Ирина Комарова - Покойная жена бывшего мужа

Перевозчиков распахнул дверь сразу, едва я коснулась кнопки звонка.

– Рита, – обрадовался он и, бесцеремонно схватив меня за рукав, потащил в комнату. – Как хорошо, что вы пришли! Вы слышали, что произошло? Хотя о чем я, конечно, вы слышали! Но что теперь делать, скажите? Вы ведь специалист, вы должны знать! Лиза в тюрьме – это просто ужасно, возмутительно, невыносимо! – Он споткнулся, чертыхнулся и отпустил меня. – Извините, у меня тут беспорядок.

– Да, действительно, – согласилась я, оглядываясь.

Прибранная и аккуратная квартира превратилась если не в свалку, то в нечто на нее очень похожее. На полу, разной величины стопками, сложены журналы – «Бурда», «Лиза», «Космополитен». На круглом столике – косметика, какие-то коробочки, шкатулки, на диване кучей свалены разные дамские аксессуары – сумочки, ремешки, шарфики. Рядом – альбомы с фотографиями. А кресло завалено платьями на вешалках.

– Я тут Наташины вещи начал разбирать. – На этот раз хозяин не стал спрашивать у меня разрешения закурить, нервно сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. Впрочем, даже если бы мне вздумалось протестовать, атмосферу в комнате это мало изменило бы – сизый дым плыл по квартире, словно туман на рассвете. Очевидно, Олег Борисович курил не переставая. То, что мое предположение верно, подтверждала старая знакомая – хрустальная пепельница, полная окурков. – Надо их как-то раздать, что ли. – Перевозчиков помахал рукой, разгоняя дым. – Мне это все зачем? Вот я и подумал, пусть родственники забирают и подруги. На память. Точнее, сначала подруги пусть выберут, что захотят, а уж родственникам – что останется.

– Не сложились у вас отношения, – понимающе кивнула я.

– С Наташиными родными? Да, не сложились. Хотя, если честно, я не очень и старался. Не моего круга люди, понимаете? – Он небрежно расчистил место на диване. – Присаживайтесь. Может, кофе?

– Было бы неплохо. – Я села и расстегнула пуховик.

– В общем, я тут раскладываю вещи, сортирую. Думал, что дня за два, за три управлюсь, но теперь все из рук валится.

– Теперь?

– Лиза! – Он посмотрел на меня с упреком. – Лизу ведь арестовали. Не знаю, просто не знаю, что теперь делать? Я уже звонил некоторым знакомым, просил помочь, но никто ничего не обещает. – Олег Борисович потер левый висок кончиками пальцев и вымученно улыбнулся: – Извините, сегодня из меня плохой хозяин. Хотите кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Вместо того чтобы отправиться на кухню, чтобы приготовить дважды предложенный кофе, Перевозчиков прошелся по комнате, перешагивая через журналы и продолжая сетовать:

– Да, все сочувствуют, но о конкретной помощи говорить не приходится. Я пытался узнать насчет свидания, но тоже ничего обнадеживающего пока. Все говорят, что ситуация сложилась очень неприятная.

– Ситуация действительно непростая. А гибель Ларисы осложнила все еще больше.

– Да, Лариса, – грустно закивал Олег Борисович. – Тоже славная была женщина. Очень приятная.

– Вы ее хорошо знали?

– Как вам сказать… – Он сделал глубокую затяжку, одним движением сдвинул платья и присел на край кресла. – Мы были знакомы, конечно, но сказать, что я ее хорошо знал – это будет преувеличение. Лариса приходила к нам несколько раз, в гости к Наташе. Она шьет хорошо, в смысле шила. Вот они с Наташей и рукодельничали что-то.

– Значит, Лариса к вам приходила. А у Елизаветы Петровны она бывала, вы не знаете?

– Не представляю себе. – Перевозчиков виновато развел руками. – Я даже не знал, что они знакомы. В смысле, раньше, когда мы с Лизой еще вместе жили, ничего такого не было. А потом, после развода… я не знаю, конечно, но не представляю себе, зачем Лизе понадобилось бы встречаться с Ларисой. Насколько мне известно, у них не было ничего общего.

– То есть вы не знаете, зачем Лариса могла прийти сегодня утром к Елизавете Петровне, – печально подвела я итог.

– Представления не имею, – подтвердил он. – Мне она, по крайней мере, ничего об этом не говорила, даже не упомянула, что к Лизе собирается.

– Не упомянула? Вы что, разговаривали с Ларисой вчера вечером?

– Конечно. Сначала я Алле позвонил, потом Наде, потом ей, Ларисе. Я взял Наташину записную книжку и по списку всех обзванивал, спрашивал, что они хотят взять на память от Наташи. Ох, да что же это я? Вы, наверное, кофе хотите?

– Да ну его, этот кофе, – отмахнулась я. И что Лариса вам сказала? Вам не показалось, что она озабочена или расстроена?

