Валерий Митрохин - Йота

Все, кто соприкасался с умирающим, были собраны в следственном отделе городского управления милиции, где фоторобот быстро воссоздал портрет покойного, то есть без вести пропавшего мертвеца. Дальше дело не сдвинулось ни на йоту. И было бы оно сдано в архив как безнадежное, если бы через несколько дней в милицию не поступило заявление об исчезновении скульптора Арусса.

Большую часть времени Арусс проводил в мастерской, которую арендовал вместе с приятелем, живописцем Коляней. Поначалу на исчезновение Арусса серьезно не отреагировали. В местном творческом союзе он слыл довольно амбициозным, неуживчивым человеком, с которым считались лишь потому, что за него горой стоял этот самый Коляня, довольно авторитетная, в отличие от своего приятеля- скульптора, фигура, преподаватель теории мастерства и рисунка в художественном училище. Арусс был за ним как за каменной стеной. Коляня, как правило, сам оплачивал аренду просторной старинной трехкомнатной квартиры-студии.

С Коляней поговорили. От этого разговора, пожалуй, и потянулась ниточка следствия. Она хоть и не привела никуда, однако оставила причастным к этому расследованию несколько совершенно необъяснимых петель и узелков, которые иначе как мистическими не назовешь.

- Когда вы в последний раз виделись со своим приятелем? - спросил следователь Синаний, на котором висело дело о пропавшем трупе. Коляня, глядя безоблачно в глаза следователя, с сочувственным пониманием ответил:

- Арусс жив и здоров.

- На каком основании вы это утверждаете? - оживился пребывавший в полной безнадеге лейтенант Синаний.

- Дело в том, - доверительно продолжал живописец, - что Арусс не ладит с супругой, вследствие чего постоянно обитает в мастерской.

- Когда вы его видели? - устало вздохнул Синаний.

- Не видел.

- На каком же основании утверждаете, что скульптор жив и здоров? - стал выходить из себя следователь.

- Сегодня утром до занятий я забежал туда взять альбом репродукций Дали, а на кухне - чайник с кипяточком. Я даже кофейка растворимого успел дернуть. Судя по всему, Арусс ночевал там и вышел перед самым моим приходом.

- А что, кроме вас и Арусса, больше никто не может бывать в мастерской?

- Никто. Там у нас немалые ценности. Мои картины, его работы. Исключено! Хотя... - вдруг замялся Коляня, затеребил кончик золотистой бороды, стал поглаживать уютную проплешину на макушке.

- Кто еще бывает в мастерской?

- Деликатный вопрос, старший лейтенант.

- В нашем деле все вопросы деликатные. Итак, не терзайтесь сомнениями.

- Видите ли, у Арусса есть женщина. Его, так сказать, пассия... Она бывает в мастерской. Но только вместе с ним. Сами понимаете, без него ей там делать нечего.

- Как ее найти?

- Мне известно только имя этой женщины. Видел ее однажды, случайно. Вошел, а они там... Неудобно получилось. После этого Арусс стал звонить и предупреждать об очередной встрече. Я сам его об этом попросил. Неудобно нарываться, когда...

Беседа продолжалась в мастерской, куда по просьбе Синания Коляня вынужден был пригласить нежданного гостя. Переступив порог студии, пропахшей скипидаром и смолами дорогих пород дерева - Арусс работал в основном с древесиной, - Синаний окончательно покорил Коляню своим полным несоответствием сыщицкой профессии. Он хлопнул себя по ягодицам и с неподдельным сожалением проговорил:

- А ведь я забыл взять санкцию на обыск! Придется вам подождать, пока я смотаюсь за этой формальной бумажкой.

- Пустяки! - поощрил растяпу Коляня. - Я сам рассеянный. Но у меня есть одно, компенсирующее мои недостатки качество. Я не терплю формальности и условности. Надо вам обследовать мастерскую - валяйте без санкции!

Синаний распахнул платяной шкаф и, замерев в стойке, напоминающей боксерскую, издал тихий протяжный свист. Теперь и Коляня увидел. В шкафу висел окровавленный импортный плащ стального цвета.

Дальше действие стремительно набрало скорость. Коляня, потрясенный тайной своего шкафа, дрожащей от волнения рукой в несколько минут набросал портрет женщины, которую случайно увидел здесь. Он хорошо ее запомнил, поскольку Сандра была необыкновенно привлекательной особой. С картона на Синания и впрямь смотрело красивое создание. Зеленоглазое, округлое лицо с чуть вздернутым носиком, темно- каштановые распущенные волосы, высокая шея и изящная рука с длинными тонкими пальцами.

Потом Синаний и Коляня пили кофе, ожидая, пока весь горотдел разыскивал таинственную Сандру. Синаний ждал только ее. А Коляня втайне не терял надежды, что откроется дверь и в мастерскую войдет сам Арусс, и все прояснится с этим плащом.

