Екатерина Вильмонт - Секрет исчезающей картины

— Уверен.

— А все же мне как-то неспокойно. Она еще такая молоденькая…

— Не волнуйтесь, тетя Саша. Яков Леонидович к Мотьке, как к родной дочке, относится, — поспешила успокоить тетку Степанида. — Он ее уж точно никому в обиду не даст. Очень хороший человек.

— Да, — кивнул Олег, — с администратором им здорово повезло.

— Ох, вашими бы устами да мед пить, — горестно вздохнула тетя Саша.

Они сперва завезли Степаниду, а потом уж Олег повез тетю Сашу в Ясенево.

Степанида проснулась одна в квартире. Свобода! Ура! Можно запросто не пойти в школу, а включить телик и проваляться аж до четырех часов. Но нет, нельзя. Если Матильда узнает, она ее больше одну ни за что не оставит. И наверняка она наказала соседке тете Тасе приглядывать за Степанидой. Поэтому не стоит дразнить гусей. Чтобы наслаждаться свободой и впредь, придется эту самую свободу пока немножко ограничить. «Ну да ничего, я свое еще возьму». И Степанида вскочила, чтобы не опоздать в школу. Алка уже выздоровела, так что будет с кем потрепаться.

Подходя к классу, она заметила Алку, которая о чем-то шепталась с Наткой Истоминой. При этом вид у Натки был неважный. Нос распух, глаза красные. Заметив Степаниду, Алка крикнула:

— Степ, иди сюда.

Степанида нехотя подошла. На фиг ей сдалась Натка Истомина?

— Привет! — поздоровалась она.

— Степка, тут такое дело… — таинственным шепотом сообщила Алка.

— Какое дело?

— Натку ограбили!

— Как? — ахнула Степанида.

— Очень странная история. Натка, расскажи сама!

— Я одна осталась…

— Как это? — не поняла Степанида.

— Папа уехал в Чили, а мама… — она всхлипнула, — мама попала в больницу, у нее с сердцем плохо…

— Ну?

— Вчера я домой пришла, ничего не заметила… В больнице была, расстроилась… А сегодня зашла в гостиную, а там…

— Что там? Что? — испугалась Степанида, вообразив, что Натка нашла там чей-то труп.

— Там картина висела… Французская… ужасно ценная, а я гляжу, ее нет! Украли!

— Ты в милицию заявила? — деловито осведомилась Степанида.

— Нет, я боюсь…

— Почему боишься?

— Ну, во-первых, милиция сообщит маме, а у мамы сердце… И потом, я знаю, они меня обвинить могут…

— Тебя? — ахнула Степанида. — Почему?

— У одних знакомых похожая история была, там парень один остался, у них машину из гаража угнали, так его же и обвинили… — почти уже рыдала Натка.

— Сравнила тоже! То парень, машина, а тут ты и картина. Разницу чуешь? — резонно заметила Алка. — И что ж теперь-то будет?

— Я что думаю… Может, частного сыщика найти?

— Так частному сыщику платить надо! И немало! — со знанием дела сказала Алка.

— Я уже все продумала. Мне от бабушки сережки бриллиантовые достались, я бы их продала и заплатила…

— Ты спятила, да? — возмутилась Степанида.

Но тут прозвенел звонок.

— Пошли отсюда, не до уроков сейчас, — решила Алка, и они не стали с ней спорить, а ринулись вниз.

— Айда ко мне! — предложила Степанида.

Алка и Натка согласились.

В подъезде Степаниды у лифта они, как назло, столкнулись с тетей Тасей.

— Почему это вы не в школе? — подозрительно поинтересовалась она.

— У нас физик заболел! — мгновенно нашлась Алка. — А на улице торчать холодно.

— Не успела Матильда уехать, как у них сразу физик заболел! Это еще проверить надо!

— Да ради бога, могу даже телефончик учительской дать! — с готовностью отозвалась Алка.

Тетя Тася что-то проворчала, но телефончик не взяла.

— Ну, так на чем мы остановились? — спросила Степанида.

— На том, что эта дура собралась бриллиантовые сережки продавать! — напомнила Алка.

— А что же мне делать? По крайней мере сережек мама еще не скоро хватится, а что картины нет, сразу заметит! И еще… Если картина найдется, я папе все расскажу, и он мне сережки купит…

— Между прочим, папа твой тоже может заподозрить тебя! — хмыкнула Алка.

— В чем это? — испуганно вскинула брови Наташа.

— В том, что ты просто все наврала. Если картина будет на месте, как ты докажешь, что она вообще была украдена? — гнула свое Алка.

— Ой, правда, — вконец растерялась Наташа. — Девчонки, что же мне делать? Хоть вешайся!

— Еще чего, из-за картины вешаться, — возмутилась Степанида. — Нет, Натка, погоди, давай-ка все обдумаем…

— Вот-вот, думать оно полезно, — кивнула Алка.

