Андрей Костин - Предупреждение путешествующим в тумане

Дождь начался, когда я был уже в доме. Значит, хозяин куртки пришел следом. Ночные шорохи получают некоторое объяснение. И еще - в принципе я не против люди должны делиться с ближними, в том числе и одеждой. Но как-то не принято делать это заочно. Тем более что в плаще остались документы на машину, деньги, права и ключи. Такие дела...

Я понимаю, что попал в довольно нелепое положение. Кем бы ни был ночной гость и какие бы обстоятельства ни вынудили его к столь таинственным посещениям, содержимое моих карманов, точнее отсутствие его, создает массу неудобств.

Мой черный длинный плащ...

Я вешаю чужую куртку на место и бреду обратно по коридору.

Под ногой вдруг пронзительно скрипит половица.

Я припоминаю, что уже слышал этот скрип.

Нины в комнате не было, а в душевой шумела вода. Я прошел на кухню, открыл холодильник и решил внести разнообразие в меню омлетом. Поставил на плиту чайник, и как раз, когда он закипел, на кухню вошла Нина. Она сонно жмурилась и ела яблоко.

- Доброе утро, - Нина застенчиво улыбнулась.

- Уи, мадам, утро вы уже проспали.

- Неужели? - спросила она с притворным удивлением. - Хотя, наверное, вы правы.

Нина села напротив меня и подвинула к себе тарелку.

- А вы неплохо готовите...

- У меня долгая практика.

- Как это?

- В холостяцкой жизни есть единственный недостаток. Все приходится делать самому. В том числе и готовить.

- Единственный?

- Да. В остальном чувствуешь себя как до грехопадения. Я имею в виду библейский сюжет.

Нина качает головой:

- Да, жизнь одинокого мужчины гораздо привлекательнее, чем одинокой женщины. В глазах общества, во всяком случае.

- Вот как?

- Именно. Одинокий мужчина, сам себе стирающий белье, - у окружающих это вызывает только восхищение. Как и героизм холостяка, вынужденного самостоятельно варить макароны. Когда то же самое проделывает женщина, ничего особенного в этом никто не видит. Разве кто пожалеет - не позарились на бедняжку. А уж

когда видят разведенного папашу, который в выходной вместо

футбола и компании дружков прогуливает свое чадо, которое, к

слову, остальные шесть дней живет у мамы, - тут общественность

начинает путаться в соплях умиления.

- С чего это вы так сердиты?..

- Просто жалею незамужних баб. Получается, они кругом виноватые. Одна поехала отдыхать - ловит кавалеров, завела ребенка - умудрилась лечь под кого-то, не завела - норовит оставить отечество без детей, одевается нарядно выставляется напоказ, наоборот - синий чулок, выдра и мужик в юбке.

- Ну а замужние? - я рассмеялся. - Им-то полегче?

- Через месяц после свадьбы муж вдруг понимает, что ты вкалываешь на работе так же, как и он, если не больше, а по вечерам валишься с ног от усталости. И до него доходит, что розовая мечта о вкусных ужинах из трех блюд, сказках Шахерезады и прочих прелестях разбивается о действительность. И тогда в один прекрасный день ты замечаешь следы чужой пудры у него на рубашке, подозрительно долгие разговоры по телефону с неизвестным абонентом, которого муж почему-то называет Иван Иванычем и при этом предательски краснеет. А потом из-за пустячного конфликта вдруг уходит из дома... Может, рано или поздно он поймает свою мечту за подол, но ты-то становишься снова одинокой бабой...

Бессонова замолкает и несколько минут сосредоточенно ест. А я исподтишка наблюдаю за ней.

У нее крылатые брови и переменчивые глаза. Еще вчера они казались серыми, а сейчас я замечаю, что они уже зеленые с золотистыми искорками. Выступающие скулы, длинные блестящие

ресницы, капризные губы и роскошные темно-русые волосы...

За кофе я решаюсь:

- Нина, как вы думаете, ваш муж...

- Вам интересно, не сбежал ли он? - ресницы ее

вздрагивают. - Если и сбежал, то до первых заморозков. На нем была

легкая куртка, а что-нибудь потеплее он вряд ли сможет купить с

первой зарплаты. Со второй тоже.

Тогда я рассказываю, что увидел на вешалке.

- Значит, - она прикусывает губу, - он оказался хитрее...

Мне неловко. Мужья иногда сбегают от своих жен, и тут я, конечно, ни при чем. Но делается это, как правило, с меньшей помпой. Во всяком случае, быть свидетелем довольно тягостно.

Потом мы вместе идем к вешалке.

- Я еще вчера заметила - на вас был плащ - совсем как у Бессонова. Он ведь скоро должен был в него влезть - погода... Недавно перевесила к себе в шкаф хотела пуговицу пришить, да забыла. Вот он и перепутал. Он рассеянный, может сразу не спохватиться...

