Мартин Сутер - Альмен и розовый бриллиант

Но еще хуже было то, что ванную и туалет приходилось делить с восемью – как выяснилось позднее – соседями. Он был полон решимости в ближайшие дни сделать все необходимое, согласно их плану, чтобы как можно быстрее положить конец такой жизни.

Альмен, тот еще соня, первую ночь провел ужасно. Он дождался, пока в доме не стихли последние звуки, и только тогда, когда уже никто не мог его побеспокоить, совершил вечерний туалет. Перед этим долго боролся с собой, не решаясь слезть с верхотуры, представляя, в каком невыгодном свете предстанет перед Карлосом, если тот случайно это увидит. А когда, сделав все свои дела, снова забрался наверх и приготовился заснуть, Карлос громко захрапел. Альмен долго лежал с открытыми глазами не столько даже из-за храпа, сколько из-за неожиданного для себя открытия, что его слуга, оказывается, храпит.

Заснул он лишь на рассвете, когда сквозь поломанные жалюзи стала пробиваться серая утренняя хмарь. А когда проснулся, было совсем светло. Карлос отсутствовал.

Альмен немного подождал, потом наконец не выдержал и пошел искать ванную. Из ванной он вышел другим человеком – свежим и бодрым. На выходе его поджидал молодой никарагуанец с предложением выпить кофе. Он сказал, что это дон Карлос попросил его держать для господина Альмена завтрак наготове. Альмен даже не сразу сообразил, что для некоторых людей Карлос может быть «доном Карлосом». Поблагодарив, Альмен пошел за молодым человеком, представившимся Густаво, на кухню, где его ждала, к сожалению, подостывшая яичница-глазунья с острым томатным соусом. Густаво включил электроплитку, на которой уже лежали два куска белоснежного хлеба промышленной нарезки, предложил стул за общим столом и налил в чашку americano – черного фильтрованного кофе из кофе-машины. Лишь когда запахло горелым, никарагуанец перевернул куски хлеба на другую сторону.

После завтрака Альмену выдалась возможность поближе узнать соседей по квартире. Дон Грегорио был среди них единственным легальным иммигрантом. Он снимал квартиру, у него был официальный статус лица, добивающегося политического убежища, и легальная работа – он зарабатывал уборщиком в одном из сетевых супермаркетов.

Остальные были sans-papiers, мигрантами без документов, или притворяющимися, что их имеют. Все они либо снимали угол у дона Грегорио за символическую плату, либо проживали в долг.

Единственной задачей Альмена на первую половину дня было поговорить по телефону со своим консультантом по банковским делам Кербелем, и ее он выполнил.

– Не знаешь ли ты кого-нибудь из верхушки «Брукфилд Клейн», кто занимается обработкой данных, а если знаешь, не мог бы ты дать мне его электронный адрес?

Кербель продиктовал адрес: [email protected]

В одиннадцать вернулся Карлос. Он нашел интернет-кафе. Оно находилось довольно далеко отсюда, зато туда было удобно добираться на общественном транспорте. Каждое новое сообщение они решили отправлять с нового адреса. Карлос скопировал начало и конец из ряда символов и цифр программы и приложил к нему электронный адрес. Послание было помечено как сверхважное и было направлено на адрес [email protected]

Текст сообщения был коротким: «Contact within 24 hrs, pls. – Свяжитесь с нами в течение 24 часов».

Под цифровым рядом помещалась ссылка. Она отправляла на сайт rosadiamant.com, созданный Карлосом из интернет-кафе. На сайте также были выложены начало и конец цифрового ряда и сопровождающий их текст: «To be completed by September 12. – Полная версия появится 12 сентября».

Карлос скопировал сообщение на флешку и ушел из дома. Теперь оставалось только ждать.

Во второй половине дня Карлос дважды наведывался в интернет-кафе. И оба раза безрезультатно. Порекомендованный человек из «Брукфилд Клейн» не отвечал.

Альмен читал или подолгу смотрел в окно. Напротив стоял точно такой же дом. Между ними – каменная площадка шириной метров в двадцать, поперек которой были натянуты бельевые веревки.

Однажды он наблюдал, как женщина ходила между развешенным бельем и проверяла на ощупь, высохло ли оно. Сухие вещи она снимала и вешала на руку. Поблизости катался на трехколесном велосипеде ребенок. Одно из его маленьких колес то и дело застревало в щели между плитами. Ребенок терпеливо слезал, вытаскивал велосипед и продолжал кататься.