Однако Арусс так и не появился ни в этот день, ни вечером, ни ночью, ни в последующие утра, дни, вечера и ночи. Зато под вечер привезли Сандру, сообщившую вполне спокойно, что именно эту ночь она провела с Аруссом в мастерской и что ушли они отсюда вместе. Где он теперь, она не знает. О следующей встрече не уславливались. Арусс звонит накануне, а заранее они никогда не договариваются.

Синания никак не устраивало ее безмятежное спокойствие. И вот почему. Женщины, тем более любящие, сами учиняют следователям допрос: что случилось, что натворил муж или любимый, почему вызвали?.. Сандру эти вопросы совершенно не взволновали. Это и настораживало Синания.

Подойдя к шкафу, он распахнул его и спросил:

- Вам знаком этот плащ?

Сандра, взглянув на окровавленный плащ, побледнела. Ее даже качнуло. Коляня усадил ее на диван, принес воды. А Синаний ждал, внимательно наблюдая и фиксируя все метаморфозы Сандры. Когда она пришла в себя и прошептала: "Какой ужас!" - сыщик констатировал:

- Вам знаком плащ. Он принадлежит Аруссу?

- У него никогда не было этого плаща. Такой плащ ему не по карману...

- Правда, - включился Коляня. - Да и не любит он дорогих тряпок.

- Не мешайте! - оборвал Коляню Синаний.

Коляня засопел, словно обиженный мальчишка, и ушел на свою половину мастерской.

- Тогда чей это плащ? - продолжал Синаний.

- Впервые вижу его, - ответила Сандра, довольно быстро справившись с потрясением. И Синаний понял, что момент упущен, что она, конечно, многое знает, однако ничего сегодня, а скорее всего никогда, следствию не покажет. Перекинувшись еще несколькими малозначащими фразами, Синаний и Сандра расстались. Не ошибся прозорливый сыщик и в другом: Сандре окровавленный плащ был знаком, и весьма хорошо.

Два дня назад плащ этот висел в прихожей ее квартиры. Но вот как он очутился здесь, в мастерской, да еще в таком жутком виде, Сандра не знала, да и не хотела знать.

После разговора со следователем она со всех ног кинулась домой. Оставалось каких-то полчаса до обусловленного Аруссом звонка. Сандра никогда его не подводила. А сейчас тем более не могла опоздать. Она должна была во что бы то ни стало предупредить Арусса о нависшей над ним опасности.

Но что же было накануне?

После муторной ночи слегка кружилась голова. Перед глазами клубился розоватый туман. А сквозь сознание текли слова, невесть откуда пришедшие: "Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон твой у меня в сердце".

Арусс ждал Сандру. Он ждал ее в этот час, как никогда до сих пор. Он хотел видеть только что родившегося ребенка. Исчезнуть из этой жизни, не повидав долгожданного малютку, было бы величайшей несправедливостью. Арусс огляделся и только теперь обратил внимание на то, что творилось вокруг него. Это был совсем не январь, как вчера вечером. "Вчера? Господи! Совсем что-то я..." - Арусс поднял глаза, чтобы на электронном календаре узнать время года, день и число.

Арусс похаживал по пустынной набережной. Шторм и сырой ветер сделали этот проспект безлюдным. Протянувшаяся вдоль плавно изгибающегося залива односторонняя улица хорошо и далеко просматривалась. Арусс увидел женщину. Он встрепенулся, хотя фигурка с развевающимися на ветру короткими волосами и полами незастегнутого легкого плаща была довольно далеко. Нет! Не она. Он разочарованно отвернулся. У этой походка легкая. А у той, которую он ждал, походка усталая, хотя с момента рождения ребенка не прошло и месяца. Правда, в эти дни и недели он видел ее только однажды. Но того мимолетного свидания хватило, чтобы понять: былого не вернуть. Той Сандры, веселой и покладистой, легкой на подъем, больше нет и не будет. Доставила же ему эта Сандра беспокойства! Сперва своей неожиданной заявкой, что беременна, чем сразу же оттолкнула его от себя, и он быстренько убрался из ее жизни. Казалось, что навсегда. Он даже не думал о ребенке. Знал - то забывая, то вспоминая, - что родится. Иногда досадовал, злился на Сандру, но не сильно, не очень долго. Знал, что сам виноват. Нисколько не сомневался, - кстати, и Сандра тоже, - что родится у них сын. О сыне и молил все годы. Хотя Сандра, встреченная им случайно, сама семейная, при здоровом, молодом муже, казалась ему совершенно безопасной во всех смыслах. И вдруг заявка: беременна и хочу родить; именно от тебя хочу ребеночка. Минул положенный срок, и Сандра позвонила. Обрадовала? Да! Неожиданно для себя он и в самом деле обрадовался. Тут же побежал на свидание. И увидел какую-то смесь бабы и жабы. Сиреневого какого-то младенчика. И замер, глядя на голубоватое личико младенца и не находя в нем никаких своих черт. Сандра это просекла и, нахально усмехнувшись, выдала: "А мне начхать, что ты не признаешь его. Главное, я знаю, что он твой. Сейчас не видно, а вот через три-четыре месяца сам увидишь, что он твой!"