Юлия Вознесенская - Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной

— Ну, поскольку за Марго Перес можно не беспокоиться, давайте вернемся к Наталье Беляевой, — сказал инспектор. — Где она сейчас находится, господин Шмидт?

— А вот этого я вам сказать не могу, поскольку не имею о том ни малейшего представления. Гм… Кстати, она как-то говорила, что намерена перебраться в Америку, так что возможно ее нет в Германии. Мы с нею хорошо простились, я дал ей значительную сумму на то время, когда она подыщет себе новую работу — две тысячи марок. Неплохое выходное пособие, согласитесь!

— Да, неплохое… И больше вы с нею не встречались?

— Нет. — Апраксина с Миллером переглянулись, но Шмидт вдруг продолжил: — Простите, нет, я ошибся! Однажды мы с нею встретились совершенно случайно на платформе электрички в Блаукирхене. Я уже почти свернул дела с издательством и как-то в субботу утром приехал из Мюнхена на электричке в Блаукирхен: там я должен был пересесть на местный поезд, чтобы ехать в Варнгау, а она ждала электричку в Мюнхен. Мы, естественно, поздоровались и немного поговорили; вот тогда-то она мне и сказала, что собирается лететь в Нью-Йорк… Да, точно, именно в Нью-Йорк! Я пожелал ей удачи на новом месте. Ну вот, собственно, и весь разговор. Я торопился — мне еще надо было до прихода поезда сделать кое-какие покупки.

— А когда это было?

— Когда это было? Погодите… — Апраксина и Миллер напряженно ждали ответа. — Ах, да! Это было в субботний день, это я помню совершенно точно, а вот число… Ну, в одну из суббот в начале июня, либо в первую, либо во вторую. А что, это разве имеет значение?

— Да, господин Шмидт, имеет. В субботу 5 июня Наталью Беляеву нашли мертвой в магазине «Парадиз».

— Какой ужас! Нет, вы не шутите?

— Какие могут быть шутки…

— Боже мой! Это ужасно! Я ведь в ту субботу тоже был в «Парадизе»! Расставшись с Натальей, я как раз и пошел в «Парадиз», чтобы купить там средство от розовой тли по поручению моей жены. Но как же так, ведь она определенно сказала мне, что ждет электричку на Мюнхен? Не понимаю… Такая молодая женщина, полная жизни и планов на будущее! А что с нею произошло, какой-нибудь несчастный случай?

— Ее нашли мертвой в бассейне, в таком маленьком декоративном прудике.

— Вы хотите сказать, инспектор, что она утопилась?

— Нет. Ее определенно задушили, а уже потом бросили в пруд.

— Какое злодейство! Надеюсь, убийцу уже нашли?

— Пока нет. Потому-то мы и допрашиваем вас, господин Шмидт.

— Простите, но не хотите ли вы сказать, что допрашиваете меня в качестве обвиняемого?

— Ну что вы, конечно, нет! Обвиняемых допрашивают с соблюдением всяческих формальностей, а мы с вами ведем беседу как с одним из возможных свидетелей. Причем очень важных: возможно, что кроме вас живой Наталью Беляеву в тот день видел только ее убийца. Пока же убийца не найден и преступление его не доказано, подозреваемыми можно считать всех, кто так или иначе был связан с Натальей Беляевой.

— И особенно это касается тех, кто видел ее в день смерти, — спокойно, но очень серьезно сказал господин Шмидт. — И поэтому я должен кое-что добавить. Я вспомнил одну деталь, которая может оказаться полезной для следствия. Когда я увидел Наталью Беляеву на платформе вокзала Блаукирхена, она была не одна. С нею рядом стоял молодой человек, и они о чем-то разговаривали. Потом он ушел, а Наталья увидела меня и подошла ко мне. И если я не ошибаюсь, а у меня, к сожалению, скверная память на лица, этого человека я когда-то знал. Это некто Георгий Бараташвили, тоже эмигрант из СССР. О, эти эмигранты — от них всего можно ожидать!

— Спасибо, господин Шмидт. Это действительно очень важное сообщение. Ну что ж, я благодарю вас за готовность с нами сотрудничать. Если вы нам понадобитесь, я еще раз вызову вас.

— Пожалуйста, пожалуйста! Всегда к вашим услугам.

Шмидт вежливо попрощался с инспектором за руку, коротко кивнул Апраксиной, которую явно принял за секретаршу, и удалился походкой удрученного, но исполнившего свой долг законопослушного гражданина.

— Вы ему поверили? — спросила Апраксина.

— Да. Меня более всего убедило, что он не стал скрывать своей встречи с Натальей Беляевой в день ее смерти.

— И даже очень деликатно и только в самом конце навел нас на подозрения относительно Георгия Бараташвили. Вся история его взаимоотношений с Натальей Беляевой выглядит совершенно иначе, чем это представляется из рассказа Татьяны Беляевой.

— Я думаю, что вся история с немецким мужем была с самого начала выдумана Натальей Беляевой. Или это был кто-то другой, а не Хорст Шмидт.

