Антон Чиж - Из тьмы

Боль понемногу утихла. Она смогла подняться, придерживая больную руку. Шляпа свалилась, она стояла, обнажив голову. Без платочка медсестры она была изумительно хороша. Особенно в мужском пальто не по росту. Особенно в свете луны.

– Вам не понять причины моих поступков, господин полицейский, – сказала она, поглядывая на молчаливую фигуру, что вцепилась в папку.

– Это куда проще, чем кажется, – ответил Ванзаров. – Ваш жених попал в больничное отделение по вашей вине. Это вы попросили его провезти запрещенную литературу? Ни от кого другого, кроме невесты, он, офицер, не взял бы такую посылку. И только ради его спасения, которое вам пообещали, вы пошли на все эти убийства. Ваши поступки укладываются в логику.

Некрасова сочла ниже своего достоинства отвечать сыщику.

– Это все чудесно, Родион Георгиевич… – Гурович игриво зевнул, – но полковника Миллерова все равно убили вы. Или будете отрицать?

– Я не стану объяснять, что он был убит за два часа до того, как я к нему пришел, – ответил Ванзаров. – Важнее другое: где он был убит? Ситуация проста: полковник знает, что за добровольцами началась охота. Посреди ночи раздается звонок в дверь. Кому он откроет, забыв о минимальной осторожности? Конечно, невесте своего боевого товарища, томящегося в лечебнице. Они проходят в гостиную, и Некрасова с близкого расстояния наверняка стреляет в него. Вот из этого револьвера… – Ванзаров протянул оружие рукояткой вперед.

Приняв револьвер, Гурович резко крутанул барабан.

– Убедитесь: остался один патрон, – подсказал Ванзаров. – Теперь остается главный вопрос: кто обещал ей свободу жениха в обмен на убийства? Кому они были по-настоящему выгодны? Не подскажете, госпожа Некрасова?

В ответ барышня презрительно улыбнулась.

Гурович неуклюже дернулся, словно ловил падающее из рук оружие, и револьвер выстрелил. Барышня охнула и упала плашмя.

– О, что я наделал! – Гурович схватился за голову. – Совсем не умею пользоваться оружием… Ну, ничего, эта мерзавка свое получила… Какая подлая, коварная тварь! Господа, предлагаю закончить этот вечер с миром. Услуга за услугу. Апс, вы свободны… И конечно, все глупые обвинения с вас, Родион Георгиевич, будут сняты. По рукам?

Ванзаров пощупал затихающий пульс на холодном горле девушки, встал и повернулся к Гуровичу.

– Мы еще не закончили, – сказал он. – Вместо убийцы на свой вопрос отвечу сам. Ради чего Некрасовой была предложена сделка? Ради простой выгоды: надо было устранить конкурента на ваше место…

– Апс, шли бы вы отсюда, – сказал Гурович, вертя на пальце револьвер. – И так много лишнего узнали…

Отбросив папку и шляпу, опустив высокий воротник и расстегнув пальто, молчавший до сих пор спутник Ванзарова сильно преобразился. Прежним остался только его рост.

– Эвона как… – проговорил Гурович. – Признаю: сюрприз. Красиво…

– Я рад, что Николай не увидел всего этого, – сказал Ендрихин, невольно одергивая пиджак. – Это испытание не для его нервов. Наши друзья взяли на себя опеку над ним… Продолжайте, Родион Георгиевич.

– Вы знали, что ротмистра Ендрихина прочат на ваше место, – сказал Ванзаров. – А тут вдруг такая красивая комбинация: одним ударом убрать конкурента и обезглавить добровольцев, на всякий случай. Как в бильярде.

– Люблю положить дуплет в лузу, – согласился Гурович. – Мы в расчете, обижаться не на что. Это политика, господа, в ней нет ничего личного. Мое предложение по-прежнему в силе: разойдемся миром… Поверьте, так будет лучше для всех. Кто знает, как оно может выйти. Жаль, конечно, что не захотели узнать, какое я предложение для вас готовил, Родион Георгиевич.

– Придумали после того, как я стал вам костью в горле, не дав убить Ендрихина?

Гурович светился от удовольствия.

– Нет, раньше! Я к вам давно приглядываюсь… Да что уж там. Если б нашли с вами общий язык, у вас была бы головокружительная карьера. Только представьте: получаете срок, идете на каторгу, там обрастаете авторитетом и связями, особенно среди революционеров, ведь вы теперь ненавидите режим, потому что посадили вас ни за что. Далее бежите с каторги и становитесь во главе революционного движения России. Стали бы богатым человеком, жили в Лондоне и Цюрихе. Это же гениально: наш агент во главе революции. На мелочь, вроде убийства министра, внимания не обращаем, а серьезные дела пресекаем на корню. Какая слава! Я и кличку вам придумал: Зевс. Каково?

Ванзаров чуть-чуть поклонился.

