тяжелое на плече.

— Хорошо. А теперь приведи ее. И не выпускай.

Воцарилась долгая тишина, прежде чем мужчина заговорил снова.

— У тебя силенок не хватит, чтобы его прикончить, — с презрением произнес он, — прислушайся.

— Это он дышит?

— А что еще? Он оглушен и скоро очнется. Принеси свет.

По твердому полу загремели шаги. По всему дому эхом раздался грохот падающего тела. Гиллем вскрикнул от боли и громко выругался.

— Где стражники? — прошептал Исаак. — Они уже должны быть здесь.

— Я нашел свечу, — произнес Гиллем.

— Благодари за это Бога, — ответил его спутник. — Зажги же ее! Мне надоело ходить на ощупь в темноте.

— У меня нет кремня и огнива.

— Так найди же их, дурак!

Снова начались поиски.

— Почему бы нам не подобраться поближе, господин? — шепотом спросил Юсуф.

— И отсюда все прекрасно слышно, к тому же тут сидеть намного удобнее, чем получить удар по голове от господина Феррана.

— А кто такой господин Ферран?

— Старый друг, Юсуф. Очень старый друг.

В другом конце коридора вспыхнул свет, и Юсуф положил ладонь на руку хозяина.

— Что в ящике? — спросил Гиллем. — Золото?

— Конечно, что же еще? Он всегда был трусом. Жалкая трусливая тварь. После того что случилось, он никогда бы не посмел прийти сюда без золота.

— Но как только он очнется, он всем расскажет, что случилось, и что мы тогда будем делать?

— Он не расскажет, — возразил Луп. — Я оставил ему маленький подарок. Его присутствие будет трудно объяснить стражникам. Не думаю, что он сможет причинить нам вред. Мы в безопасности, Гиллем, друг мой. Лошади ждут. Остается только забрать золото и исчезнуть.

— А как же девчонка? Почему ты привел ее сюда?

— О ней не беспокойся. Мне пришлось попросить стражника помочь вернуть ее. Не мог же я поблагодарить его и швырнуть девчонку в реку? Она крепко связана. Мы возьмем ее с собой. Никто не заметит.

— Ты уверен?

— Конечно, не уверен! — огрызнулся Луп. — Кто я, по-твоему? Всемогущий Господь? Придержи язык и зажги свечи на стене. Мне нужен свет, чтобы собрать золото.

— Смотри! — воскликнул Гиллем, задыхаясь от волнения. — Монета выпала из трещины в сундуке. Золото! — До их слуха донеслась возня, затем рев и крик боли, которые внезапно затихли.

— Тихо! Ты, что, хочешь перебудить всех соседей?

— Но это…

— Я знаю, что это. Пригоршня су и несколько камней. Я убью этого негодяя голыми руками. Где он?

— В зале. Я оставил его там.

— Дай мне фонарь.

— Приведи стражников, Юсуф, — шепнул Исаак. — Быстрее!

— Где они?

— Должны стоять у лошадей. Торопись!

Юсуф вскочил с лавки и помчался к лестнице.

Вдруг он поскользнулся, с трудом удержал равновесие и задел маленький столик.

— Что это? — спросил Гиллем.

— Кто-то на задней лестнице, — ответил Луп. — Лови его!

Гиллем с фонарем в руке помчался вниз по лестнице в передней части дома в надежде поймать незваного гостя. Луп сорвал со стены свечу и неспешно направился назад. Дойдя до лестницы, он поднял свечу и улыбнулся. — Так-так, кто тут у нас? Старый друг.

— Верно, старый друг, — ответил Исаак, вставая.

Юсуфа подвела закрытая дверь. Пока он пытался ее открыть, Гиллем схватил его поперек туловища и понес наверх, туда, где Луп с довольным видом разглядывал Исаака.

— Это старый друг, Гиллем, — сказал он. — Хорошо выглядите, господин лекарь. Но я совсем забыл! Какой же я бестактный! Мне говорили, что вы ослепли. Так что вы не знаете, кто я. Правда, даже прекрасное зрение не очень бы помогло вам. Я не столь красив, как был когда-то.

— Я отлично знаю, кто вы, господин Ферран. Как только вы заговорили, я узнал вас. У вас очень запоминающийся голос.

— Как вы умны, доктор. Но вы всегда таким были. Умным, богатым и высокомерным. Что бы вы ни делали, вы всегда получали выгоду, друзей и становились еще могущественнее. Как я вас ненавидел, даже когда вы спасли мою жалкую жизнь.

— Не ожидал снова вас встретить, Ферран. Говорили, что вы погибли от лихорадки.

— Не совсем. За последние десять лет я был на дружеской ноге со смертью, однако наше перемирие продолжается. Я чуть не умер от лихорадки в Монпелье. Я чуть не погиб во время восстания на Майорке. Вы не видите, что мечом мне срубили плоть до кости, несколько изменив мою внешность. А ногу я сломал, когда бежал из тюрьмы, так что мое тело стало короче и уже не такое стройное, но я все еще жив, — с горечью произнес Ферран. — Так сказать.