Анастасия Валеева - Дорогая находка

– А вот это ты зря! – нравоучительно сказала ей Милославская. – Это нам может пригодиться.

Яна раскрыла свою сумку и, порывшись в ней, извлекла полиэтиленовый пакетик. Прихватив кусок ткани кончиками пальцев, она опустила его в пакет, а пакет – в другой пакет, тот самый, в котором она привезла с собой фонарик.

– Посоветуемся дома с товарищем капитаном, – приговаривала она в этот момент.

Вытерев руки о маленький носовой душистый платок, Милославская задумалась: а что же дальше? Ее терзали сотни вопросов. Искать больше ничего не хотелось, да и интуиция подсказывала ей, что уже нечего.

Опуская платочек назад в сумку, Яна увидела карты, которые так и просились в руки. Отказать им в этом гадалка не смогла. Она осторожно присела на одну из самых толстых досок и веером развернула карты. Немного подумала и выбрала «Взгляд в прошлое».

На Милославскую смотрели знакомые символы: лестница, подобная серпантину, все так же уходила далеко ввысь, откуда сурово взирал человеческий глаз, поглощающий в своих таинственных глубинах эту самую лестницу.

Яне и самой это было смешно, но на этот раз ее интересовало прошлое тряпки. Тряпки, найденной Джеммой. С застывшим в мыслях таким вопросом гадалка положила ладонь на карту и попыталась сосредоточиться.

Джемма тихонько присела рядом с хозяйкой и, казалось, даже дышать старалась неслышно.

Легкий прохладный ветерок обвевал лицо, звезды светили заманчиво и тихо, горько пахла полынь, вдали тихонько голосил сверчок. В такой обстановке думалось легко и приятно.

В кончиках пальцев потеплело, в голове закружилось – Яна почувствовала, что карта начинает «говорить» с нею.

Тысячи звезд слились теперь в одно далекое желтое пятно; ни дуновения ветра, ни запахов, ни звуков – ничего этого Милославская уже не чувствовала.

Сначала она увидела, что ее прозрачный силуэт, просто оболочка какая-то, неспешно шагает по той самой лестнице, которая на карте уходила в глубь зрачка.

– Скорее! Скорее! – хотелось гадалке сказать этому силуэту.

Но у нее ничего не получалось. Силуэт дошел до зрачка и исчез в нем. Милославская даже испугалась, что все вот этим и закончится. Она вдруг увидела перед собой ту самую тряпку, которую отыскала недавно Джемма, и испугалась еще больше. «Это конец!» – промелькнуло у нее в голове.

Однако в следующий же миг гадалка увидела, что в тряпку что-то завернуто, и поняла, что перед ней не явь, а видение. Она стала «приглядываться» к таинственному предмету и еще больше концентрировать энергию, которая должна была обнажать перед ней все новые и новые тайны. У Яны получилось: неожиданно в картине видения возникли какие-то руки. Крепкие, сильные, мужские.

Они подняли с земли предмет и стали его разворачивать. Движение, еще одно – сердце Милославской стучало сильней и сильней и, казалось, вообще готово было остановиться. Взмах! – и тряпка упала на землю. На какое-то мгновенье Яна обрадовалась, что тайна раскрыта, но предмет оказался завернутым в еще один кусок ткани. Его разворачивать никто не собирался. Руки стали удаляться вместе с предметом. «Нет!» – мысленно прокричала Милославская, и организмы ее почувствовал новый прилив необыкновенных, космических сил. Руки остановились. «Что там?» – зло и настойчиво спросил мозг гадалки. Ткань вдруг развернулась перед ней, и она увидела… тот самый карабин, который вместе с Руденко нашла на оптовой базе «Садко»!

Ткань тут же превратилась в сверток, и все погасло.

Яна стала медленно приходить в себя. Джемма испуганно лизала ей руку, и горячее прикосновение ее горячего языка помогало пробуждению гадалки.

Пять минут прошло в полусне, и Милославская открыла, наконец, глаза. Звезды, казалось ей, смотрели необыкновенно нежно и ласково.

Гадалка повернула голову, посмотрела на Джемму и тихо, с улыбкой сумасшедшего, сказала ей:

– Между убийством Ермаковой и убийством кладоискателя есть общее.

Овчарка тихо проскулила в ответ, соглашаясь со всем, что бы ни сказала ее хозяйка.

Милославская тихонько собрала карты, положила их назад в сумку, достала оттуда сигареты и закурила. Чувство полного удовлетворения овладело ею, казалось, впервые за последние дни. Далеко не все еще было ясно и, возможно, самое тяжелое оставалось впереди. Однако Яне более чем приятно было сейчас сознавать, что она все же не зря носилась по злосчастной оптовке и не зря теряла время тогда и сейчас. Сотрудничество с Руденко вновь оказывалось взаимовыгодным.

