Кен Фоллетт - Буран

Театр притих, зрители наблюдали за происходящим.

Женщина, продолжая сидеть, вынула флакон и снова себя опрыскала. Детектив протолкался к ней и повторил:

— Прошу вас немедленно пройти.

Она встала, подняла флакон и нажала на пульверизатор.

— Напрасно стараетесь, в нем простая вода, — сказал детектив, взял ее за плечо, вывел из ряда и по проходу — из зала.

Одетта забрала у нее флакон и опустила в полиэтиленовый пакет.

— «Диаблери». Французское слово. Знаете, как оно переводится?

Женщина отрицательно помотала головой.

— Дьявольские козни. — Одетта повернулась к детективу: — Наденьте наручники и уведите.

Тони вышла из гостиничной ванной и, как была голая, прошла через комнату, чтобы ответить на телефонный звонок.

— Ей-богу, ты отлично смотришься, — сказал лежавший на кровати Стэнли.

Она наградила мужа широкой улыбкой. На нем был синий махровый халат, из-под которого виднелись длинные мускулистые ноги.

— Ты и сам ничего, — сказала она, поднимая трубку. Звонила мать.

— Счастливого Рождества, — поздравила ее Тони. — Как там Белла?

— Готовит ужин.

Тони посмотрела на часы. На этом карибском острове было около шести часов вечера, а у матери в Англии время приближалось к десяти. Но Белла всегда запаздывала с готовкой.

— Что она тебе подарила на Рождество?

— Купим что-нибудь на январской распродаже.

— А мой подарок тебе понравился?

Тони подарила матери кашемировый кардиган цвета само.

— Спасибо, милая, он очень красивый.

— Как поживает Осборн?

Мать взяла щенка к себе, и тот вырос в большого лохматого черно-белого пса.

— Он прекрасно себя ведет.

— А внуки?

— Носятся как угорелые и ломают подарки. Мне пора. По телевизору выступит королева.

— Счастливо, мама. Спасибо, что позвонила.

— Боюсь, мы до ужина не успеем заняться сама знаешь чем, — произнес Стэнли.

Она сделала вид, что шокирована.

— Мы только что занимались сам знаешь чем!

— Так это когда было! Но если ты утомилась… Я понимаю, женщине в определенном возрасте…

— В определенном? — Она прыгнула в постель и оседлала его. — В определенном? — И начала лупить подушкой.

Он рассмеялся и запросил пощады.

В дверь постучали.

— Кто там? — спросил Стэнли.

— Ольга. Тони обещала дать мне свое ожерелье.

Тони поняла, что Стэнли собирается попросить Ольгу прийти попозже, зажала ему рот рукой и крикнула:

— Минуточку, Ольга.

Она оторвалась от Стэнли, слезла с постели и вернулась в ванную. Вышла в шелковом халате и открыла дверь.

Вошла Ольга, надевшая к ужину черное хлопчатобумажное платье с низким вырезом.

— Ты обещала одолжить мне агатовое ожерелье.

— Конечно. Сейчас достану.

В ванной шумел душ.

Ольга понизила голос:

— Я хотела тебя спросить — он виделся с Китом?

— Да. Побывал в тюрьме накануне отлета.

— Как там мой братец?

— Угнетен и тоскует, но его не бьют, и он не подсел на героин. — Тони нашла ожерелье и надела Ольге на шею: — На тебе оно лучше смотрится, чем на мне, черный цвет мне не идет. Почему ты сама не спросишь отца про Кита?

— Он такой счастливый, не хочется портить ему настроение. Ты не против?

— Нет-нет.

Наоборот, это польстило Тони. Ольга обратилась к Тони, как дочь могла обратиться к матери: выяснила про отца, не приставая к тому с вопросами, каких не любят мужчины.

— Слышала о Дейзи? — спросила Ольга.

— Нет.

