Марина Белова - Выйти замуж за немецкого рыцаря

– Мама, ты опять за старое? Ну, кто тебя бросил?

Взглянуть на бывшую жену в комнату бочком вошел Виктор Николаевич.

– И ты здесь, предатель?! – заметила его Тамара Леонидовна. – Что, совесть замучила? Не льсти себе! Это я тебя бросила – два раза! – И тут она неожиданно зарыдала, да так громко, что все мы подумали, что у нее истерика.

Ирина бросилась спешно капать в стакан какие-то капли. Густав открыл настежь окно, чтобы пустить свежий воздух. Анна умоляюще попросила:

– Вы опять? Успокойтесь, пожалуйста. Не надо себе так душу рвать.

– Да как же не надо? Я думала, что он моя последняя любовь, моя тихая пристать, приют одинокой странницы.

– Это ты, что ли, одинокая странница? – хмыкнул Сидоренко. – У тебя столько таких тихих приютов было, что и не сосчитать.

– Молчи, презренный! Ты недалекий, невежественный, а он мне цветы носил, дарил разные милые безделушки. Ты мне что дарил? Халаты, чайники, мясорубки.

– Молчу-молчу. Я уже понял, что каждый твой последующий мужчина лучше предыдущего.

– Простите, вот вы сейчас о ком? – язвительно спросила Алина, выходя из тени. – Уж не о Василии ли Андреевиче Редькине?

Тамара Леонидовна с явным недовольством взглянула на Алину. Анна поежилась, передернув плечами, и подскочила, как будто вспомнила о срочном деле.

– Анна, сядьте на место, пожалуйста, – в приказном тоне велела Алина.

– Мне надо поговорить с сестрой и ее мужем, – сказала Анна.

– Вот как? А у них от нас секретов нет. Верно, Густав? – Дождавшись, когда Густав кивнет ей, Алина продолжила: – Тем более что мы догадываемся, о чем вы хотите им, то есть нам, рассказать. Пожалуйста, не разочаруйте нас. Вас спасет только правда.

– Спасет? От чего спасет?

– От возмездия. Картины ведь взяли вы?

– Я? Я ничего не брала. У меня нет картин.

– Не отпирайтесь. Борис во всем сознался.

– Да-да, сознался, – поддакнула я. – И в том, что картины у вас, и в том, что он не ваш сын.

– Значит, вам это известно… Но я говорю правду. Я очень виновата перед Ириной и Густавом, но картин у меня нет.

– И я виновата, – всхлипнула Тамара Леонидовна. – Но я не думала, что так получится.

Если до этого момента Алина разговаривала с дамами вполне благодушно, будто кошка игралась с пойманными мышатами, то теперь ее лицо стало злым и недовольным.

– Кажется, вы обе не осознаете, что вам светит очень большой срок. Густав, сколько в Германии дают за воровство?

– Много.

– Но мы ничего не крали! – в один голос взвыли Тамара Леонидовна и Анна.

– Мама не могла ничего украсть, – заступилась за мать Ирина.

– Да, Тамарка еще та штучка, но самое большее, что она могла своровать, так это чужого мужа, и то по молодости, – решил поддержать бывшую жену Сидоренко.

– Алина, может, выслушаем, что они хотели нам сказать? – предложила я.

– Что ж, пусть говорят, – пожала плечами Алина. – Кто первым начнет?

– Аня, давай ты, – сказала Тамара Леонидовна, жалобно посмотрев на Анну. – Я не могу, не в состоянии, и про меня все расскажи, как я тебя в эту историю втянула.

– Мама, что ты говоришь? – Ирина обхватила ладонями пылающие щеки. – Какая история?

– Ты слушай, ее слушай. Рассказывай, Аня.

– Хорошо, только не перебивайте, – попросила та. – Меня трудно понять, и все же попробуйте. Не буду рассказывать, как я жила до переезда в Германию. Ничего в моей жизни интересного не было. Все как у всех: школа, техникум, два брака (оба скоротечные), рождение детей, маленькая зарплата. А потом обстоятельства вынудили меня уехать на работу в Германию.

– Какие обстоятельства? – поинтересовалась Алина.

– Я же просила вас меня не перебивать. Мой старший сын погиб в аварии. Я не могла оставаться в России. Подруга помогла с вызовом, я уехала, и Антона с собой забрала. С работой возникли трудности, перебивались случайными заработками. А потом я неожиданно встретилась в супермаркете со своей бывшей мачехой. Если бы мы встретились там, на родине, скорей всего я бы прошла мимо, сделав вид, что не узнала, но здесь другое дело. Здесь радуешься любому земляку. Здесь все выходцы из стран СНГ близкие и родные. Разговорились, она мне свой адрес дала, в гости пригласила. Я к ней пришла, потом еще раз, еще. Она меня очень хорошо встречала, обедом кормила. А однажды, не так давно, она мне сказала, что в ее жизни грядут перемены. Во-первых, дочка Ирина собирается замуж за бизнесмена. Во-вторых, и сама Тамара Леонидовна встретила тут свою судьбу. Вдовец, интеллигентный, обеспеченный. Да о таком женихе только мечтать можно. Я стала ее расспрашивать, как они познакомились. Может, вы сами, Тамара Леонидовна, расскажете? – спросила Анна, взглянув на бывшую мачеху.

