Екатерина Островская - Не расстанусь с Ван Гогом

– Я никуда не поеду.

Багров ничего не сказал, отошел в сторону. Кивнул головой капитану полиции:

– Давай.

И тот сделал два быстрых шага по направлению к Холмогорову. Саша не успел увернуться – почувствовал удар и увидел тьму перед глазами. Упал на спину, ударился затылком о мраморный пол, но боли уже не чувствовал. Хотел подняться, повернулся на бок и снова упал. Голова кружилась, рот был заполнен кровью. Лежа, Александр сплюнул перед собой, однако кровавая слюна попала ему на грудь и на подбородок. Рукавом пиджака он вытер губы и подбородок.

– Поедешь? – спросил тот, кто ударил его.

Саша молчал.

– Поедешь?

Холмогоров кивнул.

– Тогда вставай и с вещами на выход.

С трудом поднявшись, Александр едва не рухнул снова. Опять вытер губы и подбородок рукавом, и ему показалось, что зубы едва держатся во рту. На его плечи накинули дубленку, и, просовывая руки в рукава, понимая, что везут убивать, он повернулся к Нате, наблюдающей за ним с равнодушием.

– Спасибо тебе, моя хорошая.

– Не обижайся, родной, ничего личного, всего-навсего бизнес.

В кармане Багрова зазвонил телефон. Банкир достал аппарат и посмотрел на экран.

– Кто это? – произнес он негромко, обращаясь непонятно к кому. И объяснил: – Номер незнакомый.

И все же банкир поднес к уху мобильник, буркнул в него:

– Чего надо? Какое еще бюро переводов? Ты куда звонишь, козел?

Затем сунул телефон обратно в карман и посмотрел на Сашу.

– Чего стоишь? Пойдем!

Уходить Холмогорову не хотелось. Хотелось просто исчезнуть отсюда. Закрыть глаза, потом открыть и оказаться далеко-далеко: у Васьки Горелова или у Нади, а еще лучше в родном городке, в небольшом доме с садовым участком, причем в том времени, когда десятиклассником шел устраиваться рабочим на съемочную площадку. Не шел, а летел, боясь, что ему откажут, и он не прикоснется к миру прекрасному и удивительному, не прикоснется к тайне, имя которой кино.

Но такого не бывает.

И все же Саша закрыл глаза, зажмурился и мысленно попросил: «Господи, помоги мне!»

Его толкнули в спину, он шагнул и открыл глаза. Увидел, что дверь перед ним распахнута и с лестничной площадки в квартиру заходит знакомый Нади – тот самый Павел. А в руках у Павла футляр с картиной. Может, и не с картиной, но такой же точно, какой был у эксперта.

– Поднимаюсь по лестнице, – как ни в чем не бывало начал объяснять Павел, – смотрю – стоит. Ну, думаю, чья-то вещь. Может, забыл кто на лестнице.

– А вы кто, собственно? – спросил старший советник юстиции, уставившись на футляр.

– Я-то? – переспросил знакомый Нади. И показал на Холмогорова: – Я за ним, хочу его у вас забрать.

– Мочи этого урода, – приказал Багров капитану полиции.

Тот сделал два быстрых шага к Павлу, ударил… Вернее, замахнулся, а ударить-то и не успел, потому что согнулся пополам. Павел обогнул хватающего ртом воздух капитана и, проходя мимо, нанес тому еще один удар – сверху локтем. Капитан рухнул, ударившись лбом о мрамор. Майор выхватил из кармана пистолет, и тут же Павел, моментально перехватив его запястье одной рукой, второй выхватил пистолет и сразу направил его на прокурорского работника, продолжая держать майора за вывернутую ладонь.

– Эй ты, ложись на пол, а то ведь пальну в лоб ненароком, – приказал он.

Старший советник юстиции послушно лег. А Павел дернул руку майора вверх, так что тот согнулся и почти касался головой пола.

– Так не очень больно? – поинтересовался у него внук Радецкой.

Майор пытался вырваться и хрипел.

– Да ну тебя, – обиделся Павел на то, что не получает ответов на свои вопросы, – какой-то ты не компанейский.

И сразу ударил майора рукоятью пистолета по затылку.

Багров наблюдал за всем этим с полным спокойствием. А когда майор грохнулся на пол, банкир произнес равнодушно:

– Браво. А ты вообще кто такой?

– Сказал ведь уже – я за ним. – Павел показал рукой на Холмогорова и добавил, обращаясь к нему: – Давай-ка, Шурик, топай отсюда.

Саша обогнул лежавших на мраморе и направился к двери.

– Как, интересно, он уйдет? – произнес Багров. – Внизу мои люди.

– А я как вошел? Вошел и даже никого не заметил. Там только несколько машин с ОМОНом. И кого-то в автобус со шторками пакуют.

– Что ты лепишь? – скривился банкир. – Ты же никуда со своим Шуриком не денешься. Да и зачем он тебе, Шкурик-жмурик? И тебе самому тоже от меня не скрыться, из-под земли ведь достану.

