Михаил Черненок - Последствия неустранимы

- По вашим рассуждениям выходит, что у нас здесь, в райцентре, даже на самодура и то управы не найти?..

- Александр Васильевич самодуром не был. Он никому не хамил и никого не унижал. Он вежливенько ставил в такие условия, когда вроде бы и не привязан, как в народе говорят, а визжишь. И не одного меня таким способом подмял. Возьмите, например, начальника отдела труда и зарплаты ПМК Окунева. Ивану Ивановичу самый малый пустяк до пенсии осталось. А кому не хочется уйти на отдых по-хорошему? Головчанский воспользовался этим и в последние годы стал из Окунева веревочки вить: сколько скажет наемной бригаде насчитать по договору, столько Иван Иванович и насчитает... Характеры у нас с Окуневым такие - не можем за себя постоять, смелости не хватает взбунтоваться...

Откровенность главного бухгалтера еще больше укрепила у Антона мысль, что Головчанский был неплохим психологом. Александр Васильевич тонко подмечал слабые стороны подчиненных и использовал их в своих целях на полную катушку.

У входа в райотдел под густым черемуховым кустом, ссутулясь на скамейке, сосредоточенно курил Хачик Алексанян. Он увидел Бирюкова, поднялся и возмущенно заговорил:

- БХСС, понимаешь, товарищ Бирюков, затаскал бригаду допросами! Работать некогда...

- Не надо было нарушать закон, - строго сказал Бирюков.

- Я не нарушал! Вымогательством Головчанский занимался!

- Не сваливайте все на Головчанского. Вас никто не принуждал подписывать завышенный договор и тем более делиться с Головчанским деньгами.

- Он сам предложил тридцать тысяч по зарплате! И условие поставил: пять - ему. Сказал: "Не хочешь, не согласен - ищи в другом месте работу".

- Значит, вы добровольно согласились на групповое хищение.

- Почему добровольно?!

- Потому, что у нас в районе, кроме Сельстроя, есть другие организации, где всегда можно найти строительную работу на законных основаниях.

- Некогда было искать! Если бы я не согласился, Головчанский в тот же день нанял бы другого.

- Вот другой, а не вы, и отвечал бы теперь. Пойдемте ко мне в кабинет - надо кое-что выяснить...

Алексанян мгновенно изменился, словно его огорошили неожиданным вопросом. В кабинете, едва усевшись на стул, он снова попытался завести разговор о вымогательстве Головчанского, но Антон сразу перебил:

- Хачик Геворкович, не оправдывайтесь. Ситуация настолько простая, что вам придется нести ответственность за хищение по всей строгости закона. Расскажите лучше о своих отношениях с Огнянниковой. Знаете Анну Леонидовну?

Алексанян уставился на Бирюкова крупными черными глазами, как будто хотел убедиться: не разыгрывают ли его? Антон повторил вопрос. Хачик пожал плечами:

- Знаю, конечно, Анюту. Какие отношения?.. Хорошие отношения. Она согласилась выйти за меня замуж. Только, понимаешь, не хочет жить у моих родителей в Николаевке. В большой город хочет, в Ереван.

- Чем Николаевка не нравится Огнянниковой? Анна Леонидовна была там?

- Нет, не была. Я рассказал. Анюта говорит, надоело в деревне жить, поехали в город. Теперь мне забота - покупать квартиру в Ереване.

"Это что еще за трюк? Почему Огнянникова напрочь отрекалась от Алексаняна, а он как ни в чем не бывало говорит о женитьбе?" - мелькнула у Бирюкова мысль, однако раздумывать было некогда, и Антон быстро спросил:

- Давно начали обговаривать с Огнянниковой совместные планы на жизнь?

- Второй месяц говорим.

- Жениться собрались на одной, а ночевать ходите к другой?

- К кому я хожу?!

- К Тосе Стрункиной...

Несколько секунд Алексанян растерянно смотрел Бирюкову в глаза, но, по всей вероятности, так и не сообразив, каким образом лучше выкрутиться из щепетильного положения, заторопился:

- Слушай, товарищ Бирюков, слушай, это шутка была!..

- Вы слишком много "шутите"...

- Не хотел я у Тоси ночевать! Выпить коньяк хотел, поговорить... Немножко пошутил с Тосей, - она, дурная, дверь с обратной стороны закрыла. Мне через трубу уходить оставалось, через трубу?!

Антон попросил рассказать все по порядку. Хачик стукнул себя кулаком в грудь и, сверкая черными глазами, повторил то, что уже рассказывал Голубеву.

- Вы потому и пошли к Стрункиной, что Огнянниковой в пятницу вечером дома не было? - уточнил Бирюков.

- Потому и пошел!

- Где же Огнянникова находилась в тот вечер?

- Говорит, в Новосибирске. Хотела в отпуск улететь, а ее, понимаешь, обворовали в аэропорту... - Заметив на лице Бирюкова недоверчивую улыбку, Алексанян вспыхнул: - Правду говорю!

