Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной

— Вот те раз! Выходит, судьба хранила нашу глупую Птицу?

— Ну и мы с тобой тоже.

— Уж как старались! Только ты лучше пока ей ничего не говори, Лиза, пока хватит с нее и этих переживаний. Иначе она ночью прилетит к нам из своего «скворечника» за утешением и придется полночи отпаивать ее корвалолом и объяснять прямо при Генрихе, что все мужчины подлецы и негодяи. И не будет нам спасения от нее, пока она не изольет свое горе в новой книге.

— Опять сделав ее героем своего сбежавшего жениха!

— Это уж как водится. Обычно каждого поклонника хватает на две-три книги, а потом она успокаивается. На время.

— Способ не хуже любого другого, да еще и гонорары приносит.

— Да. И это единственная польза от ее мужиков, а то бы они ее совсем разорили. Ну, а что нового в расследовании?

Пока баронесса жарила цветную капусту в сухарях, Апраксина готовила салат и рассказывала последние новости. Баронесса внимательно слушала, задавая по ходу вопросы. И вот ужин был готов, а рассказ окончен.

— Ну что, можно нести подносы. Значит, договорились: за ужином об ее издателе — ни слова! Это чудо, что она отвлеклась на инспектора, и не надо ее сбивать, раз уж ты говоришь, что он не хищник.

— Абсолютно травояден! Хорошо, договорились, о деле ни слова.

Но за ужином условие было нарушено и отнюдь не по вине Апраксиной. Поскольку Марго окружила инспектора Миллера непроницаемой для других стеной своего внимания, именно он и спросил ее, удалось ли ей увидеть лицо «русалки из бассейна».

— Нет, я испугалась и больше близко к ней не подходила. Я жутко боюсь мертвых! — простодушно ответила Марго.

— А хотите взглянуть на ее фотографию?

— На мертвую фотографию? Нет! Ни в коем случае! — замахала руками Марго.

— Да вы не бойтесь: у графини есть ее вполне «живые» фотографии. Неужели вам не любопытно взглянуть?

— Ладно, я посмотрю, пожалуй… — Однако было заметно, что Марго соглашается единственно из симпатии к инспектору.

Апраксина достала из сумки и протянула ей три фотографии Татьяны Беляевой: Таня в профиль, Таня в фас и Таня на пляже.

— Это «русалка»?! Елизавета Николаевна, а вы не шутите?…

Апраксина чуть-чуть смутилась, ничего не ответила, но вопрос Марго тут же превратился в риторический, потому что она продолжила:

— Я ведь ее знаю… Это наборщица Наташа из бывшего нашего издательства. Так это она утонула, бедная? — И Марго залилась слезами, глядя на фотографии. Апраксина протянула руку и осторожно их у нее отобрала, чтобы чужие снимки не промокли и не попортились. А барон и баронесса с двух сторон кинулись успокаивать Птичку.

Ужин пришлось прервать.

— Графиня, я восхищен! — тихонько сказал инспектор Апраксиной.

— Простить себе не могу! — сердито ответила графиня.

Наконец Марго кое-как успокоили, заставили выпить сначала рюмку корвалола, затем бокал вина и даже уговорили взять вилку и снова приняться за ужин. Птичка, вздыхая, начала что-то клевать с тарелки.

— Ешь как следует и не вздумай устроить нам ночью концерт! — предупредила ее Альбина.

— Никаких концертов, не беспокойся! — сказала Марго. — Мне никогда не нравилась эта Наташа. Я вообще боюсь этих выходцев из новой России: у них такой сильный хватательный рефлекс! Особенно у провинциалок.

— Ну что ты, Марго! Наталья Беляева отнюдь не провинциалка, она москвичка, — возразила Апраксина. — И хотя Москва это, конечно, не Петербург, но ведь и не Мюнхен же!

Альбина громко фыркнула: она всегда иронически относилась к врожденному петербургскому снобизму и патриотизму Апраксиной.

— А что тебе не нравилось в поведении Натальи, Птичка? — осторожно спросила графиня.

— Мне не нравилось, как она смотрела на меня и на Хорста, когда я заходила к нему в издательство. По-моему, она его ко мне ревновала! Это было очень глупо с ее стороны. Но все равно ее очень жаль…

— Птичка, а как фамилия твоего Хорста? — спросила Апраксина.

— А разве вы не знаете? — искренне удивилась Марго. — Оно же стоит на всех моих книгах: «Издательство Хорста Шмидта»!

— Мудрая пожилая марабу! — саркастически сказала Апраксина, глядя в глаза инспектору. — Очень мудрая птица!

— Но не ворона же, в самом деле! — галантно ответил инспектор.

— Марго, а у тебя есть фотографии твоего издателя?