- Ничего, подождем до понедельника, - бодро говорю я, с трудом подавляя раздражение.

Дурацкое положение. Нина хочет что-то ответить, но, вижу, не может подобрать слова. Уж не извиниться ли она собирается за своего сбежавшего мужа?

Никогда не допускайте в сердце жалость - вы становитесь рабом тех, кого пожалели. Сочувствие - еще куда ни шло...

Зазвонил телефон.

- Вас, - зовет меня Нина. - Звонит Эдгар.

- Привет, - говорю я.

- Здравствуй, - вежливо отвечает Эдгар. - Слушай, у меня в шкафу стоят два отличных удилища со шведской леской...

- Так-так, развивай свою мысль.

- Конечно, теперь не самое удачное время для рыбалки, но я знаю прекрасный пляж и заводь, где в тихих омутах кое-что водится.

- Так чего же мы ждем?

- Это я и хотел спросить.

- Считай, что уже спросил. Где встретимся?

- Слушай, у тебя из окна видна церковь с золотыми куполами? Над рекой?

- Угу.

- Там и встретимся. Кстати, не забудь накопать червей.

- А ты малый не промах...

Когда я вернулся на кухню, Нины там уже не было, а возле моей тарелки лежал ключ. Я не стал больше задерживаться. Только натянул на себя оставшиеся в сумке теплые вещи.

Всегда стараюсь увильнуть от проблем, когда они возникают. Хотя бы на часок. Путеводной звездой мне были золотые купола церквушки.

* * *

За пустырем асфальт кончился, под будущее полотно был насыпан толстый слой гравия, и стояли большие оранжевые дорожные машины. От них пахло натруженным металлом и мазутом. За машинами притулился домик с резными наличниками, клумбой отцветших роз и ухоженным палисадником.

Я вспомнил просьбу Эдгара и остановился. В самом углу огорода, у забора, на рыхлой черной земле, лежал многообещающий серый лист шифера.

На крылечке сидела старушка лет под сто и с удовольствием уплетала морковку:

- Сударыня, - спросил я, - вы не позволили бы мне заглянуть вон под тот кусок шифера? Мы с другом собрались на рыбалку, и чего нам не хватает - так это наживки. Хороших дождевых червей. Уверен, я найду их именно там.

- Молодой человек, - она подняла голову, - сразу видно, что в вас романтики и отваги хватит на десятерых. Только неисправимый романтик мог обратиться к такой старой мегере, как я, со слова "сударыня"... Что же касается отваги - не тревожьте прах бедного существа...

- С нами крестная сила! Как такое может быть?

- Да-да, моя бедная серая кошка... Наверное, съела отравленную мышь. Соседи травили... - она нахохлилась и стала похожей на поблекшую моль.

- Какая грустная история, - я подпустил дрожи в голосе.

- И не говорите, - старушка встрепенулась и улыбнулась. - Хотите морковку?

- Благодарю вас, надо спешить. Меня ждет товарищ. Кроме того - долг чести. Пресловутые черви.

- Тогда выпейте хотя бы молока, а я пока принесу лопату. Думаю, вы найдете то, что надо, на моих грядках.

- Но там что-то растет?

- Пустое. Вы мне симпатичны больше тех чахлых огурцов, которые здесь так и не появились.

...Дальше дорога на рандеву петляла по заброшен ному полю среди пожухлых трав, потом стала взбираться на косогор, нырнула в тень деревьев и вывела к обрыву. Там, под старыми березами, ждал Эдгар. Он сидел на узловатом, выступающем из земли корне и курил сигарету. Рядом лежали чехол с удилищами и рюкзак.

- Тебя почти не пришлось ждать, - сказал он с ухмылкой.

- Скажи лучше, есть ли в этом болоте рыба?

К реке надо было спускаться по крутой, осыпавшейся под ногами тропинке. Заводь была тихая, спокойная, заросшая до середины ряской. На противоположном берегу паслись коровы, и до нас доносилось звяканье бубенцов и глумливое мычание.

- Здесь? - Эдгар обиделся. - Да здесь все кишит рыбой!

* * *

...Когда ловить дальше не имело смысла, я смотал леску и уселся на поваленное дерево. Скоро вернулся и Эдгар.

- Ну как? - я окинул его взглядом.

- Вот, - он достал нацепленных на кукан окуней и молодую щуку, из тех, что называют "голубое перо".

Щука была очень красивая, узкая и стремительная, как лезвие ножа.

- А у тебя? - спросил Эдгар.

- Поскромнее.

- Честно?

- Сам проверь.

Эдгар развязал мешок, сложил туда свой улов. Потом сел рядом, достал сверток, термос и газету. Разложил на ней ломтики

копченого окорока, хлеб, кудрявые листья петрушки.

- Приобщайся, - посоветовал он.

Я кивнул и взял веточку петрушки.

- Ты что-то бледный, - заметил Эдгар, - плохо спал?