Вечером Карлос стал готовить гватемальскую еду на десять человек – гуакамоле – мексиканскую пасту из авокадо, фрикадельки с острым томатным соусом, обжаренные во фритюре бананы, черные бобы, кукурузные лепешки, соус чили. Альмен стал наблюдать за процессом.

Карлос тем временем с помощью вилки ловко превратил авокадо в пюре, смешал его с рубленым луком, кориандром и солью, расщепил одну из косточек авокадо и загрузил гуакамоле в холодильник.

– Зачем ты бросил туда расщепленную косточку, Карлос?

– Чтобы авокадо не почернело.

– Не понимаю, как может косточка предотвратить почернение?

– Потому что она думает, что все еще целая.

Карлос очистил бананы от почти черной кожуры.

– Plátanos[82] гнилые, Карлос.

– Plátanos только тогда можно считать созревшими, когда у них почернеет кожура[83].

Потом он порезал их на куски длиной с палец и сложил на тарелку. Бананы были готовы для жарки. Альмен продолжал доставать его вопросами, и это отнюдь не помогало снять общую нервозность.

Еда в исполнении Карлоса стала кульминационным событием в монотонной жизни нелегальных мигрантов. В благодарность они вынудили его посмотреть вместе с ними игру между командами Гондураса и Сальвадора на кубок Центральной Америки. И ему пришлось высидеть два часа на краешке кровати в тесной комнате и все это время изображать из себя страстного футбольного болельщика.

Альмен вежливости ради какое-то время тоже смотрел матч через дверь, но, воспользовавшись всеобщим возбуждением по поводу забитого гола, выводящего команду Гондураса вперед, незаметно ретировался, чтобы попасть в свободную пока ванную, а потом удалился в свою комнату.

В постели он пытался читать при тусклом свете торшера – единственного источника света в комнате. И с нетерпением дожидался возвращения Карлоса. Вслушиваясь в то, что происходит в комнате с телевизором, он с надеждой думал, что вот то или это громкое ликование и выкрики означают окончание матча, но всякий раз ошибался. Наконец Карлос вернулся. Он вошел тихо, чтобы не разбудить спящего.

– Который час, Карлос?

– Половина двенадцатого, дон Джон.

– Полшестого по нью-йоркскому времени.

– Интернет-кафе закрыты, дон Джон. Придется ждать до утра.

Прошло немало времени, пока Альмен заснул. Но сон выдался беспокойным. Когда он открыл глаза, кровать Карлоса снова была пуста. Вернувшись из ванной, он застал Карлоса за столом перед открытым ноутбуком. Флешка торчала в боку компьютера, а на экране было открыто почтовое сообщение. Оно поступило с адреса [email protected] и содержало всего два слова: «Your conditions?»[84].

Что касалось условий, то Альмен с Карлосом придерживались единого мнения. В ответном письме был указан только международный номер банковского счета «Allmen International Inquiries».

И сумма: два с половиной миллиона швейцарских франков.

Альмен на собственной шкуре узнал, что такое жить без денег. Впрочем, несмотря на их отсутствие, он всегда жил так, будто они у него есть. Но когда обстоятельства вынудили его жить так, будто у него и вправду нет никаких средств, – да еще в ожидании миллионов, – он приобрел совершенно неожиданный опыт.

Люди, среди которых он жил, действительно не имели денег и вели соответствующий образ жизни. У них и другого-то ничего не было – ни документов, ни работы, ни будущего. Он хотел было дать им парочку советов относительно того, как обмануть мир, и заодно внушить самому себе, что у тебя есть деньги. Но скоро понял: эти люди не смогут прикинуться богатыми. Не смогут хотя бы потому, что не имеют понятия, что такое обладать состоянием.

И он решил, что, как только на счет поступят миллионы, он обязательно отстегнет соседям по коммуналке немного от своего богатства. На обучение.

Дважды за это время он зверел оттого, что приходится жить в невыносимой для него казарменной обстановке. Он уходил из дома, не ставя Карлоса в известность, куда и зачем. Один раз зашел в расположенный поблизости индийский ресторан, который снаружи выглядел неплохо, а внутри встретил убожеством. Он заказал дегустационное меню. Все мясные блюда с пряностями и рисом показались ему одинаковыми на вкус, все были приготовлены заранее, а потом просто подогревались. И все же он получил удовольствие от смены обстановки, и к нему вернулось чувство собственного достоинства.

Во второй раз его занесло в местную чайную. Помимо него там были только ученики с производств и пожилые женщины. Он заказал большую чашку кофе с круассаном и очень скоро почувствовал разницу между этой чайной и «Венским кафе».