Джеймс Чейз - "Ты только отыщи его…"

— Ты даешь мне слово?

— Да, но я должен удостовериться, что это не улика.

Ему удалось улыбнуться.

— О'кей, пусть заходят. Я им сделаю заявление на всю катушку.

— Пока, Карло. — Я сжал его руку.

— Пока, корешок. Я был падлой, что втянул тебя в это дело. Я и не думал, что ты такой шустрый. Пусть заходят, да поскорей.

Я вышел и сказал Карлотти, что Манкини зовет его. Карлотти с двумя детективами зашел в палату и притворил за собой дверь. Я прошел по коридору к выходу и подождал Карлотти там.

Двадцать минут спустя он вышел.

— Умер, — сдержанно сказал он. — Что, если мы поедем к вам домой? Я хочу поговорить с вами.

Ну, по крайней мере, он не вез меня в управление. Мы молча добрались до моего дома.

— Может, выпьете? — предложил я, как только мы оказались у меня в гостиной.

— Не откажусь от кампари, — сказал Карлотти.

Поскольку мне было известно, что при исполнении он никогда не пьет, у меня сразу отлегло от сердца. Я приготовил ему кампари, а себе виски с содовой, и мы сели.

— Ну вот, — заговорил он, — Манкини дал нам подписанное заявление, что это он убил синьорину Чалмерс. У меня есть основания полагать, что во время ее смерти вы тоже были на вилле. Вас опознали два свидетеля. Я бы хотел послушать ваше объяснение.

Я не колеблясь рассказал ему всю историю, ничего не утаивая. Я только не сказал, что это Джун Чалмерс наняла Сарти следить за Хелен. Я сказал, что, по-моему, клиентом Сарти был сам Чалмерс.

Карлотти слушал, не прерывая. Когда я наконец закончил, он долго смотрел на меня, прежде чем сказать:

— По-моему, вы вели себя очень глупо, синьор.

— Вероятно, да, но на моем месте вы, я думаю, поступили бы точно так же. А теперь я, можно сказать, потерял новую работу. Ведь на дознании у следователя все это обязательно всплывет.

Карлотти погладил нос.

— Необязательно. Манкини заявил, что именно с ним синьорина собиралась провести месяц на вилле. Меня вполне устраивает эта версия. В конце концов, вы ведь сообщили нам информацию о Сетти, да и в прошлом всегда помогали. Я убежден, что вы рассказали мне правду, и я не понимаю, с какой стати вас наказывать. Манкини заявил, что застал синьорину, когда она снимала виллу Сетти. Очевидно, Сетти находился на веранде. Манкини понял, что пленка может быть использована при шантажировании Сетти. Он отобрал у синьорины камеру и вырвал пленку. А чтобы проучить ее, он, по его словам, залепил ей пощечину. Она отскочила назад и сорвалась с утеса. Это объяснение устроит следователя, если я заявлю, что нас оно вполне удовлетворяет. Чего ради вы должны страдать из-за такой женщины? Постарайтесь только не настроить против себя синьора Чалмерса.

— Это не так просто, — сказал я. — Манкини мертв, и Сарти запросто может приняться шантажировать меня снова. Он ведь может сообщить Чалмерсу.

Карлотти улыбнулся ледяной улыбкой.

— Сарти пусть вас не волнует. Манкини сообщил нам достаточно улик, чтобы упрятать Сарти на несколько лет. Он уже арестован.

До меня вдруг дошло, что я вне подозрений. Я таки выбрался из переделки, из которой, как полагал, нет выхода.

— Спасибо, лейтенант, — сказал я. — Ну что ж, Чалмерсу я ничего не скажу. А вам уже недолго буду докучать. Если повезет, скоро я уеду в Нью-Йорк.

Он встал.

— Вы мне не докучаете, синьор. Бывают времена, когда приятно сознавать, что ты в состоянии помочь своим друзьям.

После его ухода я вытащил из кармана картонку с пленкой и повертел в руках. Что же в ней такое? Почему Карло так хотелось заключить со мной сделку? Я постоял и подумал, потом, вспомнив, что у Джузеппе Френци есть 16-миллиметровый проектор, позвонил ему и спросил, не одолжит ли он его мне на часок.

— Он установлен у меня на квартире, Эд, — ответил он. — Поезжай туда и пользуйся им на здоровье. Портье тебя впустит. Я по горло занят и освобожусь только поздно вечером, а то бы приехал и показал тебе, как он работает.

— Ничего, справлюсь. Спасибо, Джузеппе.

Полчаса спустя я уже вставил пленку Хелен в проектор на квартире у Френци. Я выключил свет и запустил фильм.

