Оксана Обухова - Смерть – плохая примета

– Ну и ну-у-у…

Софья Тихоновна повернула голову к готовому что-то возразить мужу:

– Вадим, не надо отговаривать. Я все решила.

Меня никто там не убьет. Я просто сниму для Маши информацию с розовой флешки. – И умоляюще просительно склонила голову: – Ты ведь научишь меня, как это делается?

Вадим Арнольдович отпрянул, вскочил, с грохотом опрокинув стул, и, ударив себя ладонью по лбу, завопил, не исключено впервые в жизни:

– Ты соображаешь, что говоришь?! Соня, ты – соображаешь?! Куда тебя несет?! Ты что, не видела, как ребята уже из одной поездки чуть живыми вернулись?! Забыла?! Как таблетки всю ночь пила!!

Вмешательство в супружескую ссору заранее обречено на провал.

Вадим Арнольдович – его затейливый седой хвостик моментально растрепался, глаза сверкали фонарями паровоза – бегал вокруг стола и, склоняясь к жене, то восклицал, то умолял:

– Соня, Соня, не мели чепухи. Какая из тебя разведчица! Ты без валидола в магазин не ходишь!

– Вадим, я еду не в бандитское логово, а в приличный дом, приглядывать за воспитанным ребенком.

– Куда ты – едешь?! Кто тебя отпустит?!

– Вадим, я не раба и не слабоумная…

– Ты – слабоумная! – обрадованно перебил профессор.

И очень быстро понял, что перегнул палку до слышимого треска.

(Легко учить других пониманию и такту, легко красоваться перед молодежью мудрым гуру с трубочкой в зубах. А вот когда самого на седьмом десятке припекать начнет…)

Софья Тихоновна – дама, дворянка, еще недавно тихая библиотекарская мышь – заледенела взглядом, выпрямила спину и вздернула подбородок:

– Мария. Я вас прошу – звоните Михаилу. Уже поздно, у него маленький ребенок – звоните.

Марья растерянно взглянула на супруга строптивой дамы, тот обреченно махнул рукой.

– Нет, Софья Тихоновна, я не могу…

– Что ты не можешь? – спокойно поинтересовалась библиотечная жена профессора, практически молодожен, и баба Надя в немом восхищении покачала головой. – Ваш Игорь Николаевич – приличный человек? – Мария оторопело глядела на порозовевшую от негодования – слабоумная?! – седовласую даму. – Игорь Николаевич – приличный человек? – Голос Софьи Тихоновны звенел требовательно.

– Ну… да. Очень.

– В его доме могут обидеть пожилую няню?

– Ну-у-у… нет. Но, Софья Тихоновна, каждого человека, кто подходит к внучке Каплицкого, проверяют под микроскопом!

– Думаю, Луиза, – усмехнулась потенциальная няня, – уже намучилась с маленькой плачущей девочкой. Она сама устроит так, чтобы мои рекомендации были приняты в ускоренном порядке.

– А у вас есть рекомендации?

Софья Тихоновна посмотрела на Надежду Прохоровну, явно прося подтвердить следующие слова:

– Наденька, помнишь, как я после выхода на пенсию несколько месяцев работала в семье итальянского дипломата? – и пояснила для остальных: – Тогда меня попросила ее подменить бывшая коллега. Она ушла из библиотеки и устроилась работать няней, но однажды сломала шейку бедра и почти полгода лечилась. В то время я ее замещала. Помнишь, Надя?

– Помню, – с готовностью кивнула та.

– Думаю, этой справки будет достаточно. Звоните, Марья. Рома, дай Маше телефон, который купил сегодня на рынке.

Савельев нерешительно посмотрел на мрачного, как триста туч, дядю, промямлил:

– Ну, я не знаю…

Но мобильник, купленный для связи с адвокатом и Вахой, из джинсов все же вынул.

Вадим Арнольдович тут же выхватил телефон из руки племянника.

– Сонечка, – залепетал, – прости, прости, дорогая. Подумай еще раз как следует…

– Вадим, – строго выговорила жена, – я еду в дом к несчастной девочке, которую какая-то сумасбродка лишила самого близкого человека. – Нахмурилась: – Ты слышал разговор? Представляешь,кого может привести к ребенку эта ненормальная? Я еду только на несколько… мгм, часов, на пару дней. Успокою девочку и заодно помогу Маше.

– Нет, ну вы видели?! – огорченно ударил ладонями по бедрам профессор. – Моя жена куда-то едет. Куда-то добывать серьезную информацию.

– Вадим, это – просто. Я сотню раз видела, как ты переносишь информацию с компьютера на носители. Я – справлюсь. И с девочкой, и с этой сумасбродкой…

– Арнольдыч, – баском встряла Надежда Прохоровна, – а ты вот подумай. Приедет к Лерочке какая-то хитрая тетка, уцепится за хорошую зарплату, а потом… вся жизнь ребенка кувырком. У нее и так мамы нет…

Арнольдыч отвалился на спинку стула, развел руками:

– Нет, вы видели, с кем я живу?! Мать Тереза и Мата Хари – два флакона по одной цене! Вам что, есть дело до бедной богатой девочки, у которой на сутки отобрали няню?! Да папа этой девочки – и дедушка, что немаловажно, – за одну слезинку ребенка с Луизы семь шкур спустят! Уже спускают! Вернулись с работы и освежевали!

