Крис Брэдфорд - Кольцо воды

Джек оставался без ответа, Ронин даже избегал встречи взглядом.

Он попытался еще раз.

— Как ученик Масамото-самы, я под впечатлением от того, как кто-то может так сражаться и победить. Как вы это сделали?

Вдруг Ронин остановился. Он повернулся к Джеку, его глаза горели.

— В боевых искусствах есть два правила для победы. Правило первое: никогда не говори другим всего, что ты знаешь.

Джек ожидал продолжения, но самурай просто шагал дальше и сохранял стоическую тишину.

— А второе правило? — напомнил Джек, вырываясь вперед.

Ронин поднял бровь с раздражением. И Джек понял, что он не скажет, даже если и было другое правило.

— Очень смешно, — сказал Джек, смеясь в надежде разбить напряжение.

Ронин не смеялся, и Джек решил попытаться задать другой вопрос.

— Были ли вы в битве при замке Осака?

Могильное лицо Ронина Джек воспринял, как положительный ответ.

— На чьей стороне? — нерешительно спросил он.

Скосив на него глаза, Ронин ответил:

— На той, кому могу доверять — на своей.

— Но вы должны были служить даймё, — продожал Джек, не желая сдаваться, когда он все же заставил Ронина говорить. — Как его звали? Масамото-сама может знать его.

— Мой меч — мой даймё, — заявил Ронин. — Меньше говори, больше иди.

Ронин ускорился, Джек поразился, что могло случиться, чтобы сделать человека таким нелюдимым и скрытным. Самурай шел так, словно за ним гналась темная тень. Джек видел мужчин, как Ронин, на борту Александрии, которые выбрали корабль, чтобы уйти от страхов и сожалений своих жизней. Проблемное прошлое преследовало Ронина на каждом шагу. Оставался только вопрос, от чего он бежит?

Они повернули за угол пути, верхушки города виднелись вдали.

— Лучше надень это, — сказал Ронин, протягивая его широкополую шляпу, чтобы прикрыть ею голову Джека и лицо. — Нам не нужно, чтобы ты нарвался на неприятности.

Ронин вел их, Джек держался следом за ним, осмеливаясь на случайные взгляды. Путь по городу был проще, сравнительно с грязными и каменными путями, по которым они пришли. Заполненная множеством ног, главная дорога была и близко не из камней. Сама улица был смесью деревянных зданий и бамбуковых хижин, занимающихся разными делами: трактир, магазин одежды, парочка чайных домиков, ресторан, полный посетителей, собравшихся у горячих мисок с соба, и несколько других магазинов, их изделия скрывались за крупными тканевыми тентами. Между ними были частные дома и обычный синтоистский храм. На фоне Джек слышал течение реки, ее мирное течение прерывалось ритмичным стуком молотка по дереву.

— Что это за город? — спросил Джек.

— Кизу, — пробурчал Ронин.

Горожане, идущие по своим делам, расступались перед Ронином, когда увидели его страшный внешний вид. Никто не смотрел на Джека — обычный мальчик в рваном кимоно и соломенной шляпе, который послушно следует за господином. Это Джеку подходило.

— Жди здесь, — приказал Ронин, шагая к ближайшему магазину, над которым висел большой шар из кедровых ветвей.

Джеку было приятно смотреть, как Ронин заходит на своих деревянных гета в магазин. Им нужна была еда с хорошим сроком хранения, но и сейчас муки голода терзали его.

Он задержался у входа, его ноги были слишком грязные, чтобы заходить в магазин, он отметил, как отличался этот обычай от его жизни в Англии. Туфли и ботинки, покрытые грязью, пачкали полы каждого заведения у него на родине. Улицы были покрыты грязью и мусором, а дома и магазины, в результате, выглядели запачканными и были заражены крысами. И хотя он не принадлежал Японии, как и любой другой иностранец, Джек продолжал восхищаться японской культурой — эта чистота, чувство обязанности быть среди этих достоинств. Глубоко внутри Джек не хотел покидать Японию. Если бы у него был выбор, Джек бы остался в Тоба с Акико и жил бы, как самурай. Но Сёгун охотился за ним, и ему нужно было вернуться в Англию ради сестры, иначе и не могло быть. Даже хотя он и думал об Акико каждый день, он давно оставил эти мечты позади.

Ронин вернулся, тряся своей покупкой — большой керамической бутылью сакэ.

— Пора идти, — сказал он.

— А что с едой? — спросил Джек, побаиваясь, что рисовое вино будет их единственным пропитанием.

Пошарив в рукаве кимоно, Ронин подсчитал монеты.

— Этого должно хватить.