– В супермаркете мы вместе выбирали мясо. Он первый заговорил со мной на ломаном немецком языке, попросил помочь. В его речи проскользнуло русское словечко. Я очень обрадовалась, что Василий мой соотечественник. Слово за слово, и он пригласил меня в кафетерий, потом подвез с покупками домой. А на следующий день встретил меня у подъезда с цветами. Какая же женщина устоит перед таким галантным мужчиной! Он водил меня в кино, театры, на выставки. А потом я познакомила его с Аней. Она и усмотрела в его поведении фальшь. Позвонила мне и сказала: «Тамара Леонидовна, присмотрись к нему. Слишком он гладкий. А вдруг альфонс или аферист?» Но потом буквально на второй день она позвонила и попросила прощения.

– За что?

– За злые слова в адрес Василия Андреевича. Сказала, что оговорила его из зависти, сама бы хотела такого ухажера заиметь. А еще она посоветовала мне вцепиться в Василия клещами и никуда не отпускать.

– А что же побудило вас, Анна, изменить свое мнение к Василию?

– Что? Да то, что он каким-то образом узнал мое самое сокровенное. Когда я уезжала из России, я взяла аванс за квартиру у одних людей, а продала другим. На меня даже дело завели. Меня спасло то, что пока наша бюрократическая машина раскрутилась, я уже была здесь. Если бы эта информация дошла до миграционной службы, у меня были бы большие неприятности. Наверное, Тамара Леонидовна начала спрашивать Василия Андреевича об истинных его намерениях. Упомянула мое имя. Так, Тамара Леонидовна?

– Да, так и было: не удержалась и разболтала о твоих подозрениях, – подтвердила Тамара Леонидовна Анину догадку.

– После этого Редькин нашел меня и припугнул: если я буду вставлять палки в колеса, то самые неприятные моменты моего прошлого обязательно всплывут. В моих же интересах всячески поддерживать его. А еще в качестве компенсации он попросил меня взять в Дюссельдорф его племянника. Я не собиралась ехать в Дюссельдорф, но он заверил, что меня обязательно с сыновьями пригласят на свадьбу. «Сыновьями? У меня один сын». «Мой племянник станет на время вашим сыном, – сказал Василий Андреевич. – Тем более что его тоже зовут Борисом».

– Почему же он был так уверен, что вас пригласят на свадьбу, да еще с сыновьями? – усмехнулась я и посмотрела на Тамару Леонидовну.

– Ну не виновата я. Василий мне совсем голову заморочил. Я только ему про свадьбу дочери сказала, а он мне: «Жаль, что я не смогу тебя сопровождать в качестве мужа. Дел много накопилось. Надо срочно в Австрию лететь. Но, если я не могу поехать, пусть хоть племянник вместо меня съездит. Можно?» Я растерялась, не знала, что ответить. Какое отношение его племянник имеет к моей дочери? Но Василий умеет уговаривать. «Пусть Анна его представит своим сыном. Помнится, она мне рассказывала, что ее старший сын погиб. Борисом его звали, так и мой племянник Борис. Он мальчик хороший. В университет собирается поступать. Как раз в дюссельдорфский! Поживет у твоих будущих родственников, денег на квартире сэкономит». «Вася, но Анну никто не приглашал. Ира даже не знает о ее существовании», – возразила я. «Вот и преподнесешь сюрприз. Какая же свадьба без родственников? Не по-русски!» – «Так ведь и жених не русский». – «Но женится на русской, значит, должен считаться с нашими традициями. Или он жлоб? Нашей девочке такой муж не нужен!» Понимаете, он сказал «нашей девочке»! Наверное, этим он меня и подкупил окончательно. Я передала его слова Ане. Она сказала, что, если ее пригласят на свадьбу, возражать она не станет, если надо, то и племянника Василия Андреевича с собой возьмет.

– Тогда я думала только об одном, что смогу сэкономить на продуктах и жилье, – призналась Анна.

– Мне так неловко, что я Анну втянула, – сказала Тамара Леонидовна и замолчала, чтобы перевести дух, а заодно и смахнуть набежавшую слезу.

Алина, воспользовавшись моментом, тут же спросила:

– Допустим, пока все понятно, а Николай откуда взялся?

– Откуда взялся, откуда взялся… – зачастила Тамара Леонидовна. – Пришел и сказал: «Здравствуй, мама, я сын Виктора Николаевича. Помнишь меня?» Легко сказать! Я в последний раз видела Николая, когда ему было лет четырнадцать-пятнадцать. Естественно, он очень изменился. Дядька! Я документы попросила. Он обиделся, но паспорт дал. Мне потом неловко было. По паспорту этот мужик оказался Николаем Викторовичем Сидоренко. Ну что я могла поделать?