Ирина Волк - Враги моих друзей

– Ну откуда госпоже Кондрашенко знать, сколько ей дадут? Она же бизнесмен, а не юрист… Я не помешал?

Помешать старшему лейтенанту Денисову было почти невозможно. Час допроса Кондрашенко постепенно склонял его к мысли, что лучше иметь дело с маньяками и рецидивистами, чем с бизнесменами. А уж тем паче – с бизнесвуменами…

Воронцов обошел стол и присел рядом с Кондрашенко. В руках у него была стопка фотографий.

– Не против?…

Денисов был «за».

Владимир разложил перед допрашиваемой пасьянс из дюжины фотографий. Двенадцать женщин – разного возраста, высокие и миниатюрные, худенькие и полные, брюнетки и блондинки. Двенадцать женщин, у которых не было ничего общего. Под номером одиннадцать красовалась Кондрашенко.

– Догадываетесь, как вы попали в эту компанию? Думаю, что нет. Вы никогда не задумывались, как Борис Жебровицкий – в прошлом обычный жулик – неожиданно стал солидным предпринимателем? Шерше ля фам – женщины всегда ему помогали. Помогали обчистить мужей. Все эти женщины – близкие подружки Жебровицкого, и в прошлом, повторюсь – в прошлом – жены весьма богатых мужчин. Вы – единственная в коллекции Бориса – не жена. Так даже проще: правая рука Хомутова ничем не хуже его жены, если, конечно, речь идет о захвате предприятия… Жебровицкий не просто мастер рейдерства, он рейдер – Дон Жуан. Вот фотография номер двенадцать. Симпатичная блондинка, не правда ли? Ее муж – король гречки. Думаю, на днях мистер Жебровицкий возьмет билет на самолет и полетит к своей блондиночке в замечательный город Лондон. А там он с интересом и, быть может, даже сочувствием прочтет в интернете, на сколько именно лет вы окажетесь «вне зоны доступа»… Людмила, расскажите старшему лейтенанту все, что вы знаете, и тогда есть шанс, что он больше не сможет воспользоваться своим обаянием… Николай, ты кольцо демонстрировал?

Если после Маргарет Тэтчер и существовали другие «железные леди», то Людмила Кондрашенко, несомненно, была одной из них. Но стоило Владимиру упомянуть про кольцо…

– Какое кольцо? – дрогнул ее голос.

Денисов молча подошел к сейфу и достал маленькое колечко с бриллиантом и изящной гравировкой на внутреннем ободе – «Людмила и Борис».

Точно такое же колечко было у Людмилы.

– Где вы его взяли?!

Лучше бы Кондрашенко была сейчас в наручниках, подумалось Денисову.

– В ломбарде. Ваш циничный приятель его сдал. И у меня есть подозрение, что в тот момент он не умирал от голода…

Из окна самолета Жебровицкий рассматривал летное поле. Чувство опасности не обмануло его и на этот раз. Несмотря на то что билеты на British Airways были лишь на завтра, он пренебрег привычным комфортом и решил лететь сегодня. Еще несколько часов – и в действие вступит план «Перехват». Мир не без добрых людей. За этот звонок «своего» стукача ему потом придется расстаться с приличной суммой, но оно того стоило…

Отъехал трап, заревели двигатели, стюардесса провела свой опостылевший инструктаж: «Кислородные маски – налево, аварийный выход – направо» – и пошла по проходу, захлопывая ящики над креслами. Еще пять часов и – здравствуй, Соединенное Королевство, принципиально не выдающее России ни террористов, ни карманников, ни рейдеров.

В этот раз все пошло не так. Видно, «Хом-инвест» изначально был слишком мощной структурой. Последний ход Хомутова был гениален. Жебровицкий даже почувствовал к покойнику уважение. Если бы не Людка, он бы просто сдался… В конце концов, на его век бизнеса, который лежит и ждет, когда по нему пройдется рейдер, – хватит. Хотя… Может быть, все дело в этой Даше. Зачем было вызывать милицию? Может, и жива бы осталась. Хотела на крючке держать?

Панорама за окном мягко покатилась назад. Вот уже под шасси застучали стыки плит… и вдруг все за иллюминатором рвануло и уменьшилось в размерах. Жебровицкий не смог сдержать улыбку – гудбай, Раша!.. А сейчас коньячку попросить у стюардессы и плед.

… Жебровицкому всегда хорошо спалось в самолетах. Вот и на этот раз он проснулся, только когда лайнер тряхнуло при посадке.

Самолет одиноко стоял, не двигаясь в сторону аэровокзала, мелкий дождь оставлял пунктирный след на иллюминаторе, но это нисколько не расстраивало. Жебровицкий умел терпеть и ждать. Он потерял достаточно много денег, еще больше придется их потратить для того, чтобы снова вступить в игру, но жизнь не кончилась, жизнь всего лишь делала новый поворот…

– Господин Жебровицкий?

