Николай Норд - Яичко Гитлера

Честно говоря, такой ход событий был для меня полной неожиданностью. Плохо это было или хорошо, но что сделано, то сделано, назад пути не было. Надо было валить отсюда тихой сапой, а что делать дальше — решил обдумать после. Но сначала я хорошенько протер пистолет, вложил ему в руку, чтоб подумали, будто самоубийство совершил, потом схватил баул с деньгами и документами и хотел, было, уже отчалить, как в комнату злобной фурией влетела Ксения, будто торопилась спасти Федотова. Это была вторая для меня неожиданность.

Она увидела труп, кровь, схватила пистолет и сразу спросила меня, что тут произошло. Я, признаться, сразу не сумел сообразить, что ей сказать, просто попросил сесть, не волноваться, мол, самоубийство, сейчас все объясню. Но тут, будто черт мне в голову идею подбросил — раз так все сошлось, то почему бы тут же не похитить и Ксению, уж коль я знаю, как можно обойтись без Федотова с порталом, да заодно подставить ее, будто это она совершила убийство, и тем самым замести за собой следы.

Я улучшил момент, пока она там озиралась да причитала, и зажал Ксении нос платком, смоченным хлороформом, котрый был приготовлен в бауле, и она потеряла сознание. Помещение решил покинуть через окно, чтобы, в случае чего, меня не увидел соседский мальчишка. Я быстро надел халат, парик с шапочкой, открыл окно, перетащил твою жену на подоконник, туда же поставил баул, протер пистолет, выпавший из рук Ксении, чтобы стереть с него отпечатки собственных пальцев, потом еще раз вложил его в руку Ксении, затем, вытряхнул его из ее руки в целлофановый пакет и сунул в карман. Ну, а дальше вылез в окно, подхватил баул и Ксению и потащил ее в лесополосу, а пистолет дорогой сбросил в мусорный ящик поблизости. Ведь это было бы слишком откровенным оставлять оружие в помещении, надо было, создать, хотя бы, видимость, будто Ксения пыталась скрыть улики.

Далее, я уложил в машину на заднее сиденье и поддал газа, ну, а потом привез ее сюда.

Вот так было дело, Коля, теперь ты все знаешь, и, надеюсь, хотя бы не будешь судить меня слишком строго. Так уж сложились обстоятельства. Не надо было Ксении приходить к Дагбаеву, может, все бы сложилось иначе. Все так случайно получилось…

— Так ли случайно? — Николай перекинул губами сигарету в краешек рта, чтобы можно было одновременно говорить. — А зачем ты тогда Дагбаева порешил — тоже случайно?

— Нет, это не случайно, — ответил Васильев напряженным тоном. — Я ведь, вообще, поначалу о существовании этого Дагбаева не знал. В квартиру меня впустил Федотов, и у меня даже в мыслях не было, что он при своих деньгах будет снимать какую-то задрипанную комнатушку, а не квартиру целиком. А Дагбаев за жадность свою поплатился, он дал о себе знать на следующий же день — позвонил мне днем на работу.

— Как же он узнал номер твоего рабочего телефона? — вдыхая последний дым из заканчивающейся гореть сигареты, спросил Николай.

— Кстати, я ему тоже задал этот вопрос, так этот поганец, оказывается, сразу после убийства в комнату убиенного вбежал — искал, чем можно там было поживиться. Саквояж-то я забрал, а он его раньше видел, тогда он попросту обыскал Федотова и нашел у него в кармане записную книжку, ну, наверное, заодно, и кошелек с наличными прихватил — не знаю. Так вот в этой книжке было всего только три Новосибирских адресата с телефонами — мой, твой и Нинель. Нинель — не в счет. А ты к нему днем приезжал, свой номер телефона ему оставил, и он тебя из нас двоих сразу исключил из списка. Оставался только я, и тут он попал в точку. Но это я уже потом от него узнал — при личной встрече.

А по телефону он лишь сказал, что про убийство знает все — подсмотрел в замочную скважину смежной двери — приподнял там коврик и подсмотрел. И как сначала Нинель приходила, и как потом там Роман оказался и как в завершение Ксения пришла. Тот еще шняга! Я его спросил, что он хочет за молчание. Ответил — баул со всем его содержимым, в том числе и двадцать тысяч, которые, он точно знает, были в нем — якобы, Федотов сам ему показывал. Именно столько ему обещал Федотов дать на прощание, за какие-то там дела, поскольку они, якобы, навсегда расстаются. А теперь, мол, спрашивается, кто возместит ему потерю? В общем, сдавать ему меня милиции было не выгодно, иначе бы он с меня те деньги не вытряс, вот он и вел такую игру со следствием. Также он предупредил меня, чтобы не вздумал шутить, мол, в случае чего, у него на меня компромат в надежном месте хранится, и если не принесу баул с деньгами и прочим его содержимым или с ним что случится, то письмо с этим компроматом отправится к заинтересованному человеку. Он, де, это письмо надежному человеку отдал, мол, если домой назавтра к обеду не явится, тот отправит его по адресату. Саму встречу Дагбаев назначил мне на тот же вечер и дал свой новый адрес — объяснил, что в его доме тараканов травят. Я подумал, что это может быть ловушкой какой, поэтому проверил, приехал туда, правда, в дом Дагбаева, не заходил, но около подъезда дезинфекционная машина на самом деле стояла.

