Дик Фрэнсис - Осколки

Ни на минуту не забывая о том, что в какой-то миг Розе удалось чиркнуть меня по спине где-то на уровне нижних ребер, я решил — мне достаточно.

Но Роза решила иначе. У нее, похоже, хватило бы запала на третью мировую войну. Быстро выхватив из огня понтию с забором, она заявила, что если я сию же секунду не вернусь в мастерскую, то обожженное ухо покажется Хикори сущей ерундой.

Я обогнул перегородку. Беспомощному, корчащемуся от боли Хикори не грозила непосредственная опасность со стороны Розы — та надвигалась на меня, готовая пустить в ход серебристо-черную полутораметровую понтию с забором.

— Где видеопленка Адама Форса? — произнесла она.

Я начинал задыхаться, однако умудрился выдавить из пересохшего горла:

— Он сказал, что записал на нее бега.

— Чушь.

Роза неумолимо приближалась, наставив на меня шарик добела раскаленного стекла. Такой шарик, если им хорошенько ткнуть, прожжет человека насквозь.

Я пятился от Розы с ее смертоносным огнем, ругаясь про себя, что не могу дотянуться до пяти или шести лежащих в стороне понтий, которыми хоть можно было бы отбиваться. Впрочем, некий план у меня все же имелся.

Роза опять наслаждалась — тем, что вынуждает меня пятиться шаг за шагом. Пятиться мимо печи с опущенной заслонкой, через всю мастерскую, пятиться быстрей и быстрей, так как она прибавляла шагу.

— Видеопленка, — потребовала она. — Где видеопленка?

Наконец, наконец-то я снова увидел на улице перед галереей Уэрдингтона, на этот раз в компании Тома Филлина, Кэтрин и ее бродяги напарника Пола Педанта.

Новая расстановка сил сразу пришлась не по вкусу Норману Оспрею. Он посторонился, пропустил их в галерею, а сам рванул на улицу. Я только успел заметить, как он несется вниз по склону от Тома и его четвероногих дружков.

Теперь дверной проем перекрывали двое полицейских в штатском и Уэрдингтон. При виде подошедшего ко мне подкрепления Роза совсем остервенела. Она поняла, что у нее остался последний шанс сделать так, чтобы я запомнил ее на всю жизнь, и отчаянно ткнула понтией мне в живот. Я увернулся, отпрыгнул в сторону, побежал, петляя, как заяц, и добежал-таки до цели — до полки, уставленной банками с цветными порошками.

Мне была нужна белая эмаль. Я сорвал крышку, набрал горсть порошка и бросил Розе в глаза. В состав порошка входит мышьяк, вызывающий помутнение зрения и временную слепоту. У Розы из глаз потекли слезы, но она продолжала размахивать до ужаса длинной смертоносной понтией.

Из-за перегородки появился Эдди и начал ее успокаивать:

— Роза, девочка моя, все кончено.

Но девочка закусила удила. Пораженная временной слепотой, она хлестала убийственным металлическим прутом по тому месту, где последний раз меня видела. В меня она не попадала, но лучше бы она меня видела, чем вот так безумно крушить вслепую. И катастрофа не заставила себя ждать: невообразимо раскаленное стекло дважды соприкоснулось с живой плотью.

Раздались вопли, их оборвал всхлип.

Невероятно, но первым она приложила Эдди, родного отца. Он, защищаясь, прикрыл лицо руками, и Роза сожгла кожу у него на пальцах. Понтия несколько раз врезалась в стены, а затем послышалось жуткое тихое шипение. Произошло самое страшное.

Памела Джейн в истерике спрятала лицо в ладонях, но не она стала жертвой. Напарник Кэтрин Пол Педант застыл на полу в противоположном конце мастерской, раскинув руки и ноги, как бывает при внезапной смерти.

Пораженная Кэтрин глядела на тело, не веря своим глазам.

В мастерскую проскользнул Адам Форс, остановился у стены на безопасном расстоянии от Розы и стал умолять, чтобы та позволила кому-нибудь — хотя бы ему — помочь ей и ее отцу, но она только повернулась на его голос, продолжая со свистом размахивать понтией.

Кэтрин, полицейский до мозга костей, позвонила в участок и попросила срочно прислать подкрепление. Не поддаваясь панике, она бесстрастно произнесла в микрофон рации:

— Ранен полицейский. Экстренный вызов. Полицейский срочно нуждается в помощи.

Она сообщила адрес мастерской и добавила уже не таким казенным тоном, с искренним чувством:

— Приезжайте скорее. О господи!

Она уклонилась от понтии Розы и с невероятным мужеством опустилась на колени у тела напарника. Этот тайный агент, обитатель подъездов, которого я знал лишь под прозвищем Пол Педант, больше не промолвит ни слова, не поймает ни одного преступника. Добела раскаленный забор насквозь прожег ему шею.