— Есть, конечно. Только я ни за что их никому не отдам! Похоже, что это все, что мне от него осталось…

— Гм… Госпожа Перес, а если это требуется в интересах следствия — вы пожертвуете их хотя бы на время? Под мою ответственность: я обещаю завтра же сделать с них копии и вернуть вам оригиналы.

Марго внимательно посмотрела на инспектора.

— А вам это что, действительно очень нужно?

— Чрезвычайно! — проникновенно сказал инспектор. Апраксина удивленно на него поглядела, — Без этих фотографий следствие может зайти в тупик!

— Это будет ужасно, — сказала Марго, вскакивая со стула. — Сейчас принесу!

Она вернулась очень скоро и швырнула на стол маленький карманный альбомчик.

— Вот! Выбирайте!

Потом вздохнула и сказала:

— А, да ладно! Берите все!

— Инспектор, а не пора ли нам звонить Анне Коган и ехать к ней с визитом? — спросила Апраксина, пряча альбомчик в недра своей сумки.

— Пожалуй, пора! — кивнул инспектор.

— А я хотел показать вам моих коров и напоить вас мятным молоком! — воскликнул Генрих.

— Ну не после пива же, дорогой барон! Уж давайте в другой раз! — сказал Миллер. Но было заметно, что ему в гостях у барона понравилось.

— В самом деле, Генрих, что это ты? А вы, Рудольф, приезжайте к нам вместе с Елизаветой Николаевной на целый день, чтобы уж пообщаться как следует.

— Правда, приезжайте, инспектор! — с энтузиазмом воскликнула Марго. — У меня к вам тысяча, нет — десять тысяч вопросов! Приезжайте сразу, как только закончите дело о «русалке», хорошо? Только жаль, я не могу вас пригласить к себе…»

— Инспектор будет нашим общим гостем! — оборвала ее Альбина. — Итак, мы вас ждем сразу же после ареста убийцы «русалки из бассейна», договорились? Обещаете приехать?

Инспектор обещал.

В машине Апраксина сказала:

— Инспектор, будьте бдительны с Марго! Теперь она каждый раз будет вас донимать, требуя все новых и новых детективных сюжетов: она ведь затворница, и ей не хватает материала для своих романов. А еще она маленькая, но коварная соблазнительница крупных мужчин.

— Да что вы? Эта крохотная пожилая девочка? Никогда бы не подумал! Она производит такое хорошее впечатление: слушала так внимательно, задавала умные вопросы…

— А это ее главное оружие — умение слушать. Будьте осторожны!

— Спасибо за предупреждение, графиня. Я постараюсь не утратить обычной бдительности, — комически серьезно поблагодарил инспектор.

Анна ждала их у калитки.

— А у нас гости! — предупредила она, ведя их по дорожке к дому. — Это Айно и Эльжбета. Бабушка Нина ждет вас не дождется: ей ужасно любопытно, как это графиня может быть детективом!

Из прихожей она провела их в гостиную.

— Мы теперь перебрались вниз, тут удобнее для бабушки Нины: теперь она может в любую минуту выйти на террасу и в сад.

За круглым столом сидели Эльжбета, Айно и княгиня Нина Махарадзе. Старушка была одета в черное шелковое платье с высоким кружевным воротником, сколотым большой агатовой брошью.

— Бабушка Нина, позвольте вам представить графиню Елизавету Николаевну Апраксину и ее друга и коллегу инспектора полиции Рудольфа Миллера.

Инспектор галантно поцеловал княгине Нине руку.

— Прошу садиться, инспектор!

Апраксина приблизилась к креслу старушки.

— Я так много слышала о вас прежде, княгиня, что не могла дождаться случая с вами познакомиться. Но мне очень жаль, что представившийся случай поистине трагичен.

— Да уж… Если вы имеете в виду страшную смерть моей невестки Кето. Но если вы говорите об аресте моего внучатого племянника Георгия Бараташвили, то в этом я ничего страшного не вижу. Я давно догадывалась о его аферах с восточными беженцами, так пусть шалопай посидит и подумает о жизни! И позвольте вам представить моих молодых друзей. Эльжбета Маковски, польская актриса. Она замечательно поет под гитару, и вы, может быть, еще сегодня будете иметь удовольствие ее послушать. А это Айно Парве из Эстонии, бывший диссидент и поэт. Но его мы не станем просить читать нам стихи: во-первых, он читает их невыносимо скучно, а во-вторых, все равно никто ничего не поймет, ведь пишет и читает он по-эстонски. Зато он замечательный и верный друг! Ну, а с моей дорогой Анной вы уже знакомы, как мне известно.

Инспектор и Апраксина не стали уточнять, что они знакомы со всеми. Они сели к столу, и Анна принялась разливать чай.