Кстати, насчет двадцати тысяч он не врал, в саквояже Федотова находились два свертка денег, в одном — сто тысяч, это, понятно, для меня, и в пакете поменьше — двадцать тысяч, я тогда понял — для Дагбаева. И про содержимое баула он не зря заикнулся. Оказывается, там было направление на трудоустройство Дагбаева в Ленинградский дацан, вместо Федотова, кроме того, там лежала дарственная Дагбаеву на квартиру Федотова в доме утюгом в Ленинграде, где я когда-то квартировал. Ну и еще кое-что, по мелочам. Что интересно, какое-то лекарство с подробной инструкцией Дагбаеву, которое навсегда излечило бы того от алкоголизма.

Переварив все это, я подумал: может, зря Федотов погиб? Раз он все свое наследие передавал Дагбаеву, даже позаботился о его трезвом образе жизни, то наверняка сам в портал с Ксенией собрался, значит, мне он угрожать больше не мог. Но назад Федотова не вернешь, а, вот, Дагбаев становился проблемой. Я так подумал: шантажист — он и есть шантажист, может в любой момент меня слить, еще до того, как мы с Кирой свалим из города, даже если его ублажить. Ведь как Дагбаев мог рассудить: деньги с наследием Федотова от меня получит, а потом меня же и сдаст, чтобы навсегда от меня избавиться. Я прикинул все это так и этак и решил подстраховаться — замочить наглеца. Письма я его особо не опасался, ведь сигналом для отправки должна была послужить его смерть, а чтобы оно попала к адресату, коим, по моим прикидкам, являешься ты, Коля, при нынешней работе нашей почты, потребуется, минимум, дня три. За это время мы с Кирой, с новыми документами, уже далеко отсюда будем.

В общем, как решил — так и сделал. Для этого раздобыл метилового спирта, взял с собой баул Федотова и отправился к нему. Ну, Дагбаев осмотрел содержимое баула, на радостях откушал сколько смог спиртяги, да я ему еще с этим делом помог, ну и, ясное дело, сыграл в ящик. Я баул забрал назад и свалил. Вот как все вышло.

— Значит, жадный был, двойную игру повел, — безразлично сказал Николай, просчитывавший в уме готовый план действий.

— Вот именно! Ты все верно понял. Я насчет его вшивой натуры не ошибся, правильно сделал, что его мочканул. Ведь он одновременно и тебе встречу назначил, только на утро следующего дня, чтобы не только меня ментам сдать, да еще и с тебя заодно бобла поиметь. Я это сразу понял, когда на другой день утром ты у меня денег в долг просил и сказал отвезти к Дагбаеву. Одно я упустил, и ты верно это подметил: адрес его новый я, по идее, знать был не должен. Черт побери эту мою небрежность! Все было бы шито-крыто! Кстати, я, вот, тогда постеснялся спросить, сколько Дагбаев, пес шелудивый, с тебя содрать бобла хотел? Впрочем, теперь это неважно. Одним словом, жадность фраера сгубила. Ты не жалей особо о нем, Колян, по крайней мере ты свои деньги сэкономил.

Вот и вся история — теперь ты, Коля, знаешь все…

Васильев поднялся.

— Ну, что ж, Коля, время пришло — пора вести в портал Ксению. Прости, — с неподдельной грустью в голосе сказал он. — А с тобой ничего не случится, не истери, я на работе наказал, чтобы в десять утра прислали сюда за мной машину. Даже записку администратору оставил. Тебя найдут и освободят, ведь у тебя еще сын остался — расти его. А я с Кирой буду уже далеко — в пять утра вылетает наш самолет. Сейчас все закончится, и я поеду за ней. Еще раз — прости…

Николай со жгучей ненавистью боднул глазами бывшего друга и выплюнул сигарету. Васильев покачал головой и, сделав пару шагов, наклонился, чтобы поднять ее. В этот момент Николай собрал все свои силы и ударил ногами Васильева, целясь в голову, однако промахнулся и попал ему в грудь. Скорость, отягощенных колодками ног, была невысокой, но, тем не менее, из-за тех же колодок, удар получился весьма увесистым, и Васильев, охнув, отлетел к стене, в которую угодил затылком и застыл в неподвижности.