Бульдожья хватка - Роберт Бейли

— Я тебя не очень понимаю, Джек, — сказал Бак, и голос его дрожал от страха. — Если…

— Не прикидывайся дурачком, Бак, — перебил Джек. — Ты знаешь, что и как именно мы делаем. И прекрасно понимаешь, чем это может кончиться.

Снова повисла тишина, Бак ничего не ответил. Джек судорожно затянулся, прижал пальцы к вискам — надо что-то решать.

Завтра утром к Баку заявятся парни из следственного управления и увидят накладные, из которых станет ясно: водители Джека работают по графику, который заставляет их превышать дозволенную скорость, а это — нарушение федерального устава транспортных перевозок. Хуже того, если сравнить накладные с путевыми листами водителей Джека, сразу откроются несовпадения. Из путевых листов будет следовать, что водитель Уиллистоуна либо спал в машине после смены, либо вообще отдыхал, а по накладным «Алтрона» получится, что в это же самое время этот водитель перевозил груз для «Алтрона». Следователи все сообщат в офис генерального инспектора министерства транспорта США, и у тех возникнут все основания, чтобы начать полномасштабное расследование компаний «Уиллистоун Тракинг» и «Алтрон». Генеральная прокуратура США может обвинить Джека и всех водителей его компании в подделке путевых листов; такое тянет на пять лет тюрьмы — за одно нарушение. Компанию «Алтрон» и персонально Бака Бальярда обвинят в сговоре с целью нарушить федеральный устав транспортных перевозок, а это тоже преступление. С «Алтроном» компания Джека работает относительно недавно, но объем перевозок уже исчисляется сотнями. То есть речь идет о сотнях возможных нарушений в разных обвинительных актах. Суммарно набежит…

«Все дружно загремим в тюрьму до конца жизни».

А тут еще это слияние. Джек перевел взгляд на условия соглашения. Перелистал несколько страниц до части «Расторжение» и, полный ярости, принялся читать. Последнее предложение абзаца, выделенное жирным шрифтом и подчеркнутое, гласило:

— Черт, — прошептал Джек, — все может пойти прахом. Все, ради чего я трубил всю свою жизнь…

— Джек, что…

— Заткнись, Бак, — оборвал его Джек, поднимая глаза от контракта.

Он сделал последнюю затяжку, раздавил сигарету в пепельнице. «Что ж, есть только один способ выбраться из этой заварухи».

— Бак, если кто-то начнет копать, где находятся слитки золота? — спросил он.

— Здесь, — ответил Бак.

— Где именно «здесь»?

— В нашей конторе. В той самой, где мы подписывали контракт.

— Ты так и сидишь на территории старого склада?

— Да. Всю текущую документацию, примерно за полгода, Фейт держит у себя в шкафу с выдвижными ящиками, остальное в архиве, дальше по коридору. Джек, что будем…

— Надеюсь, склад застрахован от всяких неожиданностей, — прервал его Джек. — Таких как… не знаю… ураган… ливень… пожар?

— Конечно, — подтвердил Бак. — А почему ты… — Тут до Бака дошло. — Джек, не вздумай. Господи, как тебе такое… Мы не можем…

— Отлично.

— Джек…

— Бак, твое дело — держать язык за зубами. Никому ни полслова, тем более прессе. С ней я разберусь сам. И… мой совет — сегодня вечером в конторе не засиживайся.

— Джек, ты не можешь этого сделать. Это твоя проблема, а не моя. Это твой грузовик и твой водитель.

— Ошибаешься, Бак. Если следственное управление пронюхает про эти накладные, ты будешь сидеть в соседней камере. Проблема у нас общая. Но не переживай. Я ее решу.

— Как же, решишь! Ты не можешь…

— Могу — и сделаю. А если болтнешь кому-нибудь хоть слово, Фейт и твои мальчишки узнают, чем ты занимаешься на досуге. — Джек сделал паузу. — В баре Майкла по субботам. Мне все известно, Бак. Я даже знаю, какой смазкой ты пользуешься, так что меня лучше не злить.

— Ч… что? — с трудом выдавил из себя Бак. — Да как ты… Откуда тебе…

— Деньги правят бал, Бак. При любой сделке моя задница всегда прикрыта. У меня есть фотографии. Есть и видео — как ты сосешь под звуки кантри. — Джек замолчал. — Этого разговора не было, ясно?

На другом конце линии — только прерывистое дыхание.

— Скажи, что тебе ясно, — велел Джек.

Тишина.

— Скажи, что тебе ясно, Бак, или вся Таскалуса узнает, что ты даешь и нашим, и вашим.

— Ясно, — наконец еле слышно выдавил Бак.

— Отлично, — сказал Джек и повесил трубку.

* * *

Бальярда подвел мочевой пузырь — по ноге заструилась теплая влага. Телефон смолк, и Бак бросил трубку, не в силах унять дрожь в руках. Он посмотрел на фотографии на своем столе. Фейт, его жена с двадцатилетним стажем. Сыновья, Бак-младший и Дэнни. «Что я натворил?» Бак сел, вся спина взмокла. По комнате распространился запах мочи, но он почти не обратил на это внимания — думал о своем последнем визите в бар Майкла, о молодом человеке, в чьем обществе провел целый час.

Авария. Его работа. Навалятся журналисты и следователи. Но сейчас главное — не это.

— Что я натворил? — произнес он вслух, глядя перед собой и ничего не видя.

Рут Энн Уилкокс сидела в комнате ожидания в отделении неотложной помощи. «Ничего, — говорила она себе, — Джинни — настоящий боец, выдержит. — Когда возникали мысли о Николь и Бобе, она заставляла себя вернуться к Джинни. — Ведь Джинни еще жива. Она будет сражаться… она не…» Две распашные двери перед ней открылись, и женщину на каталке увезли куда-то в недра отделения. Навстречу Рут Энн из дверей вышел невысокий мужчина с историей болезни в руках. Врач. Рут Энн хотела подняться, но ее словно приковало к стулу. «Она жива. Я верю, что она жива. Если он скажет мне…»

— Миз Уилкокс?

Он стоял перед ней. Зеленая одежда, в какой оперируют; снимал резиновые перчатки.

— Да.

Голос ее звучал тихо, в глазах мольба. Пусть с ней все будет хорошо. Она должна выдержать.

— Пожалуйста, идемте со мной.

Он повернулся, и она пошла следом. «Дыши», — напоминала она себе.

Прошла за ним через двери, и там врач остановился.

— Миз Уилкокс, я доктор Мерт. Ваша дочь получила в аварии множественные внутренние травмы. Мы пытались привести ее в стабильное состояние, но…

Наверное, он увидел взгляд Рут, потому что замолчал.

— Я взрослая девочка, доктор.

Она выдержала его пристальный взгляд, готовясь к тому,