Наталья Андреева - Правая рука смерти

– Осторожнее! – вскочил Юрий Павлович и опрокинул свою чашку с чаем. – Ай! Сам обжегся!

Быль рассмеялся. Самсонов кинулся за полотенцем и поспешно стал вытирать стол.

– В горле пересохло, – сказал Быль и отхлебнул чаю. – Еще не остыл. Хорошо.

Самсонов в это время гладил по голове сына. Потом взял его руку, пощупал пульс, потрогал зачем-то лоб.

– Оцениваешь потери? Тебе придется показать его специалистам. А те однозначно скажут: в психушку. Твой сын умрет в сумасшедшем доме. Я лично проконтролирую, чтобы ему там предоставили все необходимые услуги…

…Магдалена Карловна кинулась наверх, как только машина с Серафимом Кузьмичом и Владом отъехала от дома. Охранник ее не остановил, не посмел. Слух разнесся: у Хозяина и Карловны любовь. Скоро они вместе отбывают в жаркие страны, и бизнес будет продан.

– Марк Захарович, вставайте!

– Что случилось?!

– Он уехал. Вам тоже надо уезжать. Но сначала спуститесь к Тамаре Валентиновне, ей срочно нужна ваша помощь!

– Погоди, Лена… Ты что, предаешь Фиму?!

– Некогда нам разговаривать! Просто уезжайте!

– Но ты понимаешь, что тебе за это будет?!

– Сейчас я думаю только о том, чтобы охрана нас у ворот не остановила. Если они позвонят Хозяину…

– Фима тебя убьет… он тебя убьет… – как заведенный, повторял доктор Ройзен, спускаясь вслед за Магдаленой на второй этаж.

Тамара Валентиновна лежала неподвижно и смотрела в потолок.

– Вставайте! Одевайтесь! – велела ей Магдалена.

– Я никуда не пойду, – безжизненно сказала та.

– Марк Захарович, он ей все рассказал. Якобы это она убила Серафиму Андреевну.

– Это не так, – мягко произнес доктор Ройзен. – У Фимы наследственное заболевание, отягощенное нанесенной его психике в детстве серьезной травмой. Его мать и в самом деле нуждалась в лечении, так же как и он. Его поступки неадекватны.

– Вы кто? – приподнялась Тамара Валентиновна.

– Профессор Ройзен. Настоящий Ройзен. Я его консультирую. Консультировал.

– Он что… ненормальный?

– Не в себе.

– Фотографии, которые он вам показывал, – фальшивка, – сказала Магдалена.

– Что?!

– Фотомонтаж. Наташа жива. И Марина тоже. Вы никого не убили. Вы очень хороший врач.

– Вы правду говорите?!

– Да, – сказали они хором. – Марк Захарович, вы не можете ехать немедленно, – заволновалась вдруг Магдалена. – Надо выждать пару часов. Хотя бы час. Он может вернуться. Поговорите пока с Тамарой Валентиновной. Ей нужна помощь психиатра.

– Да-да, конечно.

– А я пока все подготовлю. Главное, чтобы нас выпустили за ворота.

– Нас? Вы тоже едете? – обрадовался Ройзен.

– Да, но потом вернусь.

– Не делайте этого, Лена! Вы меня слышите?

– Я вернусь, – твердо сказала она.

– Тогда и я вернусь. С полицией и санитарами.

– Дайте мне слово, что это будет лечение, а не убийство.

– Лена, вы что?! Как я могу?!

– Я вам верю. Ждите.

– Лена! Постойте!

– Что такое?

– Мой сын. Я не могу уехать, пока в заложниках у Фимы мой сын.

– Мы должны успеть, Марк Захарович. Я ничего не могу сделать, распоряжение снять «опеку» с вашей семьи и отозвать Асю может отдать только сам Серафим Кузьмич. Но мы можем обратиться в полицию.

– Лена, я вас прошу: поспешите, – заволновался Марк Захарович.

– Мы успеем.

Она торопливо ушла готовиться в дорогу, а доктор Ройзен занялся пациенткой. Ему захотелось немедленно оценить, насколько обратим процесс. Женщина выглядела подавленной, на грани нервного срыва и суицида. Надо было срочно ее спасать…

…Через полтора часа машина, за рулем которой сидела Магдалена, стояла у ворот.

– Костя, Серафим Кузьмич велел мне срочно вывезти отсюда своих гостей.

– А что за спешка? – подозрительно спросил огромный Костя, поправляя на шее автомат.

«Против оружия я ничего сделать не смогу, – напряженно думала Магдалена. – А от этих двоих, Ройзена и докторши, толку мало…»

– Сюда сейчас нагрянет полиция, – стараясь, чтобы голос не дрожал, сказала она. – У следователя возникли подозрения в связи со смертью женщины. В доме будет обыск. Надо срочно вывозить профессора и врачиху. Можешь позвонить Хозяину, но у него важное дело, телефон, скорее всего, отключен. – У нее спина вспотела, пока она все это говорила. Ведь Костя и в самом деле может позвонить. Сзади, такой же напряженный, сидел доктор Ройзен. От страха его трясло. Одна Тамара Валентиновна была спокойна и полностью погружена в свои мысли.