— Нат, а больше у тебя ничего не пропало, кроме картинки? — поинтересовалась Степанида.

— Нет, — покачала головой Натка, — ничего.

— Ты уверена?

— Ну, вроде…

— Ладно, а замок в порядке был?

— Да.

— А у кого еще есть ключи от вашей квартиры?

— Еще только у Юлии Арсеньевны. Больше ни у кого. Но она не могла.

— Это и козе понятно…

— Между прочим, козе, может, и понятно, а мне нет! — заявила вдруг Алка.

— Что тебе непонятно? — удивилась Степанида.

— Почему это ваша Юлия Арсеньевна не могла спереть картину?

В ответ Натка и Степанида искренне расхохотались.

— Чего ржете-то?

— Ах, Алка, видела бы ты ее! — сказала Степанида.

— Да мы же ее столько лет знаем! — поддержала ее Наташа.

— Ничего это не значит! Я ж не говорю, что она сама украла! Но мало ли кто из ее знакомых мог знать про ключи и про картину? Даже и дочка ее, артистка эта, или кто-то еще…

Степанида задумалась.

— Натка, а про эту картину многие знали? — спросила она немного погодя.

— Ну, откуда я-то знаю? — пожала плечами Наташа.

— А у вас есть с Юлией Арсеньевной общие знакомые?

Наташа непонимающе взглянула на Степаниду.

— Я имею в виду, есть такие люди, которые и к вам ходят, и к ней?

— По-моему, нет.

— А мог кто-то из ее знакомых зачем-то попасть в вашу квартиру?

— Мог, наверное.

— Знаешь, Натка, мы попробуем… — задумчиво проговорила Степанида.

— Что попробуете?

— Найти твою картинку.

— Как это? — разинула рот Наташа.

— Ну, как, я еще не могу тебе сказать, но попробовать можно.

— И что будет, если вы ее найдете?

— Если найдем, то… Там поглядим.

— И вы считаете, что есть надежда?

— Надежда всегда есть, — улыбнулась Алка. — А у Степки голова очень приспособленная.

— Приспособленная? Для чего приспособленная? — недоуменно осведомилась Наташа.

— Для всяких детективных дел.

— Погоди, Ал, я ничего не обещаю! Но попробовать надо. Только придется привлечь еще одного парня…

— Валерочку? — не без ехидства поинтересовалась Алка.

— Его. Вот у кого голова…

— Девочки, миленькие, вы правда попробуете мне помочь?

— Попробуем, — кивнула Степанида.

— Ой, я даже не знаю… Если картина найдется… я вам так благодарна буду. Но как же вы искать ее собираетесь?

— Ну, для начала отработаем версию с ключами Юлии Арсеньевны, — с важным видом заявила Степанида. — А там видно будет, может, что-нибудь еще откроется. А твоя мама долго в больнице пробудет?

— Долго, — понурилась Наташа, — у нее сильный приступ был…

— С одной стороны, это плохо, а с другой… С другой, нам это на руку! — сказала Алка. — Извини, конечно…

— Да нет, я понимаю.

— А папа твой, он в курсе, что мама заболела?

— Нет, мама запретила ему сообщать, она говорит, эта экспедиция для него очень-очень важна… Он у нас археолог.

— Понятно, сплошные тайны, — вздохнула Алка.

— Да!

— Натка, скажи мне такую вещь… Кто из твоих знакомых или родных знает, что папа в Чили, а мама в больнице? — деловито спросила Степанида.

Наташа задумалась.

— Ну, тетя Лиза в курсе, это мамина двоюродная сестра… И еще Маруся…

— Кто такая Маруся?

— Мамина подруга. А больше, кажется, никто.

— А дочка Юлии Арсеньевны?

— Я ей не говорила сама, но Юлия Арсеньевна могла сказать запросто… Ой, девочки, что же теперь, всех подозревать, да?

— Такое наше дело, — воскликнула Алка.

— Но это же ужасно, — сцепив руки замочком, проговорила Наташа.

— Погоди ужасаться, Нат, а скажи лучше, кто-нибудь из класса про эту картину знал? — спросила Степанида.

— Из класса? Нет! Мне мама с папой давно внушили, что про такие вещи никому лучше не рассказывать… Вы первые…

— Понятно. Уже легче. Вообще-то, круг подозреваемых не такой уж широкий, — заметила Степанида. — Вот если бы дверь взломали, тогда это мог бы быть кто угодно, и мы вряд ли нашли бы преступника. Но он сделал глупость, вошел в квартиру, открыв замок ключом, и этим здорово облегчил нам задачу. Кстати, Натка, у вас ни у кого ключи в последнее время не пропадали, хоть ненадолго, а?

— Нет, — уверенно ответила Наташа.

— А где мамины ключи?

— У меня.

— Этот вор — придурочный! — заявила вдруг Алка.