Они пересекли дорогу к другому магазину, откуда по воздуху разносился сладкий запах. Заведение было маленьким, в нем хватало места только нескольким посетителям. Два мужчины сидели вокруг угасшего очага, потягивая горячий чай и поедая белые, размером с яблоко, шары из теста. У входа была крошечная стойка, а перед дверью стояла деревянная статуя. Достигая колена Джека, резная фигура была похожа на барсука на задних лапах. У него было круглое вытянутое пузо, умоляющий взгляд и широкая улыбка. На его голове была соломенная конусообразная шляпа от солнца, а в его когтях была припрятана бутылка сакэ и пустой кошелек. По мнению Джека, создание выглядело чрезвычайно вредным.

— Поедим на улице, — сказал Ронин, заметив грубую деревянную скамейку справа от статуи. — Тогда не нужно снимать шляпу.

Он прошел к стойке, и маленький мужчина с яркими глазами и сияющей лысиной появился позади и поклонился.

— Чем могу помочь?

— Четыре манджу, — заказал Ронин.

— Какой вкус вам нравится? — спросил продавец манджу, указывая на доску с шестью вкусами на ней:

(мясо)

(зеленый чай)

(баклажан)

(каштан)

(персик)

(красные бобы)

Ронин подергал бороду, пока быстро размышлял над меню.

— Два с мясом и два с бобами пойдет.

Снова кивнув, маленький мужчина поднял крышку квадратной деревянной коробки. Облако пара вырвалось наружу, а затем стало видно дюжину или около того молочно-белых булочек. Он выбрал две, затем еще две взял из другой коробки.

— Четыре битасен, пожалуйста, — сказал он, гордо поднося Ронину две тарелки с булочками, от которых исходил пар.

Ронин вытащил четыре медные монеты и заплатил продавцу. Они сели на скамью и принялись за обед. Джек откусил его первый манджу, рыхлый верх сменился мясной начинкой, напоминающей свинину, и он довольно застонал. Стоило больших усилий воли, не проглотить всю булочку в один присест. Пока они ели, Джек рассматривал странную деревянную фигуру рядом с ним.

— Что это такое? — спросил Джек, кивая в сторону статуи.

— Тануки, — ответил Ронин, запихивая манджу в рот, полный сакэ. — Завлекает посетителей.

Отметив, что настроение самурая улучшилось после еды и вина, Джек продолжил:

— Это такое животное?

Ронин кивнул.

— Но многие верят, что они — оборотни, принимают разные формы и шутят над людьми.

— И в кого они превращаются? — спросил Джек.

— Деревья, чайники, монахи…

Бам! Бам! Бам!

Стук, что Джек слышал и раньше, повторился. Он был намного ближе, и Ронин скривился от такого беспокойства.

— Чайник? — повторил Джек, забавляясь мысли, хотя он не удивился бы, если бы Загадочный Монах оказался бы надоедливым тануки. Их глаза-жуки были похожи.

Бам!

Ронин кивнул, брови его сдвинулись к переносице.

— Не все они безобидные. Есть сказка про одного тануки, который убил сварливую жену фермера… БАМ!.. и приготовил из нее суп… БАМ!.. и дал ее мужу его съесть… БАМ!

Непрерывный стук заставлял Ронина кривиться с каждым ударом, и Джек мог видеть, что ярость самурая быстро растет.

— КТО ИЗДАЕТ ЭТОТ АДСКИЙ ЗВУК? — потребовал ответа Ронин.

Продавец манджу выглянул из магазина.

— Это бондарь по соседству, — сообщил он им застенчиво.

Бам! Бам! Бам!

— Как много гвоздей нужно для одной бочки? — жалобно спросил Ронин, растирая виски.

— Я надеюсь, он делает гроб, — ответил продавец.

— Ладно, если он не прекратит этот адский стук, он сделает один для себя.

В этот момент стук прекратился, и Ронин с облегчением выдохнул. Но секундой позже бондарь продолжил работу.

Бам! Бам! Бам!

— Хватит, хватит! — крикнул Ронин, хватая бутылку и срываясь с места.

— Стойте! — завопил Джек, забирая две оставшиеся булочки и пряча их под разорванное кимоно. Опираясь на палку, он ринулся следом за разъяренным самураем.

Джек догнал Ронина позади магазина бондаря, на маленьком дворе, полном бревен, наполовину готовые бочки и открытый гроб. Звук стука разбивал мертвую тишину, а у ног Ронина лежало окровавленное тело, жертва была разрезана от шеи до талии.

— НЕТ! — завопил Джек, подбегая к самураю.

Ронин вызывающе взглянул на него.