Хизер Террелл - Тайна похищенной карты

Мара разгладила синий жакет и юбку, поправила крахмальный воротничок белой блузки, сменив черные дорожные ансамбли, в которых провела последние несколько недель. Она была готова к встрече.

В дверь постучал Джо. Услышав разрешение Мары, он распахнул одну створку и отошел. Появился виконт Томар.

Мара встала и протянула руку для приветствия. Виконт никак не отреагировал, в левой руке он держал плоский чемоданчик. Он так и не простил ее за то, что она вызвала его сюда. Как и за кражу самого ценного имущества.

Мара жестом пригласила виконта занять место напротив. Он продолжал неподвижно стоять и молчать. Но потом его взгляд переместился на центр стола, где лежал свиток.

— Это моя карта? — спросил он.

Мара видела, как он начал сжимать и разжимать правую руку, словно собирался подскочить к столу и схватить свиток.

— Да, — ответила она. — А мою карту вы принесли?

Виконт кивнул, приподняв чемоданчик.

— Хотя вряд ли она ваша. — Он буквально закипал изнутри.

— Вашей я бы ее тоже не назвала, господин Диаш.

Она не удержалась от колкости, хотя заранее пообещала себе сдерживаться. Мара не позволила себе опуститься до его уровня, вновь взяв профессиональный тон:

— Я пригласила вас сюда по одной причине. У меня есть предложение, которое, возможно, отвечает нашим целям.

— Даже не могу себе представить, чтобы какое-то предложение могло отвечать сразу обеим нашим целям, — иронично заметил он.

Мара вновь пригласила его занять стул напротив, и на этот раз он соизволил согласиться.

— Я предлагаю обменяться картами.

— Какая в этом обмене польза для меня? — хмыкнул виконт. — Насколько я знаю, вы сразу вернете китайскую карту правительству, и тогда Китай во всеуслышание заявит, что ему принадлежит слава первооткрывателей мира. Нет, ваше предложение отнюдь не отвечает моей цели.

— А если я передам вашу карту Китаю, это ответит вашей цели? — Мара побарабанила пальцами по столу, словно размышляя, не стоит ли так поступить. — Давайте подумаем, что произойдет в таком случае. Китай, получив неопровержимое доказательство, заявит, что адмирал Чжэн Хэ со своим флотом не только совершил кругосветное путешествие и открыл неизвестные страны в начале пятнадцатого века, но и поделился своими открытиями с португальцами через орден Христа. Затем Китай сделает всеобщим достоянием тот факт, что Португалия сохранила в тайне сведения, полученные из Китая, и приписала себе все Великие географические открытия. Думаю, подобный ход событий доставит вам больше проблем, чем предание гласности исторического факта о китайских морских походах пятнадцатого века.

Виконт притих.

— Почему вы так поступаете со мной, мисс Койн? Почему вы так поступаете с Португалией и всеми европейскими странами, которые стольким пожертвовали, прокладывая новые морские пути?

Мара прочла в его взгляде неподдельную боль, напомнившую ей, что виконт положил много сил, стараясь вернуть Португалии утраченное положение, — почти как современный Васко да Гама. На секунду ей даже стало его жаль.

— Я делаю это не для того, чтобы причинить вред вам или Португалии, или кому бы то ни было, если на то пошло. В любом случае Португалии следует гордиться своими открытиями, они действительно потребовали огромного героизма. Я делаю это предложение потому, что только так мы можем исполнить намерение создателя карт. Из надписей становится ясно, что китайский картограф хотел, чтобы ваша карта достигла Европы, и тогда китайские открытия могли бы послужить людям, а не быть уничтожены, как наверняка бы случилось, останься карта в Китае. И орден Христа на самом деле воспользовался щедростью китайского картографа, как тот и желал, для себя он славы не искал. Ваш орден выполнил его желание, поэтому я не вижу необходимости предавать гласности вашу карту, тем более что возвращение вашей карты в Португалию — даже если она и впредь будет храниться в тайнике — не противоречит закону, по которому артефакты следует оставлять в стране, где они найдены. Но вот насчет китайской карты у меня совершенно другие соображения. — Она помолчала, прежде чем продолжить. Ей хотелось, чтобы он полностью осознал преимущества такого разрешения конфликта. — Не забудьте, виконт. Мое предложение позволит сохранить тайну вашей карты, как и ту роль, которую она сыграла в португальских походах. То есть сделать то, что вы и орден Христа делаете уже много веков.

