Кэролайн Роу - Средство против шарлатана

Несколько дней спустя, когда посетители ярмарки разошлись, а торговцы и купцы собрали свои пожитки, непроданные товары и выручку и ушли, в городе еще остались актеры. Они испросили разрешения представить благочестивую и поучительную пьесу и установили сцену на соборной площади.

Кажется, тут собрался почти весь город. Дети бегали по ступеням собора, наталкиваясь на вышедших из таверны рабочих, занявших места на ступенях. Женщины собирались и сплетничали о своих соседях.

Епископ остался в кабинете, чтобы заняться делами, накопившимися за последние несколько недель, подписывал разрешения на проезд, даровал позволения на слушание дел, начиная от споров по поводу границ совместно используемого двора и заканчивая обвинениями в том, что некий должник не возвращает деньги двум своим кредиторам. Он взглянул на стопку прошений и вздохнул.

Исаак был дома. После нескольких холодных дней в город вернулось тепло, и теперь он сидел во дворе: спину приятно грело солнце, а рядом стояла Юдифь.

— Не могу выразить, Юдифь, как я рад, что ты в тот вечер пришла в дом Ревекки.

— Я отправилась к епископу, потому что девочка-мавританка сказала, что ты в опасности.

— А разве епископ не любезный человек, моя милая?

— Может быть, и так, однако людей он отправил сразу, — ворчливо признала Юдифь.

— А наш внук столь же красив, как говорит его мама?

— Исаак, ты несправедлив. Конечно же! Иначе и быть не могло. Но почему у Ревекки только один ребенок?

— Она молода. У нее еще будут дети.

— А что станет с домом Мариеты теперь, когда повесили Гиллема?

— Не сомневаюсь, что насчет него будут вестись долгие споры, моя дорогая, но уверен, что все останется неизменным, как обычно бывает с подобными местами.

— Зейнаб не придется возвращаться?

— Нет, теперь она свободна.

— Что будет, если они узнают, что это она доставляла послания и давала юношам яд?

— Юдифь, милая! Будь осторожна. Это очень серьезное обвинение. Почему ты думаешь, что это была она?

— Она мне сама рассказала. Эта мысль мучила ее. Она не смогла прочитать послания и не знала, что было в пузырьках. Она думала, что это сок восточного мака.

— Так и могло быть. Что касается закона, Юдифь, то нашлись свидетели, все честные граждане, которые поклялись, что это Мариета приносила яд. Они ее узнали. Таково было заключение добросовестных судей, и именно так все и произошло. Зейнаб не приближалась к юношам перед их смертью.

— Но, Исаак…

— Ты хочешь, чтобы ее повесили за то, что она передала сообщение? И чтобы снова начались преследования ведьм?

— Понимаю. В душе она невинна.

— Согласен. А где Рахиль?

— Она пошла к Долее отнести травяного настоя, который ты ей прописал. Тебя не было, и мы решили, что будет неплохо, если она его отнесет.

— Не думаю, что была необходимость спешить, но я не возражаю. Рахиль поступила очень благородно. Можно было бы послать Ибрахима.

— У меня для него была другая работа.

— Поскольку у нас появилось несколько свободных минут, Юдифь, я хочу снова поговорить с тобой о Рахили. Ты делаешь ее несчастной, заставляя выйти замуж за кузена, которого она в глаза не видела. Она не такая, как дочь Мордехая, которая легко и весело может уехать с незнакомцем и надеяться на лучшее.

— Если пожелаешь, муж, — мягко произнесла Юдифь, принимаясь за вышивание, — есть много других партий. Если она выберет кого-нибудь, я не стану возражать при условии, что это будет хороший и уважаемый молодой человек.

— Не будешь возражать? Ты перестала бояться, что она никогда не выйдет замуж?

— Думаю, это напрасные опасения, — ласково ответила Юдифь. — Но тебе надо поусерднее заниматься с Юсуфом. Если ему придется заменить Рахиль, он должен многому научиться.

На соборной площади Долса, жена перчаточника Эфраима, вместе с соседями наблюдала за представлением «Даниил в логове львов».

Красивый молодой человек выбежал на подмостки и напыщенно поклонился публике. Шутки, смех и разговоры почти тут же прекратились. В тишине юноша раскатистым голосом кратко пересказал библейскую притчу о Данииле, снова поклонился и исчез.

Из-за нарисованного дерева полилась мелодия флейты, а затем на сцену вышла грациозная молодая девушка, почти ребенок. На ней было свободное скромное переливающееся одеяние наподобие мавританского, и она играла на деревянной флейте. Не прекращая игры, девушка начала изящный и величавый танец.

Женщина, стоявшая рядом с Долсой, подняла накидку от лица и воскликнула:

— Это же Зейнаб! Даниил, смотри. Это Зейнаб. Юсуф, подойди поближе. Госпожа Долса, это мавританская девочка, которую мы спасли. Она сказала папе, что сама сможет зарабатывать себе на жизнь.

Они зачарованно смотрели, пока царь в великолепных одеяниях и бумажной короне не откатил в сторону камень, загораживавший вход в львиную пещеру, и не появился торжествующий молодой человек в окружении двух горделивых львов в масках, с хвостами и гривами. За ними из пещеры вышла Зейнаб, играя на флейте. Львы поклонились и спустились к зрителям со шляпами в руках для сбора подаяния.

— Госпожа Рахиль, вы заметили, — спросил Даниил, — что когда вы рядом, я окружен львами? С вами опасно.

— Неужели? — серьезно произнесла Рахиль, глянув в сторону госпожи Долсы, которая весело болтала с одним из львов.

— Хорошо, что опасность может быть такой приятной, — заметил Даниил и бросил в шляпу монету.

На подмостках Зейнаб доиграла свою мелодию. Даниил взял ее за руку и поклонился публике, затем повернулся и подмигнул Зейнаб. Она радостно улыбнулась, подняла в воздух флейту и помахала Юсуфу и Рахили.

Зрители захлопали.

Мараведи — золотая монета, чеканилась в Португалии и Испании примерно в 1112–1223 годах по образцу арабского динара (прим. переводчика).

Блюдо марокканской кухни.

В средневековых мусульманских городах территория, где могли найти убежище преследуемые властью.

Возможно, от «matar» — «убивать» (исп.)

И твой ученик.

Милосердие.

Стремись выше, ученик (лат.).

Совет нечестивых (лат.) «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей..» (1-й псалом Давида).