Инна Бачинская - Ритуал прощения врага

— Она замужем?

— Нет.

— А ребенок?

— Подумай!

— Она вернулась к Ситкову?

— Она вернулась к Плотникову.

— Как это? — поразился Алик. — Что значит вернулась?

— Элементарно, Ватсон. После неудачного романа она развелась с Ситковым и несколько лет была одна. Потом Ситков стал к ней захаживать, и они стали подумывать о повторном браке. Согласно закону подлости, несколько месяцев назад Плотников вспомнил о своей бывшей любовнице, они встретились, поговорили, и она поняла, что до сих пор любит его. Они возобновили отношения. Она говорит, Коля страшно обрадовался, когда узнал про ребенка. Они решили назвать его Павлом — она ждет мальчика. Ситкова снова отодвинули, он не выдержал и пошел вразнос.

Она плакала и рассказывала мне, что Плотников был замечательным человеком и очень любил ее. Знаешь, она даже не спросила, кто я такой. Стоило мне упомянуть «Электронику», как она тут же принялась поить меня чаем и… плакать.

— Любовь слепа, — пробормотал ошарашенный Алик. — Бедный Ситков!

— Когда я спросил, как ее бывший муж воспринял вторичную отставку, она ответила, что Карлуша — вечный пацан, никогда не повзрослеет, она всегда была ему скорее матерью, чем женой… и так далее. И добавила: «Если вы думаете, что это он убил Колю, то нет, нет и нет! Он добрый, слабый, легкомысленный, он не способен на сильное чувство — будь то любовь или ненависть». Вот так, Алик, живешь и не знаешь, на что способен твой партнер. Или ты сам. А как прижмет, то, оказывается, ты способен на все. Даже добрый, слабый и легкомысленный.

— А секретаршу тоже он?

— Разве они скажут? — горько спросил Шибаев. — Ты сам понимаешь, мне никто ничего не скажет. Следствие продолжается, и Коля-Буль, хоть и благодарен за наводку, раскалываться не собирается и надувает щеки. Но если хочешь знать мое мнение… Я думаю, Алиса намекнула Ситкову, что догадывается, кто убийца, что она имела в виду, одному богу известно — может, брата и жену Плотникова, а Ситков принял это на свой счет. Стал следить за ней, увидел нас вместе, пошел за мной и наткнулся на Ильинскую. Узнал ее. Что было дальше, ты знаешь. Такова цепь прискорбных случайностей…

— Да, дела… — философски заметил адвокат. — Получается, программист ни при чем? Этот Роман Шевченко?

— Получается, ни при чем.

— А зачем он врал?

— Он не врал, он просто не сказал, что работает в «Электронике». Не случилось момента, сам знаешь, как это бывает. Не успел.

— А как Ильинская? Ты уже сообщил ей?

— Это сделает капитан Астахов. Тем более что она должна опознать Ситкова. То есть я предполагаю, что она его опознает. Я ее не видел, — сдержанно ответил Шибаев.

— Ты не был у нее сегодня? — удивился Алик.

— Был, но меня убедили к ней не заходить.

— Почему? — Адвокат отложил вилку и уставился на него во все глаза. — Как это?

— Рожей не вышел.

— Что значит… При чем тут рожа? — удивился Алик, присматриваясь к Шибаеву. — Кто тебя убедил? Ей что, хуже?

— Ей лучше. Убедила меня Лидия Андреевна, мать Жанны. Бывший муж раскаялся и пришел проситься обратно, у них снова любовь, и меня попросили не портить пейзаж.

— И ты согласился?

— Что мне, драться, по-твоему? Он подходит ей больше, чем я… по социальным параметрам.

— За любовь надо бороться, — сентенциозно заметил Алик.

— Не надо. Любовь дело добровольное. Последний раз я дрался из-за любви в седьмом классе и понял, что всегда выигрывает жертва. — Он помолчал, потом добавил с сарказмом: — Это ты у нас — чуть что, сразу в драку.

Алик сделал вид, что не услышал, а может, действительно не услышал.

— И что теперь? Я бы на твоем месте поговорил с ней и выяснил отношения… Позвони ей!

— Вот когда будешь на моем месте… Слушай, может, хватит, а? Сам говоришь: все, что ни случается, — к лучшему… или как там ты говоришь?

— Я тебя не понимаю! Она тебе нравится, я же вижу!

— Много ты видишь, — пробурчал Шибаев. — Глазастый какой. И вообще хватит, понял? Хватит.

— А как же Макс? — спросил Алик, не зная хорошенько, что сказать. — Нужно его отдать…

— А что Макс? Вроде член семьи уже, прижился. Не выгонять же. А ей он не нужен! — сказал Шибаев с нажимом. — У ее мужа породистый кобель, куда нашему Максу. А мы люди простые, нам и двортерьер хорош. Так что, если вы со Шпаной не против, пусть он остается. — Он помолчал и добавил: — Мы оба ей не нужны, порода не та, понял, авокадо?

