Б. Седов - Отшельник

- Пальцев не хватит, Борюнь. Думаешь, я считать не умею? Плюсуй сюда пожар на санэпидстанции с подставой этой - спасибо тебе, кстати, что журналюг своих урезонил. Ни словечка в газеты не просочилось…

- Видно, не всех урезонил, брат. Вот тебе, кстати, и пятый палец. Только сейчас выяснилось, что томскую журналистку в Москве убили. Узнал я ее: Лиза… не помню… Русакова, кажись. Она у меня интервью о проводимых в районе акциях в сфере культуры и искусства брала.

- И что?

- А то, что грохнули ее из-за какого-то диска с компроматом. Посуди сам, на кого у томички может быть компромат - не на Президента же всея Руси…

Вообще-то логичнее всего было предположить, что у томской журналистки компромат, скорее всего, на кого-то из томских же воротил областного масштаба. Но на воре и шапка горит - поэтому Борюня ни на секунду не сомневался, что Русинова являлась в Амжеевку по его душу.

Кислый же только присвистнул и неинтеллигентно поковырял пальцем в носу.

- Мда-а… Кто же ее тогда?…

- Это я, что ли, тебе объяснять буду? - Борюня плеснул себе водки и единым духом опрокинул в свое нутро полную стопку.

Ткнул вилкой в сопливый грибочек, с первого раза не попал, выматерился, наколол после еще одной безуспешной попытки и отправил в рот, причмокнув. Вспомнил, как славно причмокивала Элла, и немного повеселел.

- Ладно, хоть успокоили эту дуру: не станет свой нос больше в наши дела совать. А вот кто прибрал к рукам диск, что там записано и на кого эта бочка катится - боюсь, мы скоро узнаем. И очень надо постараться, чтобы выяснить это раньше, чем она на нас наедет.

- Что же за геморрой такой настал в последнее время?

- Неспроста все это, Саня. Копает под нас кто-то… И похоже, из местных. Ты с кедровником вопрос замял? Ездил Лившиц в Орехово?

- Нет пока.

- А чего тянешь? В ближайшие дни сделай, будь другом. Хоть одну проблему снимем. Что же касается всего остального, найди мне его, Саня, найди того, кто в нашем колодце воду мутит.

- Я поищу, Борь. Я найду. Я ему матку выверну!

Знахарь прикрыл глаза - и ему почудилось, будто за спиной его стоит бронзовый Иван Федорович Крузенштерн, молча взирающий на морское училище, а темная широкая вода течет куда-то в сторону Европы, а не к безжизненному Ледовитому океану…

Вчера, обдумывая подступы к зоне и разглядывая подробную карту ближайшей по местным меркам - километров триста всего - округи, он неожиданно обнаружил, что потасканная стюардесса, которой он здорово льстил, именуя ее «девушкой», бессовестно его надула. Он сидел сейчас на берегу не «великой русской реки Оби», а вовсе не великой и, быть может, не русской, а какой-нибудь алтайской, Томи. А Обь - это тот широкий рукав, что вливался слева - вниз по течению - уже после того, как на правом берегу промелькнут покосившиеся хибары деревеньки, гордо именуемой городом Северском.

Но это ничего не меняло. Реки были одинаковы по ширине и мощи. Как одинаковы были и хлипкие пластиковые стульчики - вне зависимости от того, где они стояли. На набережной ли Лейтенанта Шмидта в Северной столице России, или тут - на набережной Энгельса в одной из «столиц» Сибири.

Именно на таком стуле совсем, кажется, недавно покачивался Знахарь, глядя на Неву и размышляя над словами Риты. Они с Игроками тогда только что провернули изящную операцию, пустив ко дну Финского залива восемь десятков самых отъявленных бандюков Питера и четыреста тонн кокаина. Для того чтобы все сложилось успешно, в общей сложности было отправлено на тот свет около двух тысяч человек по всему миру. Знахаря такой размах беспокоил, а Рита бесстрастно подсчитывала: четыреста тонн отравы делим на сто тысяч - четыре килограмма. Появится ли вокруг четырех килограммов кокаина хотя бы один труп? Знахарь вынужден был признать, что появится. И, скорее всего, не один. Кого-то грохнут, кто-то крякнет от передоза. Сто тысяч, продолжала свою арифметику Рита, в пятьдесят раз больше двух тысяч, а значит, мы спасли по пятьдесят человек - на каждый труп.

Вот от этой бесстрастной и беспощадной арифметики Игроков и сбежал Знахарь в глушь, в тайгу…

А теперь, сидя в том же кафе, где буквально вчера угощал мороженым смешливую Лизу, он начинал вести свою собственную арифметику. Начинал снова. С нуля.