– Благодарю за честь. Но я не убийца, как вы поняли…

– Что тут говорить, забыли… – Гурович помахал на прощание рукой. – Было исключительно приятно иметь с вами дело.

Одним движением Ендрихин выхватил револьвер и взял на изготовку. Хрустнул боек.

– Вам же сказали, Гурович, с вами еще не закончили… Продолжайте, Родион Георгиевич.

– Благодарю, ротмистр. Остался последний вопрос: куда пропали камни из сейфа? – сказал Ванзаров. – Ответ поищем в других вопросах. Отчего это вы оказались так быстро на месте преступления, в квартире князя? Филерского наблюдения за ним не было, а вызвать вас не было никакого резона. Допустим, кто-то из участков вам сообщил. Но почему вы ничего не спросили про само убийство? Почему ключи от сейфа были вложены в карман брюк князя зубцами вверх? Почему пол в квартире, куда не входила Некрасова, был тщательно вытерт рогожкой? Ответ один: потому, что вы были поблизости. Выждали, когда Некрасова всадит шпагу, забрали ключи, открыли сейф и украли мешочек. И протерли за собой.

– Что меня выдало? – без тени испуга спросил Гурович.

– Психологика…

– А если серьезно?

– Мокрые волосы в театре. Вы появились только к концу спектакля. И конечно, твердый предмет, который я почувствовал, когда меня случайно толкнули на вас. Это был не револьвер. Я долго не мог понять, что это. Пока не открылась кража. Думаю, мешочек с алмазами и сейчас в самом надежном месте: под полой вашего сюртука…

Гурович вдруг схватился за низ живота и стал зажимать ногу.

– Господа, больше сил нет терпеть… От всех этих волнений мочевой пузырь сейчас лопнет. Отпустите в кустики. Бежать мне некуда, кругом ваши люди, да и забор тут высокий…

Ендрихин брезгливо сморщился и махнул стволом.

Пританцовывая, Гурович побежал в ближние кусты. Его не было видно, но шуршание веток было отчетливым. Наконец из темноты кто-то вышел. Это был не Гурович. Он шел сзади. А перед собой толкал барышню, руки которой были стянуты веревкой, а во рту торчал кляп. От страха она еле переступала ногами. Гурович прикрывался ею, как щитом.

– Стоять на месте! – крикнул он на первое движение Ванзарова. – Только дернись – сломаю ей шею… Уж поверь, силы хватит.

– Попробую попасть… – еле слышно сказал Ендрихин и стал ловить прячущегося на мушку. Гурович пригнулся и держался боком, почти скрывшись от выстрела.

– Нет, – прошептал Ванзаров.

– Господа, я все слышу! – крикнул Гурович. – Ну, как, Ванзаров, перехитрил я вас? Как вам мой сюрприз? Конечно, не чета вашим фокусам, зато с пользой…

– Что вы хотите? – спросил Ендрихин, не опуская оружие.

– Сделку! Что же еще!

– Заложницу на алмазы? Это слишком дешево, – сказал Ванзаров.

– Не так посчитал, Родион Георгиевич. Моя ставка сильнее: соучастница преступлений Некрасовой и вдобавок алмазы – в обмен на ваше молчание. Ваше общее молчание… И убийцу Некрасовой не найдете, само собой.

– С чего вы взяли, что эта девица – соучастница? – спросил Ванзаров.

– Это не девица, а Ирэна Заварская. И вы знаете, как она помогала моему погибшему агенту… Так как, господа? Договоримся?

Ендрихин повернулся к Ванзарову.

– Вы с ней знакомы? – тихо спросил он.

– В некотором роде… – ответил Ванзаров.

– Кто она для вас?

– На это так просто не ответишь… Даже психологика не поможет…

– Господа, у меня заканчивается терпение! – крикнул Гурович и легонько ткнул заложницу, чтобы она издала жалобный стон.

– Не подумайте, что лезу в вашу жизнь… – Ендрихин запнулся. – Я знаю ее, вытащил из-под лошади у театра…

– Благодарю вас, – сказал Ванзаров. – Так что будем делать?

– Вам решать.

– Мы договорились или ей конец? – крикнул Гурович. – Мне терять нечего…

Ванзаров положил ладонь на револьвер и мягко надавил. Ендрихин опустил его.

– Не презирайте меня, ротмистр…

По пустынным улицам разносилось цоканье копыт. Пролетка лениво катилась по сырым тротуарам. Ирэна забилась в угол диванчика и обхватила себя руками. Ванзаров сидел рядом с ней.

– Спасибо, что спасли меня… – сказала она.

– Вас спас не я, а ротмистр Ендрихин, – ответил сыщик. – Я не успел добежать, он оказался проворней.

– Я не про то… – Ирэна не знала, как сказать. – Значит, вы дважды спасли мне жизнь… Недавно я вас ненавидела, но теперь не знаю, как благодарить.

Ванзаров ощутил странный зуд, который бывает, когда надо выплеснуть усталость и отчаяние, но силы остались лишь на беседу.