Виконт достал из внутреннего кармашка пиджака ключ, положил чемоданчик на стол и вставил ключ в замок. Крышка с шумом открылась, Мара даже подпрыгнула.

Виконт Томар опустил руку в чемоданчик, и Мара забеспокоилась, не зная, что он оттуда извлечет. Но когда он вынул руку, то держал в ней свиток. Виконт Томар передал Маре китайскую карту. Обмен состоялся.

Зима и весна 1425 года

Пекин и Сиань, Китай

В одежде монаха Чжи может спокойно перемещаться по улочкам Императорского города и даже заходить в Запретный город — часовые его не останавливают. Как только он минует Восточные ворота, сразу слышит низкое песнопение монахов. Он идет на голоса.

На площади, где находится выгоревший остов «Павильона сохранения гармонии», его поджидает толпа монахов. Чжи присоединяется к последнему ряду сидящих монахов, втискивается для тепла в самую середину. Он опускается на землю, скрестив ноги, как все молящиеся монахи, и начинает произносить слова чуждой ему мантры.

На рассвете служба в честь покойного императора Юнлэ заканчивается. Монахи поднимаются и выстраиваются гуськом. Процессия петляет по Запретному городу и в конце концов выходит через Западные ворота. Впереди шествия звенят кимвалы, монахи начинают длинный путь на север, к месту захоронения императора Юнлэ.

Евнухам запрещено покидать имперскую службу без особого, редко выдаваемого разрешения. Монахи делают Чжи невидимым для зорких мандаринов, когда он совершает побег из Запретного города, чтобы исполнить приказ адмирала Чжэна.

Чжи проводит несколько дней у подножия заснеженных гор. Монахи маршируют вверх и вниз по обледенелому Духовному пути — дороге, ведущей к могиле покойного императора. Чжи восхищается каменными животными, выстроившимися вдоль маршрута; в свое время император Юнлэ заказал скульптурные изображения редких созданий, чтобы те, как часовые, охраняли место его упокоения.

Чжи все время проводит в компании монахов: ест, спит, медитирует и молится. Он опасается, как бы не выдать себя своим незнанием монашеских обрядов. Но монахи терпимы к чужакам; странствующий образ жизни предполагает появление в их рядах новых лиц со своими обычаями.

Похоронные церемонии подходят к концу. Монахи планируют совершить паломничество на юго-запад от Сианя, известной столицы тринадцати предыдущих династий и восточного выхода к великим торговым маршрутам. Чжи присоединяется к ним, втайне прося у Аллаха, чтобы мандарины и дальше не нашли его. Он ступает на тропу, ведущую к земле Марко Поло.

Путешествие в Сиань длится так долго, что Чжи теряет счет дням. Монахи передвигаются на лошадях, в повозках, на верблюдах, если встречается гостеприимный караван, и пешком, когда не встречается. Через какое-то время Чжи видит, как из предрассветного утреннего тумана поднимаются знаменитые стены Сианя, украшенные пагодами.

Монахи огибают на своем пути группы привязанных к городским стенам верблюдов и цветастые купеческие шатры. Они входят в знаменитый город через огромные ворота. Монахи, знакомые с Сианем по предыдущим паломничествам, ведут остальных по улицам, заполненным пестрыми толпами, какие Чжи видел только во время морского похода. Сквозь городской шум, который кажется Чжи оглушительным после стольких дней в компании тихих монахов, он слышит крик муэдзина.

Призыв к молитве остается с ним и в монастыре. Распевая мантры с монахами, Чжи терзается чувством предательства. По отношению к монахам, которые проявляют к нему такую доброту, по отношению к давно забытой мусульманской вере, по отношению к собственной семье, зависящей от его жалованья евнуха. Он напоминает себе, что, исполняя клятву адмиралу Чжэну, он выказывает почтение своей вере и семье и что он может сделать это только в монашеском наряде.

У основания монастыря разбит рынок. Странствующие монахи располагаются среди купцов, торгующих тканями, пряностями, керамикой. Святые люди устанавливают лотки, с которых предлагают снадобья, амулеты, гадания. Монахи из компании Чжи навещают свою братию на рынке.

Монахи обходят по очереди все буддийские лотки, и Чжи внимательно вслушивается в болтовню торговцев. Его усилия не напрасны — удается подслушать разговор об одном торговце из страны Марко Поло. Два арабских купца судачат о редком госте из неизвестных северных земель, который скупает пряности в огромных количествах.