На его руках защелкнулись наручники.

– Вы арестованы за организацию и соучастие в убийстве, а также за попытку незаконного захвата акционерного общества «Хом-инвест».

Стальные наручники безжалостно смяли манжеты рубашки, купленной в лондонском бутике…

– Но… Но мы же в Англии?

– Господин Жебровицкий, у вас, вероятно, великолепный сон. Вы единственный, кто не слышал объявления об экстренной посадке. Добро пожаловать в Санкт-Петербург – думаю, лет на двадцать.

В день рождения Ксении можно было не слушать синоптиков. При любых капризах погоды в этот день всегда было ясно и снежно. Даже если бы все радиостанции страны объявили штормовое предупреждение, Наташа совершенно спокойно вышла бы из дома. Так было и сегодня. Несмотря на обещание обильных снегопадов и метели, на небе не наблюдалось ни одной тучки, будто погода решила специально подшутить над Гидрометеоцентром.

Впервые за много лет Ксения отмечала день рождения дома. Все попытки Наташи заставить подругу хотя бы разослать приглашения друзьям и знакомым разбились о неуклонное: «Кто помнит – сам поздравит, а кого нужно приглашать – лучше и вовсе не видеть…»

Несколько недель, прошедших после смерти Хомутова, Ксения не просто вела себя иначе – что-то неуловимо поменялось в хозяйке дома на Новой Риге. Капризная, но в то же время обаятельная девушка стала молодой женщиной, которая точно не уступала своей предшественнице в красоте, однако была на целое горе старше…

Оборин куда-то подевал всю свою колкость, обращаясь с Ксенией, как с хрустальным сервизом. Поддавшись общему настроению, молчал Воронцов, приехавший вместе с Наташей в дом, который еще не так давно был для него всего лишь местом преступления.

Хлопнула пробка – только легкий дымок показался над горлышком, бокалы заполнились…

Володя, понимая, что на тост никто не решается, прервал паузу:

– Ксения, разрешите, я скажу… Обычно в такой день вспоминаешь все, что было. И, что греха таить, – не так уж и часто прошедшие годы радуют. Но это неправильно. Правильно помнить о том, что было, но обязательно смотреть вперед. Как бы ни было тяжело, но, если ты смотришь вперед – все лучшее обязательное сбудется. Ведь ты – красива и молода, у тебя есть друзья, и я хочу пожелать тебе, чтобы то, что случилось в эти дни, сделало тебя только сильнее…

Бокалы сомкнулись. Володя присел после тоста с таким видом, будто последние силы выплеснул в него. Ксения лишь пригубила шампанское и поставила бокал:

– Володя, я знаю, что не к месту… То есть спасибо за тост, но ты можешь нам рассказать, как нас угораздило попасть в эту беду. Потому что, если честно, я так до конца и не поняла, что стряслось… Видно, быть блондинкой и вправду тяжело…

Толчок ноги Наташи под столом заставил Володю удержаться от попытки привычно уйти от темы, если речь шла о службе. Вероятно, на этот раз лучше было просто рассказать все, что было, – с начала до конца.

Все началось, по словам Воронцова, со знакомства Кондрашенко с Борисом Жебровицким.

Людмила не придала этой встрече никакого значения – почему не развлечься в компании обаятельного мужчины. А вот Жебровицкий сразу понял, что за добыча попалась ему в сети. Он не торопился и потратил на ухаживания ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы даже такая «железная леди» поверила в то, что ближайшие тысячу лет они будут вместе. Даже колечки заказали с гравировкой…

Трудно сказать, когда Жебровицкий перешел к делу и как уговаривал Людмилу, но факт остается фактом: они решились на рейдерский захват. Партнеры работали с размахом, даже подкупили Дашу, но Хомутов срывал одну попытку за одной. При этом он даже не догадывался, что главный противник – его заместитель.

Между тем, как и любая деятельность, операция по захвату требует денег, и немалых. Кондрашенко и Жебровицкому пришлось взять довольно большие кредиты, и сроки выплат уже подходили.

Жебровицкий занервничал и стал совершать ошибки. Ошибки приходилось исправлять. Убийство одного из учредителей – судорожная попытка избавиться от слишком много узнавшего человека, преданного Хомутову. Тогда казалось, что без помощи Прохоренко тот прекратит сопротивление. На деле же именно после смерти своего партнера Хомутов и предпринял свой гениальный ход.

Он купил весьма солидную английскую компанию с безупречной репутацией, а затем перепродал ей (а фактически – самому себе) «Хом-инвест». Тем самым он полностью вывел свой бизнес из-под удара. Оставалось только огласить информацию.