Николай Норд - Яичко Гитлера

Кира, целуя руку Николая, умоляюще, с мученическим выражением на красивом лице, проговорила:

— Не обижай Вову…

Ее глаза наполнились слезами.

— Я не трону его, Кира, обещаю, — искренне заверил ее Николай, вдруг заметивший седую прядь на ее голове — будто кошка прошлась лапой — которой еще сегодня вечером не было. — Бог ему судья…

Николай повернулся, взял за руку Ксению, и они пошли на выход. На пороге их догнал голос Киры:

— Прощайте!..

Супруги на мгновение остановились, недоуменно глядя на Киру, потом, после секундного замешательства, Николай с грустью ответил за обоих:

— Прощай, Кира!

Они вышли из дома. Лунная ночь разливала мертвенный свет по округе, в небе покачивались звезды, которым с земли отвечали блики тысяч крошечных звездочек с начинавшейся роснеть травы. Стояла обреченная тишина.

На завалинке супруги заметили Васильева, курившего сигарету частыми затяжками. Он весь как-то сгорбился, втянул голову в плечи, и теперь выглядел жалким, словно крыса, которую вот-вот утопят. Николай остановился рядом с ним вместе с прижавшейся к нему Ксенией, не отошедшей еще от пережитого ею кошмара. Николая обуревало страстное желание проломить бывшему другу голову, но, вместо этого он негромко бросил:

— Что ты теперь будешь делать, Вова?

— Теперь… Теперь панацею нам без Ксении не дадут, теперь я попросту отправлю Киру в портал. Там должны ее вылечить от всего — и от бесплодия, и психически. Пусть начнет новую жизнь там без меня, там тоже живут люди. Ты только не говори ей, что это я ее Сашеньку… Обещаешь?! — с кривой, вымученной улыбкой, сказал Васильев, и звук его голоса заставил Николая вздрогнуть.

— Обещаю, — ответил Николай. — Зачем мне это? Ты-то что теперь?

— А я… Мне остальное теперь до фени, Коля. Без нее я умру… Да, можешь взять мою машину, все не пешком топать до дома по темени. Мне она теперь вряд ли понадобится, во всяком случае, не скоро. Прости еще раз за все…

Васильев встал, вынул из кармана брюк ключи зажигания и бросил их Николаю. В это время в районе склепа появилось неяркое багровое свечение, которое стало постепенно нарастать. Николай повернул голову и увидел, что вход в склеп, еще недавно замурованный и поросший травой, теперь был расчищен от камней и земли, а из его распахнутых каменных дверей, ведущих внутрь, и шло это загадочное сияние. Володя тут же стремительно поднялся и решительной, хотя и прихрамывающей походкой, направился в дом, не простившись. Ксения и Николай, который по-прежнему не отпускал руку жены, словно снова боясь ее потерять, пошли прочь со двора.

Когда они открыли ворота усадьбы, то увидели на ночной улице приближающуюся машину, разбрызгивающую в ночи свет проблескового маячка. Машина явно ехала именно сюда, и точно — приблизившись, она качнулась, скрипнув тормозами, и остановилась. Из «УАЗика» высыпали милиционеры во главе с капитаном Мальцевым.

— Живы-здоровы? Где он? А там что — пожар? — забросал Мальцев вопросами супружескую пару.

Николай повернул голову и увидел, как к склепу подходили двое: Кира, со своим гробиком под мышкой, и, чуть позади, Володя. У входа в склеп их ожидала плохо различимая фигура какого-то человека в черном, военного покроя, френче. Перед входом парочка остановилась и коротко обнялась, затем Кира, на подкашивающихся ногах, побрела ко входу, оставив Володю стоять одного с понуро опущенной головой.

Мальцев, перехватив взгляд Николая, крикнул: «За мной!», и вся группа приехавших бросилась к склепу. У Николая что-то защемило в груди, и он крикнул со всей мочи:

— Беги, Вова, беги!..

Капитан на ходу недоуменно обернулся на Николая, очевидно пологая, что у того совсем крыша от пережитого поехала. Васильев же даже не шелохнулся и продолжал оставаться в окостенелой трагической позе. В это время Кира, уже скрытая наполовину в красноватом сиянии, брезжащего изнутри склепа, резко развернулась, одним прыжком оказалась рядом с мужем и, схватив его за руку, увлекла внутрь склепа за собой. Последним в нем исчезла черная фигура, после чего сияние погасло.

Подбежавшие милиционеры не решились соваться внутрь зияющего чернотой могильника, и капитан, с поднятым на изготовку пистолетом, грозно крикнул:

— Выходим по одному! Первым — Васильев!

Ответом ему была, в буквальном смысле, могильная тишина. Вслед за этим защелкали затворы взводимых курков пистолетов.

— Повторяю в последний раз — выходим по одному! Васильев — давай, не стесняйся! Не доводи дело до худшего.