Я перебежал в другой конец мастерской, подальше от Кэтрин, и подал голос:

— Я здесь, Роза. Я здесь, и вам меня не поймать.

Роза повернулась на сто восемьдесят градусов, я проскочил мимо нее, крикнул, она снова повернулась. Я заставил ее крутиться снова и снова. В конце концов это ее измотало, как и то, что в глазах у нее все расплывалось. В результате Уэрдингтон смог подобраться ко мне сбоку, а Кэтрин подойти к нам сзади, мы втроем навалились на Розу и схватили за руку, в которой была понтия. Я вырвал из ее цепких пальцев металлический прут и отвел от нее на безопасное расстояние. Мне обдало жаром ноги.

Полицейский пробудился в Кэтрин так же мгновенно, как налетает ураган. Она грубо заломила Розе руки за спину, извлекла наручники и защелкнула у нее на запястьях.

Арест Розы был полной противоположностью варианту «при задержании не оказала сопротивления». Она продолжала лягаться и молотить ногами даже в ту минуту, когда у галереи остановились фургон «скорой помощи» с санитарами и две машины с рвущимися в бой молодыми полисменами. Полицейские закатали Розу в одеяло, так что она стала похожа на спеленатого младенца, вынесли ее, извивающуюся, на улицу и затолкали на заднее сиденье одной из машин.

К яростно плюющейся Розе вскоре присоединился дюжий Норман Оспрей. Его мускулатура, как позже поведал мне Том, не потянула против трех псов с клыкастыми пастями.

Глаза у Кэтрин оставались сухими. Я видел, как она принесла из полицейской машины другое одеяло и накрыла им навсегда умолкшего Пола.

Прибыли новые полицейские и стали методично разбираться с именами и фамилиями. Кто-то из полицейских сорвал ленту с запястий Памелы Джейн и записал ее анкетные данные.

Опустившись на колени рядом с Хикори, я начал предельно осторожно освобождать его рот и глаза от ленты. Лента отходила болезненно, вместе с ресницами. Полицейский оторвал ленту, которой были склеены ноги Хикори, а я снял с полки походную аптечку, чтобы обработать ему ухо. Санитары решили отвезти его в больницу вместе с Эдди — тот находился в состоянии глубокого шока, на руках у него вздулись жуткие волдыри.

Кэтрин наблюдала, как Эдди устраивают в карете «скорой помощи». Я поделился с ней тем, что ей следовало знать, и сверх того кое-какими соображениями о Черной Маске номер четыре, которые пришли мне в голову ночью и о которых я не успел рассказать ей утром.

— Рядом с телом Пола стоит наш суперинтендент, — сказала она, подумав. — Поговори-ка ты лучше с ним.

Она представила меня как владельца магазина и мастерской, и мы с суперинтендентом Шепардом обменялись рукопожатиями. Именно в эту минуту появился Джордж Лоусон-Янг и спросил, установил ли я личность четвертого из напавших на меня две недели назад.

— Да, — ответил я и рассказал, как воспользовался его методом, чтобы отделить правду от лжи. Но просто назвать это имя вслух — и то значило вызвать недоверие пополам с шоком.

Высокий, подтянутый и близорукий профессор тщательно рассмотрел травмы на обращенном к нему и столь хорошо знакомом лице. У Адама Форса был такой вид, словно он готов испариться, лишь бы не находиться в одной комнате со своим бывшим работодателем.

«Отфорсил наш Форс», — подумал я с иронией.

Джордж Лоусон-Янг, последовательно и ничего не опуская, рассказал суперинтенденту, как кража научных данных из его лаборатории причинила мне столько боли и неприятностей.

— Адам Форс, — сообщил он, — работал на меня, но сбежал, украв результаты наших онкологических исследований. Мы знали, что похищенные данные он перевел на видеопленку, а все остальные записи уничтожил. Мы искали похищенное где только можно, даже обратились к услугам частных сыщиков, после того как полиция не проявила интереса к нашему делу.

Суперинтендент Шепард и глазом не моргнул — продолжал внимательно слушать.

— Все наши поиски ничего не дали. Мы никак не предполагали, что он доверит хранение пленки жокею. Доктор Форс передал ее Мартину Стьюкли, но тот решил отдать ее своему другу Джерарду Логану, чтобы она не попала в руки его детей. Возможно, вы знаете, что Мартин Стьюкли погиб на скачках в Челтнеме накануне Нового года. К этому времени пленка уже начала свое запутанное путешествие. Адам Форс попытался выкрасть ее обратно. Пленки украли отсюда, из дома Джерарда, и из дома Мартина Стьюкли.