— Да, очень возможно…

В этот момент зазвонил телефон.

— Миллер!.. Здравствуйте, фройляйн Коган, рад вас слышать… А найти ее очень просто: она в данную минуту как раз находится в моем кабинете. Передаю трубку. Это вас, графиня.

Звонила Анна.

— Елизавета Николаевна, я звоню вам все утро, а вас нет дома… Наконец я догадалась позвонить инспектору Рудольфу Миллеру: помните, вы мне давали его телефон? — Апраксина вспомнила, как Анна складывала втрое бумажку с телефоном Миллера. — Так вот, Елизавета Николаевна, вчера вы забыли у нас фотографию старика, которую показывали Эльжбете. Вы помните, о какой фотографии идет речь?

— Да, конечно! — Апраксина насторожилась, успев шепнуть Миллеру: — Похоже, моя предусмотрительная рассеянность принесла плоды!

— Сегодня утром бабушка Нина увидела ее: она знает этого человека, она даже знает его имя!

— Мы тоже его знаем, Анна.

— Но вы не знаете, что это муж сиделки, которая замещала меня во время моих отпусков и выходных!

Апраксина с возгласом «Простите, Анна!» швырнула трубку на стол и бросилась вон из кабинета.

— Алло! Фройляйн Коган, что это вы такое сказали графине, что она побежала как ошпаренная?

Анна повторила инспектору сказанное Апраксиной. Миллер аккуратно положил трубку на аппарат и бросился вслед, за графиней. Столкнулись они уже во дворе криминальной полиции — Апраксина под руку вела назад господина Шмидта.

— Что случилось, господин инспектор? — добродушно спросил Шмидт. — Знаете, я чуть не сбил сейчас вашу сотрудницу! Я уже выехал за ворота, и тут она вдруг бросилась прямо под колеса моего автомобиля! Нельзя так рисковать, дорогая госпожа! Еще не хватало мне стать причиной гибели полицейского работника!

— Ничего, ничего… Она бы обязательно увернулась в последнюю секунду. Господин Шмидт, я попрошу вас вернуться ненадолго в мой кабинет: после вашего ухода я вспомнил, что забыл задать вам еще один очень важный вопрос. Возраст… Память… Уж простите!

— Ничего, ничего… Я понимаю!

Все трое вернулись в кабинет.

— Извините нас, господин Шмидт, и главным образом меня, неуклюжую старуху, — сказала Апраксина, — я напугала вас, бросившись под вашу машину!

— Ах, ну что вы! В конце концов, вы рисковали жизнью при исполнении служебных обязанностей.

— Вот именно, — сказал инспектор Миллер. — Кстати, я забыл представить мою сотрудницу: госпожа графиня Апраксина, консультант и переводчик.

— Очень приятно.

— Господин Шмидт, — сразу же наехала на него Апраксина. — А мы ведь забыли спросить вас о вашей жене! Как вы полагаете, она сможет подтвердить, что в тот день вы принесли просимое ею средство от розовой тли?

— Нет, не сможет, — хохотнул Шмидт. — Дело в том, что я не смог определить, какое именно средство она имела в виду, и поэтому не купил никакого. Пришлось ей через несколько дней самой ехать в «Парадиз» и купить что нужно.

— А, ну с мужьями это чаще всего так и случается. И все-таки мы обязаны внести в протокол сведения о вашей жене. Что вы нам можете рассказать о ней?

— О Еве? Ну, о своей Еве я мог бы рассказать не меньше, чем Адам о своей! — Господин Шмидт опять коротко хихикнул. — Дело в том, что мы женаты уже тридцать лет. Она высоко квалифицированная медицинская сестра, работает в крупном санатории для нервных больных на Тегернзее. Отличная хозяйка, преданная супруга. Вот только детей у нас нет и никогда не было, к сожалению… Ну, я мог бы много хорошего о ней сказать, но я не знаю, что еще может быть интересно полиции. Спрашивайте!

— У вашей жены есть еще какой-нибудь дополнительный заработок, кроме работы в санатории?

— Да, есть. Иногда она прирабатывает сиделкой в частных домах.

— Она работала сиделкой в доме княгини Махарадзе в Блаукирхене? — спросил инспектор.

— В доме покойной княгини Кето Махарадзе, — поправил его Шмидт. — Ее убили. Это ужасная история всполошила всю округу. Княгиню Кето Махарадзе знали все, как до этого знали ее знаменитого мужа, профессора-окулиста Вахтанга Махарадзе.

— А что это за история с убийством? — спросила Апраксина. — Расскажите, пожалуйста.

— Как, вы не знаете? Удивительно. Впрочем, этим, видимо, занималась местная полиция. Княгиню Кето Махарадзе, в доме которой работала иногда моя Ева, однажды утром нашли задушенной в собственной постели. И нашла ее моя жена. О, эти русские! Ева была буквально в шоке, она несколько дней не могла прийти в себя и поклялась больше никогда не соглашаться на работу в эмигрантских домах, хотя бы ей платили там золотом.