— Она прикончила в женской тюрьме заключенную, ее судили и признали виновной в убийстве. В придачу к старому сроку получила пожизненное заключение. Выйдет не раньше, чем в семьдесят лет. Жаль, что у нас отменили смертную казнь.

Тони была понятна ее ненависть. Хьюго так до конца и не оправился от дубинки Дейзи. Он перестал видеть на один глаз, хуже того — навсегда утратил свою прежнюю жизнерадостность. Меньше шумел и повесничал, стал скучнее, и озорная ухмылка теперь редко появлялась у него на губах.

— Жаль, что ее папаша остался на воле, — заметила Тони. Гарри Мака судили как сообщника, но одних показаний Кита не хватило, чтобы упрятать его за решетку.

— У меня и о нем известия. У него рак. Началось с легких, а теперь во всем организме. Врачи дали ему три месяца.

— Ну и ну, — заметила Тони. — Все-таки есть справедливость на свете.

Для десяти членов семьи Оксенфордов дедушка снял отдельный кабинет в ресторане отеля. Официант разлил по бокалам шампанское. Софи опаздывала. Ее подождали, затем дедушка встал, и все замолкли.

— В прошлом году у нас не было настоящего Рождества, поэтому нынешнее я решил встретить по-особому, — произнес он.

— Спасибо, папа, что собрал нас, — сказала Миранда.

— Прошедший год был в моей жизни наихудшим — и наилучшим, — продолжал он. — Никто из нас не оправится полностью от того, что случилось в Стипфолле ровно год назад.

Крейг покосился на своего отца: он-то уж точно никогда не оправится.

— Если б не Тони, одному богу ведомо, чем бы все это кончилось, — сказал дедушка.

Крейг посмотрел на Тони. На ней было шелковое платье каштанового цвета, который оттенял ее рыжеватые волосы. «Дед от нее прямо тащится, почти как я от Софи», — подумал Крейг.

— Этот кошмар напомнил мне о том, что жизнь коротка, — продолжал Стэнли, — и я понял, что должен сказать вам о моих чувствах к Тони и не терять времени даром. Вы и сами видите, как мы счастливы. Кроме того, мой новый препарат допустили к испытаниям на людях, я смог купить новый «феррари» и оплатить курсы вождения для Крейга.

Все рассмеялись, а Крейг покраснел.

— Ну, хватит о прошлом, — заявил дедушка. — Я поднимаю тост — всем вам веселого Рождества.

— Веселого Рождества, — отозвались все.

Софи появилась, когда подавали первое блюдо. Выглядела она великолепно — подняла волосы кверху и нацепила маленькие висячие сережки. Она казалась совсем взрослой, никак не меньше двадцати лет. У Крейга перехватило дыхание при мысли, что Софи — его девушка. Он улыбнулся во весь рот.

— Чего это ты рассиялся, Крейг? — спросил дед.

— Просто так, от радости, дедушка, — ответил он.

КЕН ФОЛЛЕТТ

Как-то у Кена Фоллетта не оказалось денег на починку машины, и он надумал заняться сочинительством — один его знакомый выручил 200 фунтов стерлингов за детективный роман. Фоллетт, в те годы работавший репортером лондонской «Ивнинг ньюс», решил пополнить свои доходы, последовав примеру знакомого. Его ранние книги, выходившие под псевдонимом, пользовались скромным успехом, и лишь в 1978 году первый опубликованный им под своим именем роман, как говорится, сорвал банк. «Игольное ушко» было восторженно встречено критикой, успешно экранизировано и собрало невероятные тиражи.

Семья Фоллетта — его взрослые сын и дочь, жена Барбара и ее трое детей от первого брака. Барбара — член Парламента от Лейбористской партии. Политика, по словам Фоллетта, играет в их семье важную роль. «В этой области мы редко расходимся во мнениях, — говорит он, — наши взгляды почти полностью совпадают. Мы вместе участвовали в избирательных кампаниях на протяжении долгих лет и получали от этого немалое удовольствие. Нас сближает борьба за общее дело».

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.