Никто по-прежнему не отзывался на его приказ.

— Черт бы его попрал, затаился гад в темноте! Гони сюда «УАЗик», — приказал Мальцев кому-то из подчиненных. — Высветим сейчас этих крыс.

Из группы милиционеров отделился один, подбежал к «УАЗику» и подъехал к склепу. Он развернул машину так, чтобы фары освещали его нутро.

— Давайте туда по одному, только осторожно, сопротивление могут оказать, — продолжал командовать Мальцев.

Милиционеры с оружием в руках вбежали внутрь склепа, и почти сразу же оттуда послышались возгласы:

— Чисто! Нет никого!

— Как это чисто!? — взревел капитан.

— Кроме двух саркофагов там ничего нет! — прокричал кто-то следователю.

— Да ети вашу мать! Они что — сквозь землю провалились? Открывайте саркофаги!

Мальцев тоже исчез в могильнике. Затем оттуда послышалась какая-то перебранка, глухие звуки скрежета камня о камень, еще какой-то возни. В конце концов, все закончилось удивленными возгласами. Через некоторое время обескураженные милиционеры высыпали наружу.

— Бегите в дом, — приказал Мальцев подчиненным, с нелепо зажатым в руке человеческим черепом, — Найдите что-нибудь, чем можно посветить — фонарики там, свечи. Если что, факелы крутите. Наверняка они в какой-то скрытый подпол ушли. Искать надо! Просмотреть все до последнего дюйма!

Милиционеры побежали в дом, а Мальцев, отбросив мертвую кость в сторону, подошел к Николаю и Ксении.

— Как вы, в порядке? — закуривая сигарету, обратился следователь к Ксении.

— Относительно, — отозвалась она. — Если бы не Коля…

— Как вы тут оказались? — перебил жену Николай.

— Да, длинная это история, заморочная. Главное, нашли! А если кратко объяснить… Ну, приехали мы к Бачуриной, дал я ей червонец и водки — на ваши, Николай, деньги купил, кстати, вот вам сдачи червонец, — Мальцев достал из заднего кармана брюк деньги и отдал собеседнику. — Ну, Бачурина мне бумажку взамен сунула. Нашла, говорит, под клеенкой, куда Дагбаев, обычно заначку от нее прятал, подумала, вдруг там после него какие денежки остались. Развернул я писульку, смотрю, там Дагбаев пишет, что отдал своему почтальону письмо, в котором написано имя преступника, что Федотова прикончил. Кинулись мы за почтальоншей, благо адрес ее был нам известен, как свидетельницы по делу Федотова — это когда она Нинель и Романа Городовского застукала у дома Дагбаева. Та нам сказала, что, мол, действительно, было такое письмо, отправила его почтой по адресату — в милицию, еще вчера после обеда, как и наказал ей покойник, если он до этого времени домой не появится.

— Товарищ капитан! Ни черта в доме нет — ни фонарей, ни свечей. Все обыскались! — раздался со стороны дома возглас одного из сотрудников следователя.

— Факела из тряпок крутите! Бензинчиком из бензобака смочите, — повернулся на голос Мальцев.

— Не надо факелов, — заметил Николай. — В сарае на верстаке фонарь лежит, пусть возьмут.

— Отставить факела! — переадресовал слова собеседника Мальцев. — Возьмите фонарь на верстаке в сарае.

Следователь повернулся к супругам.

— А вид у вас у обоих не очень презентабельный, — без шутки обмолвился капитан, только сейчас в свете полнолуния внимательно осмотревший своих визави.

— Ничего, это поправимо, главное — выкарабкались, — передернув плечами от пережитого, ответила Ксения.

— Ну да, да, — согласно закивал головой Мальцев, — понимаю — не сладко вам тут пришлось.

— Так вы, Анатолий, не закончили прежний наш разговор — на почтальонше остановились.

— А, ну да! Так вот, пришлось нам сотрудников аж двух почтовых отделений из дома на работу выдергивать, ведь время уже вечернее было, нерабочее, — из того, откуда было отправлено письмо по месту жительства Дагбаева и из центрального почтамта. Однако в перспективе необходимо было поднять и работников почтового отделения адресата. Это как раз тот путь, по которому должно было проследовать письмо. Кстати, Дагбаев отправил его лично мне в наше отделение милиции. И на этом самом пути это письмо было необходимо срочно найти, чтобы упредить трагедию. Вот тут-то мне и потребовалась помощь вышестоящего начальства — мои люди не успевали, хотя весь отдел на ушах стоял. Тут я, извините, Николай, и упомянул для придания, так сказать, увесистости делу имя Городовского. Помогло! Дали мне дополнительно людей. И нашли-таки письмо! На центральном почтамте нашли. Завтра бы оно уже попало к нам, но, полагаю, что было бы поздно. Не так ли?