– Такие, как Лизка, – хитрые! – не сбивалась с пути Надежа Прохоровна. – Они чего хочешь ребенку наплетут, – и, делая голос противно-писклявым просюсюкала: – Ах, Лерочка, ах деточка, твоя няня к больной маме уехала, мы ведь отпустим ее ненадолго, да? – И закончила басом: – Знаю я таких. Потом вовсе ребенку голову заморочат.

– Ладно, – как от назойливых мух отмахнулся профессор и сказал Марье: – Незачем попусту время тратить, звони Михаилу, надеюсь, у этого Каплицкого и вправду по три микроскопа на одну справку и у моей сердобольной ничего не выгорит.

Но выгорело. Когда Мария дозвонилась до Михаила – у того долго был занят номер, – в ответ на предложение «у меня есть хорошая няня для Валерии» услышала:

– Слава богу! Лизка мне весь телефон оборвала! Психует, а пожаловаться только мне может.

– А может быть, Верочку назад возьмет? – осторожно спросила Маша.

– Не-е-ет… Эта дурища собралась завтра в агентство к моей теще ехать… А та – ни сном ни духом. Обе голову оторвут.

– Тогда быстрей звони Луизе – няня есть!

– А она – кто? – настороженно, несмотря на всю нервотрепку, спросил Михаил.

– Суперняня! Дворянка, за пятьдесят, в последний раз воспитывала детей итальянского дипломата.

– Ух ты! И рекомендации есть?!

– Есть.

– Маш, а ты… это… не того?..

– Вахрушев, как ты думаешь, я могу желать зла Валерии и… Верочке?

Миша действительно серьезно подумал над этим вопросом и после паузы ответил:

– Нет. Ты – не можешь.

– Тогда звони Луизе, говори, что завтра утром няня будет.

Вот так и получилось, что вопреки всем уговорам мужа Софья Тихоновна – пенсионерка-библиотекарь, когда-то синий чулочек, – отправилась в разведку.

С детства Сонечка Мальцева обладала хорошим воображением. Подпитываемые книгами фантазии легко переносили в иллюзорные миры, в дома с колоннами и широкими лестницами, по которым гуляют дамы в кринолинах и турнюрах; их кольца цокают по деревянным отполированным перилам, когда дамы дотрагиваются до них тонкими изящными пальцами. За дамой шествует слуга, с левреткой на руках. Собачка трясет прозрачными острыми ушками, вдыхает запах духов хозяйки блестящим мокрым носом, похожим на коричневую пуговку…

Сегодняшнее воображение Софьи Тихоновны уже Савельевой подпитывали еще и кинофильмы-сериалы-мелодрамы из жизни нуворишей и пространный рассказ Марьи, с которой они проговорили до поздней ночи, готовясь, по словам Вадима Арнольдовича, к «чудовищной авантюре».

И несмотря на все описания, данные Марьей, упрямое книжное воображение противилось действительности из рассказа. Упорно рисовало старинную усадьбу, дом с мезонином и колоннами, лужайки с клумбами вокруг ротонды, прудик с кувшинками и даже лебедями, осанистого дворецкого, а было б знойное лето, добавились еще и девушки под липами, над тазами с кипящим на костерке вареньем. Такой обман воображения легко объяснялся тем, что шеф Марии шутливо именовал свой дом – поместьем. И был во многом прав.

Громадная территория с лужайками и парком досталась господину Васильеву в наследство от жены, которая, в свою очередь, получила территорию в качестве свадебного подарка от папы-олигарха.

Игорь Николаевич, тогда более молодой и до одурения гордый, пытался отказаться. Мол, сам, все сам, и Таню обеспечу, и дом построю, и деревьев насажаю. Но тесть в этом случае оказался непреклонен, заявил, что поместье было куплено и благоустроено задолго до того, как в жизни единственной дочери появился пиарщик Игорек. Так что не брыкайтесь, господин хороший, берите, что дают в придачу к молодой жене.

Игорь Николаевич и взял. Парк, озерцо в форме полумесяца, дом в три этажа и взвод недремлющей охраны.

Когда-то, по словам Марьи, этой охраны было куда как меньше. Но после гибели дочери Владимир Сергеевич так стал бояться любой неожиданности, способной лишить его еще и внучки, что появление вокруг поместья наращенной ограды, хитрой сигнализации и кучи бодигардов Игорь Николаевич скрепя сердце принял как должное. Вынужден был принять. Но только не в дом. Охрана базировалась в небольшой кирпичной постройке возле ворот, и ее обилие и облик неприятно поразили тишайшую Софью Тихоновну.