Просидев у развалин около получаса, Яна поднялась и тихонько побрела вперед, позвав за собой собаку.

Стало прохладно, и ветерок бодрил. Милославская съежилась и обняла себя руками. Надо было только добраться до дороги, а там уже – ерунда! – лови машину и поезжай домой.

Гадалка и ее собака шли мимо домов, свет во многих из которых уже погас, и в этих местах только звезды освещали убегающую вперед тропинку.

– Взвей-тесь костра-ми, си-и-ни-е ночи! – запела Милославская и прибавила шаг.

Улица вскоре закончилась. Яна снова достала фонарик и стала освещать дорожку впереди себя. С Джеммой ей никогда не было страшно, но оттого, что так вот, практически ночью, она оказалась впервые в пустынной дикой степи, легкий холодок в иную минуту пробегал у нее по спине, несмотря на то, что все существо ее торжествовало. Небо страшной черной пропастью висело над головой, и смотреть туда было жутко.

Заветное место, освещаемое фонарями, постепенно становилось ближе. Шаг гадалки стал все чаще. Теперь она даже не думала о своей находке. Быстрее добраться до города – главное, чего ей по-настоящему сейчас хотелось.

Но вот и дорога. Тяжело и радостно дыша, Яна стала подниматься по крутой насыпи. Камни выкатывались из-под ног, и кроссовки соскальзывали. Милославская хваталась за длинные полусухие хворостины, торчащие из-земли, и наконец выбралась на обочину шоссе.

Немая улыбка застыла на лице гадалки, когда она увидела, что местность, окружающая ее, совершенно пустынна. До отуманенного счастьем сознания Милославской вдруг дошло, что поймать машину тут в это время будет не так просто. Во-первых, движение далеко не так интенсивно, как днем, во-вторых, не каждый остановится.

Гадалка повернулась в противоположную городу сторону и стала напряженно вглядываться вдаль. Джемме она позволила пока развлечься, бегая по полю из стороны в сторону. Через несколько минут на горизонте зажелтел свет фар. «Легковушка», – подумала гадалка и крикнула собаку.

Яна загодя вытянула руку, приготовясь голосовать. Машина быстро приближалась. Столь же быстро она и удалилась, пролетев мимо Милославской и даже не снизив скорости. Мощный поток разрезанного ею воздуха ударил в лицо пошатнувшейся гадалки.

Яна сердито сжала губы и снова стала смотреть вдаль. Еще три автомобиля так же равнодушно проскочили мимо нее, и только четвертый, резко затормозив, остановился.

– Чего, красотка? Стоим? – весело и игриво крикнул из окна здоровенной машинищи небритый молодой парень, видимо, приняв Милославскую за проститутку.

– Довезите до города. Я заплачу, – деловито произнесла она, будто не замечая его тона.

– Ну, садись, – сказал он и открыл дверь.

Джемма завертелась у ног хозяйки, и только теперь, кажется, ее заметили.

– О-о-о! Да ты не одна, – несколько разочарованно протянул парень.

Яна на мгновенье замерла, думая, что теперь ей откажут.

– Садись, садись, – повторил водитель и протянул гадалке руку, потому что залезть в эту махину даже в спортивном костюме без посторонней помощи было трудно.

Вслед за ней в кабину запрыгнула Джемма, и грузовик под бойкие мелодии блатных песен тронулся.

Всю дорогу Яну непривычно трясло. Мягкое высокое сиденье пружинило, и гадалка то и дело смешно подпрыгивала. Она улыбалась в сторонку и старалась крепче держаться за поручень, чтобы не коснуться плечом водителя, который, узнав о ее профессии, был гораздо больше разочарован, чем удивлен.

Добравшись наконец до одной из центральных городских улиц, Милославская вышла из машины. Тело подрагивало, привыкнув к тряске, которая никогда так не ощущалась при езде на легковом автомобиле.

Она немногословно поблагодарила водителя. Денег он не взял. Напрашивался на встречу, но Яна отказала. На том и расстались.

Переступив порог своего дома, Милославская радостно вздохнула. Она скинула с себя вещи, торопливо ополоснулась под душем и, бросившись на кровать, сразу забылась в сладком глубоком сне.

– Ну что, товарищ капитан, проспался? – посмеиваясь, спросила Милославская, прихлебывая кофе.

– Только лег, – сердито буркнул в трубку Руденко.

– Это во сколько же? – ошалело произнесла Яна.

– Во сколько, во сколько! Поспал-то всего часа три!

– Эх, ты! – с укором протянула гадалка. – Хоро-ош!

– Ой, ну хватит, а? Имею право. У меня законный отгул! Ты чего хотела-то? У меня в башке карусель, прилечь бы…