Бирюков посерьезнел:

- Не верю, Хачик Геворкович.

- Почему не веришь?

- Вот почему... Вы собираетесь жениться на Огнянниковой, а она, ни слова вам не сказав, решила улететь в отпуск...

- Капризная женщина!

- И вы хотите такую взять в жены?

- Красивые женщины все капризные.

Ответ был явно неубедительным, и Антон Бирюков сделал вывод, что Алексанян, несмотря на темпераментный, вспыльчивый характер, тугодум. Чтобы узнать у него правду, надо было вести беседу в темпе, не давая Хачику больших пауз для размышлений. И Антон заговорил:

- Всякому капризу, Хачик Геворкович, предшествует какая-то причина. Согласны?

- Понятно, согласен!

- Что явилось поводом для "каприза" Огнянниковой?

Алексанян мучительно наморщил лоб. Бирюков сразу поторопил:

- Не придумывайте, говорите искренне.

- Зачем придумывать? Я виноват. Грубо разговаривал с Анютой: почему не хочешь жить в Николаевке?! Там настоящий Крым! Там море под окном! Старики хорошие. Тебе чего еще надо?! Зачем Ереван - шумный город?..

Задавая вопрос за вопросом, Бирюков выяснил, что "грубый" разговор между Алексаняном и Огнянниковой произошел почти три недели назад и что в пятницу Алексанян шел с бутылкой коньяка к Анне Леонидовне мириться, но мир, как известно, не состоялся.

- Теперь помирились? - спросил Антон.

- Даже заявление в загс подали! - Хачик жалобно посмотрел на Антона. - Помоги, товарищ Бирюков, из грязи выбраться...

- В таких делах я не помощник. Все будет по закону, сотрудники ОБХСС разберутся. Меня же интересует смерть Головчанского. Огнянникова о нем рассказывала?

- Говорила, что плохой человек. Советовала больше с ним не связываться. Я сказал, последний договор отработаю и больше в Сибирь не приеду.

- Когда такой разговор состоялся?

- Еще до того, как поругались с Анютой.

- Головчанский знал о вашем намерении жениться на Огнянниковой?

- Говорил ему, что увезу из Сибири на юг красивую женщину. Он захохотал, сказал, жалеть после стану, Анюта - капризная красавица и... как это... легкомысленная. Я тоже посмеялся: не получится жизнь разойдемся, как в Черном море корабли.

- Огнянникова о вашем разговоре с Головчанским знала?

- Зачем ей знать мужской разговор?

- Когда она из Новосибирска вернулась?

- Не спрашивал. Утром в субботу дома не было. Когда бежал от Стрункиной, промок до нитки. Хотел у Анюты просушиться, чтобы в гостиницу мокрым не приходить. Звонил, звонил - дверь не открылась. До меня тоже кто-то не мог в квартиру Анюты попасть.

- Кто? - живо заинтересовался Антон.

- Не спрашивал. На лестничной площадке перед дверью мокрые следы остались.

- Мужские или женские?

- Я, понимаешь, не следователь, чтобы разбираться, кто там, по лестнице, ходил.

21. Затишье перед бурей

Дни летели настолько стремительно, что Антон Бирюков порою забывал перелистывать настольный календарь. Сбор информации и допросы, анализ свидетельских показаний и другие неотложные дела безжалостно глотали время, но преступление, будто заколдованное, продолжало оставаться нераскрытым.

Постепенно улеглись в райцентре страсти, поутихли обывательские суды-пересуды. После разговора с Бирюковым в больнице успокоилась Софья Георгиевна Головчанская. Она, казалось, поняла несостоятельность своих жалоб: стала покладистой с обслуживающим медперсоналом, подолгу ласкала Руслана, который приходил к ней каждый вечер.

Надя и Олег Тумановы оформили на работе отпуска и почти не показывались из дому. Когда же Бирюков или следователь Лимакин вызывали их для необходимых уточнений по ходу расследования, приходили обязательно вместе и дожидались друг дружку возле милиции или прокуратуры. Они, похоже, смирились со своей горькой долей и ждали одного: скорей бы все это кончилось.

Беседовал Антон Бирюков и с Огнянниковой. Анна Леонидовна кокетничала и старалась всячески продемонстрировать свои женские достоинства, упорно доказывала, что в последние годы совершенно не поддерживала, отношения с Головчанским. Но вот о Хачике Алексаняне она вдруг резко изменила мнение и, когда Антон намекнул на поданное в загс заявление, ничуть не смутившись, подтвердила, что да, намерена выйти за Хачика замуж, если он раздобудет квартиру в Ереване или в другом приличном городе, пусть даже в Новосибирске.

- Чем Николаевка вам не нравится? - спросил Бирюков. - Все-таки Крым не Сибирь.