– Нет, обычный был разговор, ничего особенного. Когда я спросил, что она хотела бы взять на память о Наташе, она сначала смутилась, сказала что ничего не надо. А потом попросила «Бурду». – Олег Борисович указал сигаретой на стопку журналов на полу. – Сказала, что у Наташи были очень хорошие выкройки. Но я уже пообещал «Бурду» Алле, и Лариса вспомнила про шкатулку для рукоделия, вон ту. – Теперь сигарета повернулась в сторону журнального столика. – На этом разговор и закончился. Нас прервали, а потом она как-то резко попрощалась, и все. Не знаю, может, она на меня обиделась, что я отвлекся.

– А что случилось?

– Да ко мне сосед пришел. Он у меня одалживал, до получки, и вот, отдал. Я с телефоном пошел, открыл дверь, взял деньги… Не знаю, я извинился перед Ларисой, сказал, что в дверь звонят, но она после этого разговаривать со мной больше не стала. Как будто у нее вдруг настроение испортилось.

– Вообще ничего не сказала?

– Ничего. Попрощалась и повесила трубку. Только сказала: «Как у вас хорошо все слышно».

– Как у вас хорошо слышно, – медленно повторила я. – Очень интересно.

– Вы так считаете? Думаете, она соседа услышала, поэтому и обиделась? Он, конечно, матюкнулся пару раз, но ведь не со зла, это он просто так разговаривает. – Олег Борисович ткнул в пепельницу окурок и тут же достал следующую сигарету. – Прорабом всю жизнь проработал, а на стройке, сами понимаете, по-другому нельзя. Вот он и привык. А так очень милый, образованный человек, вы не сомневайтесь.

– Не сомневаюсь. – Сосед-матерщинник меня совершенно не интересовал, меня занимала реакция Ларисы.

Она услышала разговор Перевозчикова с соседом, и у нее сразу испортилось настроение. Олег Борисович полагает, что Лариса была шокирована выражениями, которые позволил себе сосед. Не знаю, не знаю. Банк, конечно, не стройка, но в наше время матерная перебранка даже в школе, на педсовете может случиться, сама наблюдала. И думаю, что Ларисе приходилось слышать нецензурные выражения не реже, чем мне. Не могу сказать, что мне нравится, когда рядом матерятся, но и в уныние я от этого не впадаю. Так с чего бы вдруг расстраиваться Ларисе?

– В какое время вы разговаривали? Вечером, я поняла, а точнее?

– Часов в девять, в начале десятого. Новости как раз начались. Я сначала хотел посмотреть, потом подумал, что позже уже неудобно будет звонить.

Хм. В девять, в начале десятого Лариса разговаривает с Олегом Борисовичем по телефону, просит оставить ей шкатулку для рукоделия, потом слышит разговор Перевозчикова с соседом и резко прощается, сообщив, что у него «хорошо все слышно». А утром она едет к Елизавете Петровне, и там ее убивают. И какая здесь может быть связь? Ладно, вернемся пока к смерти Наташи.

– Скажите, Олег Борисович, а ваша жена хорошо готовит? Я имею в виду Елизавету Петровну.

– Лиза? – Перевозчиков не ожидал такой резкой перемены темы и пару секунд растерянно хлопал глазами. – Честно говоря, Лиза в кулинарии не особенно. То есть готовит, конечно, как без этого, но ничего сложного затевать не любит. Мы больше на полуфабрикатах жили. Лиза часто готовые котлеты покупала, голубцы и прочее такое. У нас в соседнем доме очень хороший магазинчик, там все довольно вкусно и недорого.

– А такое, например, блюдо, как острый гуляш по-венгерски с гречневой кашей, могла она приготовить?

– Исключено. – Олег Борисович улыбнулся, мой вопрос его явно позабавил. – Гречку она, может, и сумеет сварить, но не станет, Лиза не любит каши. Но гуляш, да еще по-венгерски – это уже за пределами ее способностей.

– А Наташа? И подруги ее? Как у них с кулинарией?

Он снова заморгал, но честно постарался ответить:

– Наташа готовила неплохо, но тоже старалась делать самые простые блюда. Насчет остальных не знаю, но Наташа говорила, что Алла очень хорошо готовит. Я помню, даже как-то удивился – дескать, как же так получается: Аллочка ваша и собой недурна, и готовит, и шьет, и вяжет, просто идеальная хозяйка, а все не замужем?

– Может, потому и стала идеальной хозяйкой, что не замужем, – усмехнулась я.

– Вот-вот, Наташа мне то же самое ответила. – Он посмотрел на меня с интересом. – А что вы обе имеете в виду?

– Времени у нее много, – объяснила я. – Семьи нет, заняться нечем, вот она все свободное время шьет, вяжет да готовит.

– Думаете, Наташа именно это имела в виду? – усомнился Олег Борисович. – Как-то это не очень по-доброму звучит. А Наташа с Аллой дружили, у них были прекрасные отношения.