Николь Апсон - Эксперт по убийствам

— Если вы рассчитывали на почки, можете об них забыть, — возвестила миссис Снайп громовым голосом и с явным корнуэльским акцентом. — От жара этой печки они все скукожились. Я думаю, вы, мисс Джозефина, хотели рыбу, но у нас ее нету, а есть только яичница с беконом, да и то не знаю, чего на этой штуке от нее останется.

Джозефина, теперь уже близко знакомая с обитателями дома номер шестьдесят шесть, все еще опасалась крутого нрава кухарки ничуть не меньше, чем вначале. Миссис Снайп служила семье Мотли более тридцати лет: сначала в Корнуолле, а теперь в Лондоне, где она помогала по хозяйству сестрам-дизайнерам и их кузену Арчи, которому была безмерно предана.

Миссис Снайп опрокинула на стол кучу идеально поджаренных гренков и вернулась на кухню, и тут входная дверь с шумом распахнулась и из передней донесся пронзительный возглас радости:

— Милочка, как здорово, что ты приехала! Мы так тебя ждали! А как прекрасно ты выглядишь!

Джозефина улыбнулась: навстречу ей в комнату впорхнула Леттис, а следом вошел ее многострадальный жених Джордж с четырьмя огромными сумками.

— Ты, конечно, привезла с собой новую таинственную историю? — Леттис обняла Джозефину и одновременно бросила на стул утреннюю газету, тут же похороненную под грудой покупок. — Когда ты здесь, на юге, жизнь намного интересней. Извини, что утром мы не встретили тебя как положено, но сегодня в «Селфриджес»[6] распродажа обуви, и, если туда рано не явишься, не найдешь ни одной штуки.

— А разве туфли больше не продают парами? — Джозефина шутливо и одновременно сочувственно подмигнула Джорджу, наливавшему себе чашку кофе.

— Что ты! Туфли в «Селфриджес» продают на вес, — вмешалась Ронни, которая никогда не лезла за словом в карман. Но ты платишь не столько за обувь, сколько за удовольствие почувствовать себя современной Золушкой, которая сама выбирает себе подарок.

— А принц потом тащит домой обуви на целую труппу, — добродушно вставил Джордж.

Леттис, как обычно, не рассердилась на поддразнивание и уткнулась в свой завтрак. Она намазала гренок с обеих сторон толстым слоем масла, с несвойственным ей самоотречением ограничившись слоем джема только с одной стороны, и весело взглянула на сестру:

— Посмотрим, какая ухмылка появится на твоей физиономии, когда за первую же неделю Лидия износит три пары башмаков. Ты ведь знаешь, как неуклюже она танцует. — И, повернувшись к Джозефине, добавила: — Мы заехали в театр забрать почту. Нам с Ронни по письму, а тебе — весь этот мешок.

Джозефина ахнула и направилась к мешку с почтой, в сторону которого Леттис тыкала гренком.

— У меня сейчас едва хватает времени читать письма, — сказав писательница, рассматривая конверты. — Но я теперь уже могу по почерку на конверте определить, к какой они относятся категории. Первая: доброжелательные и похвальные — на эти я обычно отвечаю; вторая: педантичные и самоуверенные — поучающие, как добиться большей исторической точности; третья: самые неприятные — приглашения, с их помощью я экономлю на угле. А ведь скоро будет спектакль о Марии Стюарт! Господи, помоги мне!

— Набрали уже состав для «Королевы Шотландии»? — спросила Ронни. — Нашли Лидии ее Ботуэлла?[7]

— Нет еще. Мы с Лидией думали, что Льюис Флеминг был бы как раз то, что надо, но на горизонте появился кое-кто другой, и, похоже, Джонни предпочтет именно его. Зовут актера Суинберн, и он имеет большой успех в театре «Уиндхем» — это все, что мне известно. Джонни попросил Флеминга сыграть Ричарда в сегодняшнем дневном спектакле, а потом на встрече с Обри мы все это обсудим. В конце концов, деньги вкладывает именно Обри. Предполагалось, что премьера будет в июне, но теперь, когда Джонни вбил себе в голову, что хочет снять по «Ричарду из Бордо» фильм, бог знает, когда она состоится. Я просто не представляю, как он собирается ставить «Королеву Шотландии», работать над фильмом, да еще и гастролировать. Даже этому метеору не под силу быть в трех местах одновременно.

— На днях он сказал мне, что хочет отвертеться от гастролей, уговорив Обри послать вместо него Флеминга, — сказал Джордж, который, сам будучи актером и самозваным менеджером сестер Мотли, не раз имел дело с Джонни. — Но черта с два ему удастся увильнуть от контракта.