Снимать она, безусловно, умела. Виды Сорренто, появившиеся на экране, были первоклассные. После людной пьяццы появилась вилла, затем вид с вершины утеса. Я так и подался вперед, жадно пожирая глазами экран, сердце у меня бешено колотилось. Затем вдруг пошли кадры с виллой Сетти, я едва различал двух человек на веранде. И вдруг возник крупный план. Сетти, легко узнаваемый, разговаривал с Карло, а мгновение спустя к ним подошла Майра. Значит, Карло сказал Карлотти правду. Он, вероятно, увидел Хелен на утесе, когда она снимала эти кадры, подкрался к ней сзади, выхватил у нее камеру и наотмашь ударил ее по лицу, отчего она полетела вниз. Тогда почему же ему так хотелось, чтобы я никому не показывал эту пленку, раз уже сам все рассказал?

Ответом мне послужил следующий кадр. С веранды вид снова переместился к вершине утеса. Карло стоял спиной к камере, глядя в море. Вдруг он обернулся, и его смуглое, грубоватое лицо озарилось улыбкой. Камера переместилась в том направлении, куда он смотрел.

По тропинке шла какая-то девушка. Она помахала Карло. Он пошел ей навстречу, притянул к себе и поцеловал.

Этот кадр длился секунд двадцать. Я встал, вытаращившись на экран и не веря своим глазам.

В объятиях Карло была Джун Чалмерс!

Шервин Чалмерс прибыл в отель «Везувии» пополудни в пятницу перед дознанием.

Мы с ним просовещались два часа. Я рассказал ему о Хелен и о ее жизни в Риме. Я дал ему прочитать некоторые донесения Сарти, изъяв из досье донесение, касающееся меня. Я сказал ему, что Карло Манкини и был человеком, известным как Дуглас Шеррард.

С сигарой в зубах и с совершенно бесстрастным лицом Чалмерс слушал и читал донесения. Когда я кончил, он швырнул досье Сарти на стол, встал и прошел к окну.

— Вы хорошо поработали, Досон, — сказал он. — Можете представить, как меня это шокировало. Я и думать не думал, что у меня дочь, которая может себя так вести. Она получила по заслугам. Главное сейчас — попытаться сделать так, чтобы ничего не попало в газеты.

Я знал, насколько это тщетно, но промолчал.

— Я съезжу и потолкую с этим следователем, — продолжал Чалмерс. — Он должен это замять. Потолкую я и с начальником полиции. Донесения сожгите. Ваша работа здесь закончена. Вы будете готовы вылететь со мной в Нью-Йорк после следствия?

— Мне придется сначала доделать кое-какие дела, мистер Чалмерс, — сказал я. — Я могу быть в Нью-Йорке через неделю, в понедельник.

— Ну что ж. — Он отошел от окна. — Я доволен вами, Досон. Ублюдку повезло, что он умер. А сейчас я еду к коронеру.

Я не предложил сопровождать его. Я спустился с ним к «роллс-ройсу» и посмотрел, как он отъехал, а сам вернулся и попросил дежурного назвать миссис Чалмерс мою фамилию. Он позвонил и сказал, что меня ждут.

Джун Чалмерс сидела у окна, глядя на залив. Когда я вошел в небольшую гостиную, она повернула голову и испытующе посмотрела на меня.

— Мистер Чалмерс только что сообщил мне, что он мной доволен, — заговорил я, закрыв дверь и направляясь к ней. — Он хочет, чтобы я как можно скорее вернулся в Нью-Йорк и принял иностранный отдел.

— Поздравляю, мистер Досон, — сказала она. — Но зачем сообщать об этом мне?

— Потому что мне нужно ваше одобрение.

Она подняла брови.

— Зачем это еще?

— По той очевидной причине, что, если вы не одобряете мое назначение, вы можете помешать мне получить его.

Она отвернулась, открыла сумочку, вытащила сигарету и, не успел я еще вытащить зажигалку, прикурила от своей.

— Я вас не понимаю, мистер Досон. К служебным делам мужа я не имею никакого отношения.

— Поскольку вам известно, что я человек, которого называют Дугласом Шеррардом, мне страстно хочется узнать, не намерены ли вы сообщить об этом мужу.

Я увидел, как ее руки сжались в кулаки.

— Я занимаюсь своими делами, мистер Досон. Хелен для меня ничего не значила. Ее любовники меня не интересуют.

— Я не был ее любовником. Означает ли это, что вы ничего не собираетесь говорить мужу?

— Да.

Я вытащил из кармана картонку с пленкой.

— Уничтожьте это сами.

Она быстро повернулась, лицо у нее побледнело.

— Что вы имеете в виду? С какой стати я должна что-то уничтожать?

— Если не хотите, тогда я сам. Карло просил меня избавиться от этой пленки, но я полагал, что для вас будет гораздо убедительней, если вы сделаете это собственноручно.

Она глубоко вздохнула.

— Значит, эта чертовка отсняла-таки еще одну пленку. — Она встала и заходила по комнате. — Вы видели, что там?

— Да. Карло велел мне просмотреть ее.

Она повернулась, лицо у нее было цвета старой слоновой кости, но она сумела улыбнуться.