Пятнадцать отморозков больше никогда и никому не сделают зла. Цена дела - бедняга Василий и верные лайки Кусай с Жучкой.

За кедровник крестьяне уже заплатили пятью покойниками. И приговорены еще восемьдесят два человека. Никогда больше не рассмеется звонко Лиза. Никогда не появится на телеэкране толстенькая морда столичного журналиста. Даже продажный депутат - в смертельной опасности. Разве спаленная лаборатория или, к примеру, случайная трагическая гибель обнаглевших до предела братьев Вертяковых - чрезмерная цена за спасение всех обреченных?

Но братки - это потом. Чуть позже.

А пока - больше трех сотен биороботов, готовых выполнить любую задачу, совершить, не раздумывая, самое гнусное преступление. Играючи в буквальном смысле слова. Они пока не сделали самому Знахарю ничего плохого. Но существовать на белом свете они не могли. Не должны были. Потому что готовят их не сосновые шишки в тайге собирать. Когда настанет время - эта хорошо до поры замаскированная мина рванет так, что мало не покажется. И этот взрыв, играющий роль детонатора, вызовет такую канонаду по всему свету, такие потоки крови, что никакие Мюллеры ситуацию уже не разрулят, не пролив очередного моря крови…

А что Знахарю с того? Миллионов у него куры не клюют. Знать его никто не знает - с новой, созданной пластическим хирургом, рожей-то! Подлинная американская ксива гарантирует спокойную жизнь если не в холодной Сибири, становящейся подозрительно жаркой, так хоть на островах Кука…

Сиди, Знахарь, и не рыпайся!

В тысячах километров от столиц, в заштатном областном центре, в кафе на набережной крупной сибирской реки некто мистер Боткин встал с ненадежного стула. Он выпустил пар еще на собственной загородной фазенде, позволив себе небольшую истерику, и теперь был, по крайней мере внешне, сосредоточен и спокоен. Дел запланировано немало - и он намеревался сделать их. Он, Знахарь - врач-реаниматолог, коронованный уркаган, беспощадный убийца, добропорядочный американский миллионер. Но кем бы он ни был, по сути своей оставался Игроком. А значит, Большая Игра не может пройти мимо него, даже если бы он так и остался сидеть тут на набережной.

Но он не остался. Встал и сам сделал первый шаг навстречу судьбе.

В берлоге Саши Кислого феодал прослушал доклады своих вассалов. И остался недоволен:

- Значит, говоришь, Зубило, с берегов Оби вонючий ветер дует?

Начальник службы безопасности главы Амжеевского района поглядел, как криминальный шеф области отправляет в рот махонький кусочек батона с целым Везувием черной икры на нем, непроизвольно сглотнул в унисон и согласно покивал головой:

- Неоткуда больше.

Ради этого совещания Кислый, доверивший Толяну безопасность собственного брата и поручивший ему неотлучно находиться при главе районной администрации, оторвав от службы, сам же его и вызвал. Его - и остальных главарей бандитских формирований на местах.

- И все так думают?

Пятеро приближенных его, сидевших за щедро накрытым столом, но не рисковавших набивать желудки, пока хозяин гневается, молча склонили бритые черепа.

- А вместо голов у вас задницы теперь, что ли? Вы мне туфту не толкайте! Мне не козел отпущения нужен, а реальная тварь, которая всем нам кровь портит! Я не прокурор, которому не важно, кого сажать. Мне настоящий виновник нужен, доказательства нужны!…

- Погоди, Александр Тимофеевич, не гоношись, - мягко заметил самый авторитетный из подчиненных Савелий Круглов, держащий лапу на всей областной торговле новыми технологиями и старой верной дурью.

Все компьютерные магазины Томска платили ему налог. И с каждого розничного торговца «бедой» имел Круг свою копейку.

- Давай обмозгуем еще раз. Без эмоций. Без суеты. Все началось с той пропавшей зелени? И в то же время Злобинский «Терем» выгодный подряд получает на строительство укромной малины…

- Мозгуй, мозгуй, Круг. Да только думалку не сломай… Толян! По тому баблу хоть какие-нибудь концы отыскались?

- Нет, - буркнул Зубило. - Ни в одном из областных обменников циферки не всплыли.

- То-то и оно. Американец на вид хоть и не лох, но предположить, что номера каждой купюры засвечены, вряд ли мог. Но платил другими деньгами. Да и фигура он заметная, внимание к себе привлек сразу же, но из поля нашего зрения не исчезал.

- А помощники ему на что?

- Да какие у него помощники? Разгильдяй Тимур, «планом» балующийся?…