Леттис вздохнула:

— Похоже, Джозефине сегодня предстоит веселенький денек. Стоит этим ребятам собраться вместе, и, кроме взаимных поношений, пустой брани и разговоров о прибыли, от них ничего не услышишь.

— Поверь мне, я не хуже их умею ругаться, если, разумеется, в конечном счете это приносят прибыль, — рассмеялась Джозефина. — Кстати, а что ты имела в виду, когда спросила меня о какой-то таинственной истории?

— A-а, вчера вечером на станции случилась какая-то мерзость, беззаботно произнесла Леттис, которая трагедии в жизни не воспринимала с такой остротой, как трагедии на сцене. — Утренние газеты понаписали всякого… Но к чему из-за этого нам портить аппетит? Что я действительно до смерти хочу знать, — она подмигнула Ронни, — как тебе понравилась новая подруга Лидии. Ведь они, конечно же, пришли тебя встречать вместе? Эти двое теперь практически неразлучны — мы ничего подобного раньше не видели. Я считала, пройдет недели три, и Лидия снова начнет поглядывать по сторонам, Ронни думала, что не больше двух; а вот Джордж, благослови его, Господи, полагал, что целых два месяца, но разве мужчины понимают, какими изумительно непостоянными становятся женщины, когда им скучно. Так вот, мы все ошиблись — Лидия, похоже, ни о ком другом и не думает. Мне даже временами кажется, что она счастлива!

Я была с ними совсем недолго, но Лидия действительно выглядела счастливой и, я бы даже сказала, умиротворенной — такой я ее никогда прежде не видела. Ей всегда была свойственна некая встревоженность.

— Ну а как насчет Марты? — Леттис хотела во что бы то ни стало услышать приговор Джозефины.

— Что ж, она очень мила.

— Мила?! И это эпитет писателя?! — возмутилась Ронни. Мы знаем, что она мила — мы это и сами заметили, но мы надеялись услышать от тебя что-нибудь более утонченное. Что, по-твоему, кроется за взглядом ее больших темных глаз?

— Но вы же, конечно, не верите в такую чушь, будто по лицу человека можно определить его характер? Я пользуюсь этим приемом в своих романах, только когда сюжет вдруг застопорится и мне нужно его как-то подтолкнуть. Могу лишь отметить, что Марта оказалась не очень-то разговорчива, а это, если хотите знать мое мнение, уже само по себе хорошо. Но то, что она сказала, было ужасно… мило.

— Кстати говоря, о хороших и молчаливых… Ни свет ни заря позвонил наш любезный кузен удостовериться, что с тобой все в порядке, и сказать, что сегодня утром придет к нам, — сказала Ронни, поняв, что все дальнейшие попытки разузнать что-либо о Марте никуда не приведут. — Голос у него был, между прочим, какой-то странный. Когда же я заметила, что он мог бы потерпеть и увидеться с тобой за обедом, то Арчи прямо-таки взвился. С этими полицейскими просто беда — чувства юмора у них ни на йоту. — И только она закончила фразу, как раздался нетерпеливый стук в дверь. — Думаю, это он.

В комнату действительно вошел с мрачным выражением лица Арчи Пенроуз, который, приходя к сестрам Мотли, обычно оставлял за дверью все мысли о работе и прекрасно вписывался в эксцентричную обстановку их студии.

— Боже мой, Арчи, как ужасно ты сегодня выглядишь! — воскликнула Ронни, всегда напрямик говорившая то, что думала; Леттис же принялась подыскивать слова утешения.

— Миссис Снайп тебе что-нибудь готовит? — Она пододвинула к еще не занятому месту за столом тарелку с гренками, а вернее, то, что от них осталось.

Джозефину, как и сестер, встревожило настроение инспектора, с которым она дружила почти двадцать лет. Джозефина знала его как умного, красивого, веселого и сердечного человека и к тому же занимательного собеседника, в чьем присутствии люди любых профессий и сословий чувствовали себя легко и непринужденно. В то же время Арчи был внимательным и пытливым наблюдателем, умеющим распознавать зреющие в людских умах низменные мотивы, а также ту боль, которая так часто кроется в отношениях между людьми и в которой они так редко решаются признаться.

Пенроуз отмахнулся от предложений поесть, но с благодарностью согласился на чашку кофе, сказав при этом;

— Мне надо поговорить с Джозефиной. — И добавил, покосившись на сестер: — Наедине, если вы не против.

— О, не обращай на нас внимания: мы здесь всего лишь жильцы, — недовольно пробормотала Ронни, на что Леттис с силой ткнула ее в плечо, потом попросила Джорджа собрать купленные туфли и обернулась к инспектору:

— Все в порядке, Арчи, нам все равно пора уходить. Лидии к полудню нужно кое-что подправить в наряде, поскольку Анна Богемская набирает вес. У некоторых, когда доходит до еды, никакой самодисциплины.