– Тогда понятно, – протянул Костя. – Значит, ждать ментов?

– Да.

– И куда ты их? – заглянул он в салон.

– В другое место. Подальше отсюда. Я сняла дом на берегу озера, в глуши. В дачном поселке. Туда никто не сунется, сейчас не сезон. – «Я слишком много говорю… Спокойнее…»

– Одна справишься или людей дать?

– Одна справлюсь, – твердо сказала она. – Они в наручниках, а там люди уже ждут.

– Может, машину сопровождения?

– Не стоит. Это всего лишь старик и полубезумная тетка. Я и не таких укладывала одним ударом.

– Знаю, – осклабился Костя. – Проезжай!

Ворота открылись.

– Перевозим «гостей» в безопасное место, – сказал охранник по рации. – По распоряжению Хозяина. Здесь скоро будет шухер. Менты приедут, готовьтесь.

Она, стараясь не нервничать и не торопиться, ехала по лесной дороге.

– Лена, быстрее, умоляю, – стонал доктор Ройзен. – Речь идет о жизни моего сына!

– Здесь повсюду камеры слежения. Нельзя вызвать у них подозрение. Иначе они нас догонят и вернут. Держите себя в руках, Марк Захарович.

– Мой мальчик… Берта… Боже… Боже мой…

– Можете уже звонить секретарю. Или кому там? Пусть действует.

Через час Ройзену отрапортовали, что люди, следившие за его сыном, задержаны. Девушку Асю тоже скоро доставят в полицию, где допросят, чтобы ситуация окончательно прояснилась. Выслушав, куда ему надо подъехать, чтобы дать показания, Марк Захарович деловито сказал Магдалене:

– Высади на «Соколе», у входа в метро, меня там будет ждать машина.

– У него телефон не отвечает, – взволнованно сказала она.

– Что?

– Серафим… Не берет трубку.

– Он у Самсонова, сама же говорила.

– Да, но он не берет трубку. Прошло уже несколько часов, как они уехали! Он не отвечает на звонки!

– А зачем ты ему звонишь?

– Чтобы узнать, когда он вернется. Просто звоню. Что тут странного? Вы беспокоитесь за своих близких, а я за близкого мне человека!

– Сегодня вечером Фиму заберут. Да, Тамару Валентиновну я тоже забираю с собой. С ней все будет в порядке. Через месяц она окончательно придет в себя, сможет нормально работать, и даже на прежнем месте. Причем обойдемся одной лишь психотерапией. Лена, ты слышишь меня?

– Почему же он не берет трубку?! – твердила та…

Марк Захарович с наслаждением слушал голос сына. Хотя тот кричал:

– Верните мне Асю, слышите?!

Но это были пустяки по сравнению с тем, что могло быть. По сравнению со смертью, с небытием, в которое они могли погрузиться, он и его милый мальчик. Его гордость, смысл его жизни. Сын, наследник. Нет уж, больше никаких ошибок. Сумасшедшим место в специально отведенном для них месте, которое они не должны покидать. Никогда. Отдавая распоряжение насчет Быля, Марк Захарович говорил жестко:

– Электрошок однозначно. Причем надо неоднократно повторить. Обострение болезни с необратимыми последствиями. Ему нужно так поджарить мозг, чтобы он никогда больше не смог вспомнить, кто он. Под общим наркозом, да. Готовьте операционную. – «Авось у Фимы сердце не выдержит», – подумал профессор.

Это было предательство, но Марк Захарович забыл в этот момент о Магдалене. Он думал о своей семье и ее безопасности. Хорошо, что не пришлось делать выбор. За него это сделала женщина, которая могла стать современной Золушкой и уединиться на сказочном острове со своим принцем. Ее выбор, честно сказать, поразил Ройзена. Но он не собирался ее за это награждать. В конце концов, она была пособницей палача. Она лишь исправила свою ошибку. Но счастья не заслужила…

…Он допил почти уже остывший чай. И встал:

– На сем я вас оставлю, господа Самсоновы. Правосудие свершилось.

– Да, свершилось.

Быль слегка пошатнулся и почувствовал подступающую к горлу дурноту.

– Что ты хочешь сказать, старик?

– У меня нет диабета.

– Что?

– Мне не нужен сахарозаменитель.

У Быля потемнело в глазах:

– Что…что ты мне дал?

– Это яд. То есть три таблетки – доза, которая является смертельной. Сильнейший нейролептик, сейчас он запрещен. Старые запасы. И не я дал. А, – Самсонов кивнул на Влада, – вот этот выживший из ума молодой человек. Вы же знаете, что сумасшедших не судят. А моя чашка «случайно» опрокинулась.

– Убью… – Быль дернулся к Самсонову, но захрипел, голова закружилась. – Воздуха… Окно…

– Если у вас здоровое сердце, шанс выжить еще есть, – спокойно сказал Юрий Павлович Самсонов. Владик смотрел на них и бессмысленно улыбался. – Смерть будет медленной. Сначала судороги, потом кома, и лишь после – острая сердечная недостаточность и паралич дыхательного центра. Все зависит от вашего сердца, насколько оно сильное.