Ирочка влетела в палату Ильинской с криком:

— Жанночка, я чуть с ума не сошла! Звоню тебе с утра до вечера, а потом догадалась позвонить Лидии Андреевне, а она говорит — ты в больнице! Жанночка, как ты? Сестричка сказала, тебя чуть не убили! Чудо, что выжила! — Она упала на стул около кровати, бухнула на пол хозяйственную сумку.

— Нормально, — ответила обрадованная Ильинская. — Молодец, что пришла. Я хотела позвонить, но…

— Да я понимаю! Тебе больно?

— Уже нет, меня пичкают таблетками.

— Жан, Лидия Андреевна сказала, Валерка хочет вернуться! Это правда? Оказывается, ребенок не его, и та девица свалила к своему бойфренду. Опомнился, придурок! Примешь?

Ильинская пожала плечами.

— Козел! Все они одинаковые!

— А как ты? Толик не вернулся из Непала?

— Не знаю. Меня он больше не волнует. Спетая песня. Ты лучше про Валеру! Так ему и надо, гаду. Знаешь, Жанночка, я как увидела ее… его новую… ужас! Намазана, бижу звенит, зад едва прикрыт! Не говорила, не хотела тебя расстраивать. И он рядом, аристократ хренов! Смотрятся, как дочка и папаша. Козел! Кризис среднего возраста, подыхают — боятся старости, кидаются на малолеток! И остаются с рогами.

Ильинская махнула рукой — бог с ним. Она почти не слушала Ирочку, улыбалась ее горячности, от которой успела отвыкнуть…

— Примешь? — повторила Ирочка, сгорая от любопытства. — По секрету — Лидия Андреевна сказала, чтобы я тебя поддержала морально, ей Валерка всегда нравился. Говорит, сейчас мужиков стоящих вообще нет, ну, ошибся, с кем не бывает. И зарабатывает нехило. Хотя ты и сама… Иногда, говорит, лучше склеить, чем остаться одной. Она страшно боится, что ты останешься одна.

— А ты бы приняла?

Ирочка задумалась.

— Одной паршиво, — сказала наконец. — Приняла бы, наверное. Ты же знаешь, я не могу одна, иногда ревмя реву всю ночь… жизнь проходит, и ничего нет впереди. Валера твой шикарный мужик. Хозяин жизни. Вы здорово смотритесь вместе. И полный дом гостей всегда, толпа, поездки, шашлыки, а сейчас? Соберемся с тобой, две одинокие бабы… и что? Это малолетка виновата, знаешь, какие они сейчас? Пираньи! Ничего святого. А мужик — он и есть мужик, жеребец. Одни гормоны на уме.

— Советуешь его простить?

Ирочка пожала плечами, подумала и спросила грустно:

— А у тебя есть выбор? У тебя есть запасной аэродром? Или ты гордая и одинокая? Я бы простила. Если Толик попросится обратно — прощу, а куда деваться? Тебя когда выписывают?

— Не знаю, недели через две. Мне повезло…

— Да уж! — фыркнула Ирочка. — Врачи хоть ничего?

— Ничего, нормальные.

— Жанночка, а ты его видела? — спросила она, сгорая от любопытства. — Сестричка говорит, это грабитель. Ужас! Из дому выйти нельзя!

— Не видела, почувствовала укол и боль… и больше ничего не помню. Пришла в себя уже в больнице.

— А что говорят менты? Его хоть ищут? Или всем по фигу?

— Ищут, несколько раз приходил капитан Астахов, расспрашивал.

— Красивый?

Ильинская улыбнулась.

— Ничего, видный из себя. Познакомить?

— А толку! Все приличные мужики женаты, — вздохнула Ирочка. — Так что мой тебе совет — держись за своего Валеру! Лидия Андреевна сказала, он каждый день у тебя сидит, грехи замаливает. Только не прощай сразу, помучай для виду, больше ценить будет. Так вы все-таки помирились?

Ильинская кивнула.

— Тебе трудно говорить? — всполошилась Ирочка. — Ты молчи, я сама. А что тебе можно? Я принесла чернику, сейчас как раз сезон, апельсины, сок. А чего бы ты хотела? Я завтра принесу! Может, почитать что-нибудь? Ой, Жанка, этот дождь уже достал! Ни жизни, ни погоды! Но обещают, что август будет получше, так что к августу будь готова!

В дверь негромко постучали.

— Войдите! — закричала Ирочка.

Дверь открылась, и появился Валерий с сумками.

— Привет, девчонки! Ирушка, и ты тут? Прекрасно выглядишь! Жанночка, как ты? — Поставив сумки на тумбу, он поцеловал бывшую жену в лоб. — Уже не такая бледная, что есть позитивный момент. Скорей бы на волю! Тут сбивается компания на Канары в начале сентября, я дал согласие за нас обоих. Тебе необходимы море и хороший отдых. И весь этот кошмар… — Он запнулся. — И твой, и мой останутся позади. Как дурной сон. Тебе все передают привет, все рады, что мы… вместе! Ждут не дождутся, когда ты вернешься домой. Леночка Бурмака, Женька, Ритка, Оля — все отзвонились, передают привет. Спрашивают, можно ли прийти в больницу. Знаешь, ребята меня поздравляют, называют молодоженом!