Багров посмотрел на Нату и кивнул ей:

– Позвони в мою машину.

Но Ната не пошевельнулась даже.

– Оглохла? – прикрикнул на нее банкир. – Звони быстро, пусть все сюда бегут. Там у меня в салоне прокурор из Москвы, Разоренов, пусть он и здесь порешает вопросы.

– Разоренов? – не поверил Саша. Ему показалось, что он ослышался, и поэтому повторил: – Разоренов?

– Я думаю, не прибежит никто, – покачала головой Ната.

Затем посмотрела на Павла и улыбнулась ему приветливо:

– Бон суар, мсье Поль.

– Добрый вечер, – ответил тот. – Хотя для кого как.

С лестницы донеслись шаги многих ног, потом поднялась и остановилась на этаже кабина лифта.

– Ладно, – вздохнул Павел, – счастливо оставаться.

Внук Радецкой шагнул к Багрову и посетовал с грустью в голосе:

– Бить человека по лицу я с детства не могу… Но ты ведь не человек, а банкир, правда?

Багров кивнул высокомерно, видимо, не успев понять, что за этим последует. А после удара пролетел через всю гостиную и рухнул с грохотом, ударившись затылком о подлокотник дивана.

– Это тебе за козла. Учись быть вежливым, когда говоришь по телефону.

В квартиру ворвались люди в бронежилетах. Павел, держа за руку, как маленького, провел Холмогорова через всю толпу к двери, подхватив по пути футляр с картиной. Вдвоем они вышли на площадку и начали спускаться по лестнице.

– Спасибо тебе, – сказал Холмогоров идущему впереди Павлу.

Но тот лишь ускорил шаг.

Саша тоже поспешил и повторил:

– Спасибо. Если бы не ты…

– На здоровье, – буркнул Павел.

Он уже почти бежал, и Холмогоров не хотел отставать, потому что боялся, что еще не все закончилось, за спиной же этого странного человека, внука своей бывшей преподавательницы, ему было совсем не страшно. Наконец оба выскочили на улицу, где и в самом деле стоял автобус с черными шторками на окнах, возле которого курили омоновцы.

– Про какого прокурора Багров говорил? – спросил Павел у Холмогорова.

Саша кивнул, но тут же сам понял, что это не ответ. И попросил:

– Можно, я посмотрю на гада? Только в глаза ему гляну, и все.

Павел пожал плечами, подошел к омоновцам, заговорил с ними.

Один из людей в касках встал на ступеньку автобуса и крикнул:

– Разоренов тут кто? К выходу!

Павел махнул рукой, подзывая Холмогорова. Тот подошел и увидел стоящего на нижней ступеньке Разоренова, спокойного и наглого, уверенного в том, что его сейчас выпустят. Прокурор покрутил головой и столкнулся взглядом с Сашей. Сделал вид, что не узнал.

– Ну, что, влип? – спросил его Холмогоров. – Точно, влип вместе со своим хозяином, которого сейчас от пола отскребают.

– А, это ты, – спокойно отозвался прокурор, – так это шутка была, типа программы «Розыгрыш», только в эфир это не пошло.

Холмогоров схватил его за лацкан пальто и притянул к себе.

– Эй, – попытался остановить его омоновец, – задержанных бить нельзя.

– А плевать в них можно?

– Плевать можно, – разрешил омоновец. И на всякий случай отступил на пару шагов.

Саша, не отпуская лацкан прокурорского пальто, собрал всю кровь, которая была у него во рту, и плюнул.

Около полуночи в квартиру позвонили. Надя бросилась к двери и стала отодвигать новые задвижки, которые ей установил слесарь «Жилкомсервиса». Распахнула створку и увидела Павла.

– Надо спрашивать, кто, – не здороваясь, посоветовал тот. – Всякое случается в жизни. Вдруг пионеры за макулатурой нагрянули, а ты не подготовила?

Он вошел и поставил на пол у стены какой-то футляр.

– Я знала, что это ты. Чувствовала, что вот-вот придешь. А ты все задерживался.

Павел наклонился, обнял ее и поцеловал.

– Дела задержали. Я, кстати, не обедал сегодня. И поужинать тоже не получилось. У тебя есть что-нибудь на зуб положить?

– У нас полный холодильник еды, – доложила Надя. – А еще у нас куча всего на плите тебя дожидается. Иди мой руки.

Раздевшись, Павел сунул ноги в шлепанцы и послушно направился в ванную комнату. А когда садился за стол, вдруг опять поднялся:

– Чуть не забыл! Такой рассеянный стал… Я тут в отдел полиции заехал, узнать, что и как. Так они картину нашли, как выяснилось. Просили тебе передать. Вон она, стоит в коридоре.

Он снова сел за стол, посмотрел на то, что положила в его тарелку Надя.

– Выглядит аппетитно, а запах просто великолепный.

Начал есть и снова поглядел на нее:

– Очень вкусно. Пока не расслабился, хочу спросить – ты завтра очень занята?